Грантан подумал и принял решение:
— Ты, малый, оставайся здесь. Сиди тихо. Я схожу туда один, а если понадобишься, позову.
Грантан полагал, что поскольку он намного выше Даггерло, то и плыть ему, пожалуй, не придется. Не отрывая взгляда от ив, он направился вперед, прощупывая ногами кочки и корни. Жадность его не позволяла разрешить еще кому-то насладиться радостью великого открытия.
Вскоре он и вправду увидел гнездо, обширное и неуклюжее, вероятно построенное на подводных корнях ивы. Грантан уже представил себе яйцо. Одинокое белое яйцо, дожидающееся его тихо и спокойно. Вода подобралась к самому рту, но плыть и вправду не пришлось. Наконец он вцепился в корни ивы. Выплевывая воду, он подтянулся, поднялся над водой, навалился на гнездо, переполненный счастьем.
Гнездо покачнулось и чуть не опрокинулось. Раздался суматошный клекот, и на Грантана обрушились два птенца и их мамаша, мощная, громадная птица. Птенцы ограничились возмущенным трепыханием да истошными воплями, но их мать пустила в ход обе ноги, громадные крылья и могучий, усиленный у основания оранжевый клюв. Удар, другой, третий… и великий вождь с переломанным позвоночником и разнесенным вдребезги черепом скрылся в темной воде.
Даггерло как будто прирос к камышу, осмысливая только что увиденное. Ждал он долго, не отрывая взгляда от места, где тело Грантана скрылось из виду, ожидая, что вождь вот-вот вынырнет, начнет, как обычно, распоряжаться, орать и отдавать приказания. Наконец он понял, что так долго оставаться под водой без вреда для здоровья может лишь рыба.
Промокший юнец вернулся в лагерь, к костру и котлу. Ему пришлось повторить свой рассказ трижды, прежде чем ему понемногу начали верить. И то не все.
— Да не-е, никакая птица не может убить Кердли.
— Ты лебедя когда-нибудь видел? Да он больше, чем барсук! Он не только Грантана может убить, он кого хочешь прикончит.
— Нет, не верю я, что вождь может умереть.
Даггерло потерял терпение:
— Ну, не верить, так сходи да спроси у него самого. Нырни, он там, под водой, у гнезда. Если тебе лебедь нырнуть не поможет.
После этого почему-то поверили все. Они сидели у костра, варили яйца, собранные для покойника, и глазели на огонь. Ногго, которого заставили отсесть в сторонку из-за вони тухлых яиц, раздавленных на его голове вождем, всхлипнул:
— Никогда у нас не будет больше такого вождя.
Лаггл хохотнула:
— Если повезет, то не будет.
Второй разведчик, Бикло, покачал головой:
— Но что же нам без вождя делать со Стринглом и вообще?..
Лаггл сунула в огонь полено и недоуменно уставилась на сидящих у костра:
— Нет, что за идиоты! А кому он нужен, этот вождь? Вам охота кого-то таскать на загривках? Эту бочку жира? Пропал — и бессчетные сезоны с ним! Стрингл — да пусть воюет, если ему нравится. Я не собираюсь его останавливать. Но и присоединяться к нему не намерена.
Крысы у костра разинули рты.
Ногго поднялся и принялся возбужденно шагать взад-вперед.
— Но… что же теперь делать?
Молодой Даггерло вдруг выпалил:
— Что хочешь, то и делай!
Лаггл засмеялась, раскачиваясь на месте:
— Хе-е-хе-е-хе-е… Вот парень с мозгами! Слушайте его, дуболомы! Вам ничего больше не надо делать для Грантана, он мертвее жареной лягушки. Делайте что желаете!
Бикло сидел и скреб затылок.
— А ты что будешь делать, старая?
Лаггл поуютнее устроилась у костра.
— Я? Спать сколько вздумается. А отсюда никуда не пойду. Здесь, на заливных лугах, голодной не останешься. Вода, еда, солнце — и никто тобой не командует.
Даггерло ухмыльнулся:
— Я с тобой, бабуля.
Остальных тоже упрашивать не пришлось.
— И я, и я. Здесь нас полосатый не убьет.
— Точно, приятель. И яйца будем варить сами для себя.
— Ха-га, а из носилок Кердли может получиться навес.
— Точно! Старик Грантан возражать не будет.
— Кердли теперь хозяин рыб. Какого они о нем мнения, интересно.
Лаггл снова захихикала:
— Хи-и-хи-и-хи-и… Наверно, они считают, что он на вкус вареными птичьими яйцами отдает. Хи-и-хи-и-хи-и…
Стрингл нервно дернулся назад от корабельной нечисти. Виска обнажил клыки в ухмылке:
— Не бойся меня, друг. Я просто хотел поговорить.
Стрингл попытался спрятать свой страх:
— Я тебя не боюсь. Я капитан бурых крыс Грантана Кердли. Мы гнали вас по канаве.
— Да, но сначала мы гнали вас по канаве.
Виска сунул свой великолепный меч за пояс, перекинул кистень через плечо.
— Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Мы оба хотим прикончить тех, что сейчас наверху. Почему бы нам не объединиться?
— Погоди. — Стрингл снова подался назад, схватил ближайшего из своих воинов. — Живо несись к Кердли, скажи, что он здесь срочно нужен. — Он снова повернулся к Виске, который с видом ленивым и безразличным подпирал тополь. — Сколько у тебя голов в войске? У нас тьма-тьмущая.
Виска усмехнулся:
— Значит, сколько угодно. Ну а у меня хватит, чтобы добавить силы твоим ребятам. Что скажешь?
Стрингл мялся и маялся:
— Э-э… Не знаю… То есть мне надо дождаться вождя.
Гуосим взбирались на плато, навстречу им тянули лапы защитники, помогали одолевать последний уступ. Не тратя время на приветствия, Осбил ринулся навстречу штурмующей плато команде «Кравявой кешки».
— Скинем нечисть, ребята! Логалогалогало-о-о-о-о-ог!
Половина Гуосим присоединилась к атаке, остальные помогали барсукам. Морских разбойников появление на плато нового войска застало врасплох, и их очень быстро удалось отбросить назад.
Наступило долгожданное затишье. Саликса радостно пожимала лапы всем землеройкам Гуосим, а Горас похлопал по плечу Осбила:
— Храбрая атака. В таком неравном бою вы просто герои!
Осбил вложил рапиру в ножны и поинтересовался, что с Орквилом.
Моди шевельнула ушами:
— Очень жаль, но мы и гадать не можем, куда он делся. Только надеемся, что с ним ничего не случится.
Рангвал понуро опустил хвост.
— Куда ж он мог деться в бою? Жаль парня, мне его сильно не хватает.
Короткий хвост Моди возмущенно задергался.
— Перестань каркать! Выше нос! Орквил еще отыщется, целый и невредимый.
Саликса медленно поворачивала голову, осматриваясь на плато.
— Да, будем надеяться на лучшее. А пока давайте подумаем, как выбраться отсюда.
— Гуосим здесь не для того, чтоб думать, а для того, чтоб драться! — ввернул какой-то лихой партизан-землеройка.
Горас утихомирил его хмурым взглядом:
— Саликса говорит не для того, чтоб наслаждаться звуком своего голоса. Она многому научилась у Табуры.
Осбил лизнул клинок, проверяя заточку.
— Слушаем Саликсу! — прикрикнул на своих шумных бойцов Осбил.
Все затихли, и Саликса смогла говорить, не повышая голоса:
— Мы отвлекли сюда основные силы врага, и это хорошо. Они не угрожают аббатству. Сейчас они окружают нас и побоятся повернуться к нам спиной, как бы мало нас ни было. Однако мы здесь отрезаны от помощи. До последнего будем защищать это плато.
Рангвал глянул вниз:
— А зачем его защищать? Землеройки прорвались сюда с боем, и мы можем так же точно пробиться отсюда.
Моди нервно задергала ушами и хвостом, замахала лапами:
— Незрелая идея, друг, не пойдет, во.
— Что ж, другого я не придумал. Может быть, у бравого зайца из Саламандастрона есть какие-то соображения. Что вы имеете предложить, Моди, дорогая?
Зайчиха усиленно заскребла затылок.
— Да вот, понимаешь, ни одной у меня идеи, во. Но если представить, как бы к этому подошел майор Маллин… Осбил, с оружием у нас как?
— Пращей и камней к ним — сколько угодно. У каждого клинок. Есть трофейные копья, пики, топоры. Два десятка луков, хотя стрел маловато. Если не считать больших вил Гораса, то, пожалуй, и все.
Моди зашагала взад-вперед.
— Важнее, чем оружие, то, сколько у нас еды и питья.
— Почему важнее? — спросила Саликса.
Моди отсалютовала барсучихе:
— Прошу прощения, мэм. Не важнее, но столь же важно. Там, внизу, у этих разбойников провизии завались, целый лес, ручьи со свежей водой. А у нас здесь голая скала, даже травинки не растет. Осбил, у вас с собой что-нибудь прихвачено?
Осбил обратился к своим поварам:
— Да негусто, — прогудел один из них. — С десяток яблок, два каравая хлеба пшеничного, да сыру шмат, да два бочонка воды и один пива. Мы ж на вылазку собирались, не в поход.
— То есть нет у нас ничего, другими словами, — подвела итог Моди. — И если господа внизу не полные идиоты, то мы покойники. Они могут держать осаду — то есть время от времени швырять в нас камень-другой, лежать на боку, питаться, наслаждаться и дожидаться, пока мы передохнем. Или ослабеем настолько, что можно будет подняться и брать нас голыми лапами.
