Снова Бастиан немного подумал и ответил:
— В книге, которая переплетена в медноцветный шелк.
— Дай нам время обдумать твой ответ, — сказала Ушту. — Встретимся завтра в тот же час на этом же месте.
На третью ночь заговорил Изифу, сын Разума:
— Мы обдумали твои слова, Великий Знаток. И снова перед нами возник вопрос. Если Фантазия — бесконечная история и если она написана в медноцветной книге, то где эта книга находится?
— На чердаке одной школы в человеческом мире, — ответил Бастиан.
— Великий Знаток, — сказал Изифу, — мы не сомневаемся в истинности твоих слов. И все же мы просили бы тебя, чтобы ты дал нам увидеть это воочию. Возможно ли это?
— Увидеть человеческий мир? — Бастиан задумался. — Что ж, это возможно.
Атрей ошеломленно взглянул на него. В разноцветных глазах Ксаиды тоже появился вопрос.
— Встретимся следующей ночью, — сказал Бастиан, — но не здесь, а на крыше звездного монастыря. И вы внимательно и неотрывно будете глядеть в небо над вашей Фантазией.
Следующая ночь была такая же ясная. Все собрались на крыше монастыря и не сводили глаз с неба. Неужто там, за его звездными глубинами, таится непостижимый человеческий мир? Ксаида и Атрей, не зная, что затевает Бастиан, были тут же.
Бастиан взобрался на самую вершину купола. Он поглядел оттуда вдаль и в это мгновение увидел далеко на горизонте мерцающую Башню Слоновой Кости.
Он вынул из кармана Аль-Таир, который слабо светился в его руке. Мысленно он увидел надпись на двери библиотеки Амарганта: «…Коль с конца прочесть случится тайный стих, свет столетний источится в тот же миг». Потом поднял камень и громко произнес его имя с конца:
— Риат-Ля!
В тот же момент вспыхнул свет такой силы, что звезды поблекли и озарился темный космос позади них. И этот космос, окружавший звездное небо Фантазии, был не что иное, как чердак школьного здания с почерневшими деревянными балками; вся Фантазия помещалась внутри этого громадного чердака.
Потом этот миг миновал. Свет целого столетия излился. Аль-Таир исчез без остатка.
Потребовалось время, чтобы глаза снова привыкли к темноте. Потрясенные увиденным, все вернулись в зал. Последним вошел Бастиан. Монахи Познания и трое Знающих склонились перед ним в глубоком поклоне.
— Нет слов, — сказал Ширкри, — какими я мог бы отблагодарить тебя за это просвещение, Великий Знаток. Ибо я заметил на том таинственном чердаке существо, похожее на меня, — орла.
— Ты ошибаешься, Ширкри, — возразила Ушту, — я точно видела, что там была сова.
— Вы оба заблуждаетесь, — вмешался Изи-фу, — существо там было родственное мне: лиса.
Ширкри поднял вверх руки, останавливая Спор:
— Мы снова оказались там же, где начинали. Только ты, Великий Знаток, можешь разрешить наш спор. Кто из нас прав?
— Все трое, — холодно улыбнулся Бастиан.
— Дай нам время обдумать твой ответ, — попросила Ушту.
— Да, — ответил Бастиан. — Времени у вас будет сколько угодно. Потому что мы покидаем вас.
Разочарование отразилось на лицах монахов Познания и на лицах трех Знающих, когда Бастиан отклонил все просьбы остаться у них.
И Бастиана вместе с двумя его учениками вернули назад, к подножию гор.
С этой ночи в Гигаме возникло первое крупное противоречие между тремя Знающими, которое впоследствии привело к тому, что они разделились и каждый основал свой собственный монастырь. Но это уже другая история, и мы ее расскажем как-нибудь в другой раз.
Бастиан же с этой ночи утратил еще одно воспоминание: о том, что он ходил когда-то в школу. Также и чердак вместе с похищенной книгой исчез из его памяти. И больше он уже не спрашивал себя, как он вообще очутился в Фантазии.
Глава ХХII
БИТВА ЗА БАШНЮ СЛОНОВОЙ КОСТИ
ель путешествия была уже близка. Но с Бастианом творилось что-то неладное. Чаще, чем обычно, он приказывал делать привалы, а потом внезапно поднимал всех на ноги и торопил в дорогу. Никто не знал причин такого состояния предводителя. Никто не отваживался спросить об этом у него самого. Со времени великого Деяния в звездном монастыре он сделался недоступным даже для Ксаиды.
Из уст в уста передавали разные домыслы, но все продолжали подчиняться его противоречивым приказам. Великие Мудрецы — так все говорили — часто отличаются от обыкновенных существ своей непредсказуемостью. Атрей и Фухур тоже не могли объяснить поведение Бастиана. Но это лишь увеличивало их тревогу за него.
А в Бастиане боролись два противоречивых чувства, и ни одно из них не могло победить. Знаменитый на всю Фантазию, он достиг вершины славы и мог бы встретиться с Лунианой как равный. Он хотел этой встречи. Но вместе с тем его наполняла тревога. Вдруг она потребует вернуть АУРИН, а его отошлет в человеческий мир, о котором он едва мог теперь что-нибудь вспомнить. Он не хотел назад! Но, впрочем, ведь она никогда не говорила о том, чтобы вернуть АУРИН. Может, она вообще его подарила. И тогда Бастиан вскакивал, торопил спутников, но потом опять его одолевали сомнения, и он вновь объявлял привал, чтобы остановиться и все обдумать.
Так они продвигались вперед и наконец достигли Лабиринта. На горизонте уже мерцала белая Башня. Все остановились и долго не могли налюбоваться разноцветным садом и причудливыми тропинками. Даже Ксаида не сумела скрыть восхищения.
Атрей и Фухур, стоя позади всех, вспоминали, как разительно отличался от этого Лабиринта тот, что они застали здесь в последний раз, когда целые куски были проглочены уничтожением.
Бастиан решил в этот день не двигаться дальше, лишь отправил послов к Башне Слоновой Кости, чтобы приветствовать Детскую Королеву и уведомить ее о своем приближении. Сам он тщетно старался уснуть в своем шатре. Около полуночи у входа послышались шум, возня и спор.
— Что тут происходит? — строго спросил он, выйдя наружу.
— Этот посол, — отвечал Иллуан, — заявляет, что должен сообщить тебе нечто важное, не терпящее отлагательств.
Посыльный, которого Иллуан держал за шиворот, был маленький проворник — существо вроде кролика, но с перьями вместо шерсти.
Проворники умеют бегать так, что их самих даже не видно, лишь дорога пылит там, где они пронеслись. Поэтому проворники и бывают посыльными. Он уже сбегал к Башне и вернулся назад.
— Прости меня, господин, — сказал он, кланяясь, — что я посмел нарушить твой покой, но ты был бы недоволен, если бы я не сделал этого. Детской Королевы нет в Башне Слоновой Кости уже с незапамятных времен, и никто не знает, где она.
Бастиан вдруг почувствовал внутри себя пустоту и холод.
— Быть не может. Ты ошибся.
— Другие послы подтвердят, когда вернутся, господин.
Бастиан помолчал, потом сказал монотонно:
— Спасибо, хорошо, — и вернулся в шатер. Он сел на свою постель и уронил голову на руки. Что же, получается, Луниана теперь так и не узнает, что ему пришлось перенести, добираясь до нее? Может, она не хочет его видеть? Или что-то ей не понравилось?
С другой стороны, это означало, что он не должен возвращать ей АУРИН. А ведь Фухур говорил ему, что Детскую Королеву можно встретить лишь однажды.
Вспомнив про Атрея и Фухура, он затосковал. Ему пришло в голову надеть пояс Гемуль, стать невидимым и хотя бы так побыть вблизи друзей.
Бастиан снова испытал, как и в первый раз, то неприятное чувство, когда не видишь самого себя. Он подождал немного, привыкая, потом вышел и отправился по лагерю искать Атрея и Фухура.
Вокруг царили возбуждение и беготня, все передавали друг другу новость о Детской Королеве.
Атрей и Фухур оказались на самом краю лагеря. Атрей сидел, поджав ноги и глядя в сторону Башни, а Фухур лежал рядом.
— Это была моя последняя надежда, — сказал Атрей. — Теперь эта надежда исчезла.
— Она знает, что делает, — отвечал Фухур.
