Зверёк решил, что с ним можно иметь дело.
"Вот это я проснулся! -- подумал он. -- Кажется, немножко раньше, чем следовало".
Жил он в старой печной трубе на покинутом доме, и если бы знал, что она нужна не для того, чтобы строить там норки и вить гнёзда, то очень бы удивился.
Зверёк выбрался наружу (отчего его шкурка вся покрылась снегом) и огляделся. Была ночь. С неба отваливались и падали звёзды. Касаясь носа зверька, они таяли и превращались в воду.
"Так вот что на самом деле такое звёзды!" -- подумал Зверёк и сунул в рот коготь.
Пробуждение сулило много открытий.
Но первое открытие, которое он должен был для себя сделать: кто он такой и что происходит.
Раз он проснулся, значит, должен был заснуть. Зверёк грыз коготь: он ничего не помнил. Так бывает и с вами, я уверен. Вы просыпаетесь и ничего не помните, И только увидев маму, вспоминаете, что вы дома. Или в гостях у бабушки - если видите бабушку.
Зверёк же не увидел ни мамы, ни бабушки. Только ночь, которая вот-вот грозила превратиться в рассвет. Снега вокруг -- великое множество! Нигде нельзя было увидеть землю, восхитительную землю с её бесконечными букашками и тихой музыкой травы. Зато были ёлки. Тихо и печально стояли они вокруг, будто веретена, с которых раскручивались прозрачные нити ночи. Зверёк покатался немного на хвосте по крыше, потом свалился в сугроб и выбрался только потому, что когда-то папа учил его плавать. Не удивляйтесь - для такого маленького зверька, как наш, сугробы -- как застывшие волны.
Зверьку было уже четыре года, но ещё ни разу он не просыпался зимой. Каждую осень он забирался в свою норку, в никому не нужную печную трубу, а просыпался поздней весной.
Он проплыл вокруг ближайшего дерева, вспоминая, умеет ли он лазать по деревьям. Оказалось, что умеет, и очень хорошо. А дерево оказалось дубом. Хотя вокруг было полно ёлочек, снежные волны понесли зверька, как лёгкое судёнышко в шторм, именно к дубу -- к большой скале среди бушующего снежного моря.
Зверёк забрался наверх и обнаружил, что нет ни одного листика и даже ни одного жёлудя, чтобы подкрепиться. Это очень его расстроило. Зато он нашёл укутанную с лап до головы в перья фигуру, которая оказалась филином.
-- Привет, -- сказал Зверёк, перепрыгнув на ветку, где сидел филин. Только теперь он обнаружил, что филин висит на суку кверху ногами, похожий на большое осиное гнездо, и с этой стороны ветки только его толстые пальцы с сильными когтями.
-- Почему ты висишь кверху тормашками?
-- Ух, -- сказал филин.
-- Ух? -- повторил Зверёк.
-- Ух. Не мешай мне. Я играю в летучую мышь.
Филины на самом деле очень игривые и весёлые птицы. Только вот их игр никто не понимает.
Зверёк повертелся на суку, думая - прервать ему игру филина или он её уже прервал. Так ни до чего не додумавшись, спросил:
-- Ты знаешь кто я?
-- Ух, -- сказал филин и посмотрел вниз -- на постепенно светлеющее небо. -- Пора спать.
-- А я только проснулся.
-- Что? -- спросил филин. -- Я немного глуховат.
Уши его поросли густым пухом, а глаза и клюв напоминали три чёрных блестящих камешка.
-- Ты знаешь, кто я такой? -- повторил Зверёк громче.
Филин помедлил, разглядывая его глазами-камешками (когда он вращал головой, они гулко стукались где-то за клювом), а потом сердито и немного смущённо сказал:
-- Я немного слеповат. Особенно сейчас, когда пора спать. Наверное, ты белка.
Кажется, он немного рассердился, что кто-то прерывает его игру. Впрочем, филины всегда выглядят и говорят так, как будто сердиты на весь белый свет. На самом деле они незлобивые существа и очень любят шутки. Хотя представление о шутках у них не совсем обычное.
Филин распахнул крылья, сделавшись вдруг раза в три больше, взмахнул ими, вызвав вокруг настоящий снегопад, и вернул себя в нормальное положение. "Ухожуспать, ухожуспать, ухожуаспать... -- бормотал он себе под нос. -- Ух".
-- А что делают белки? -- заинтересовался Зверёк.
Ему захотелось сунуть в рот палец -- палец на задней лапке, -- но он решил не делать этого. Может, филин посчитает это неприличным.
-- Ух. Чаще всего задают глупые вопросы.
-- У меня глупые вопросы?
Филин задумался.
-- На мой взгляд, вполне разумные. Посмотри-ка вон там, в дупле.
-- А чьё это дупло?
-- Моё. Дупла -- это зеркала для белок, -- сказал он и довольно заухал своей шутке. -- Любые дупла. Оказавшись в дупле, белка тут же вспомнит себя.
Зверёк заглянул внутрь дерева. Там довольно уютно: из мышиных хвостиков устроен гамак, прямо в стене выдолблен стол. В специальных нишах запасы желудей и каких-то травок. В скорлупки от орехов сложена темнота, похожая на лоскуты ночного неба. Наверное, филин укутывается в неё, когда в дупло начинает заглядывать солнышко. Из угла поблёскивает стёклышко от очков, а под ногами -- мудрёные древесные письмена в виде колец, одно в другом, и в другом -- ещё кольцо. Дерево, особенно такое скрупулёзное, как дуб, ведёт свои записи из века в век, описывая, что нащупало оно корнями в почве, кто в нём поселился и привольно ли дышится листьям. Наверное, на досуге филин пытается их расшифровать, вглядываясь через стёклышко от очков в эти записки.
