Тут они вцепились друг другу в волосы, да так до сих пор и дерутся.
Есть еще одна история про Старую Пословицу, которой захотелось отведать груш. Она уселась под грушевым деревом и стала ждать. «Спелая груша сама с ветки падает!» — подумала она. Но груша упала с дерева только тогда, когда насквозь прогнила. Она шлепнулась прямо на макушку Старой Пословицы, и та с горя тотчас же ушла на пенсию,
Про Аполлонию, которая лучше всех умела варить варенье
В Сант-Антонио — это у озера Лаго Маджоре — жила одна женщина, великая мастерица варить варенье, и такое вкусное, что отовсюду, из всех окрестных долин, приезжали к ней люди, чтобы она сварила им варенье. В хорошую погоду в Сант-Антонио всегда было много приезжих — из Валькувии и Вальтравальи, из Дументины и Поверины. Люди присаживались отдохнуть на невысокую каменную ограду, откуда можно было полюбоваться видом озера, а потом шли к Аполлонии.
— Не сварите ли вы нам варенье из черники?
— Охотно! — отвечала Аполлония.
— А мне из слив!
— Пожалуйста!
У Аполлонии были поистине золотые руки. Как-то приехала к ней одна бедная женщина из Аркумеджи, такая бедная, что у нее не было даже горсточки персиковых косточек, чтобы сварить варенье, и по дороге она набрала в передник каштановой скорлупы.
— Аполлония, сварите мне варенье! — попросила она.
— Из каштановой скорлупы? — удивилась та.
— У меня нет ничего другого!
— Ну что ж, попробую.
Аполлония постаралась и сварила такое вкусное варенье, какого еще никто и никогда не отведывал.
В другой раз бедная женщина из Аркумеджи не нашла даже каштановой скорлупы, потому что ее уже засыпали сухие опавшие листья. И она нарвала полный передник крапивы.
И снова:
— Аполлония, сварите мне еще варенье!
— Из крапивы?
— Я не нашла ничего другого…
— Ну что ж, попробую.
Аполлония взяла крапиву, засыпала ее сахаром, сварила так, как только она одна умела это делать, и у нее получилось такое варенье, что пальчики оближешь.
И все потому, что у Аполлонии были поистине золотые руки: она могла сварить варенье даже из камней.
Проезжал как-то в тех краях король, и захотелось ему тоже попробовать знаменитого варенья, которое варила Аполлония. Подала она ему блюдце с вареньем. Взял король ложечку, попробовал и недовольно поморщился — в варенье случайно оказалась муха.
— Невероятно противно! — заявил король. — Ужасно невкусно!
— Не будь варенье хорошим, муха не сунулась бы в него, — ответила Аполлония.
Однако король уже рассердился и приказал своим солдатам отрубить Аполлонии руки.
Тогда люди разозлились на короля и заявили, что если он отрубит Аполлонии руки, то они снимут ему голову вместе с короной. Потому что голова, чтобы носить корону, всегда найдется, а таких золотых рук, как у Аполлонии, днем с огнем не сыщешь!
Пришлось королю убраться восвояси подобру-поздорову.
Когда старая тетушка Ада стала совсем-совсем старенькой, она переехала жить в дом для престарелых людей. Поселили ее в небольшой комнате, где стояли три кровати. Две из них занимали такие же, как она, сухонькие старушки, а третью отвели ей. Старая тетушка Ада сразу же облюбовала себе креслице у окна, взяла печенье и накрошила его на подоконник.
— Что же это вы придумали! — рассердились старушки. — Так же муравьи наползут сюда.
Но вместо муравьев на окне вдруг появилась птичка. Она с удовольствием поклевала печенье, а потом вспорхнула и улетела.
— Ну вот, — снова заворчали старушки. — Вы старались, а она поела, хвостиком покрутила и улетела!
Даже спасибо не сказала! Как и наши дети. Выросли и разлетелись кто куда, даже не вспомнят о своих родителях.
Ничего не ответила старая тетушка Ада. А на другой день опять накрошила печенье на подоконник. И так она делала каждое утро. И птичка тоже стала прилетать каждый день, всегда в одно и то же время. А если случалось, что тетушка Ада еще не приготовила ей завтрак, птичка начинала беспокоиться и волноваться.
Прошло некоторое время, и птичка прилетела на окно не одна, а со своими птенцами. Потому что она уже свила себе гнездо и у нее появилось четверо детишек. Птенцы тоже с удовольствием клевали печенье, которое, крошила им старая тетушка Ада. Так что теперь каждое утро на подоконнике появлялась целая стайка. И если, случалось, завтрак запаздывал, птицы поднимали ужасный шум и галдеж — пищали и чирикали на все голоса.
— Там ваши птицы прилетели, — говорили старушки старой тетушке Аде, и видно было, что им немного завидно. И тетушка Ада бросала все дела и семенила как могла к своей тумбочке. Она доставала печенье, лежавшее рядом с пачкой кофе и анисовыми карамельками, и говорила:
— Сейчас, сейчас! Иду!
— Ох-ох! — вздыхали старушки. — Если б вот так же — печеньем — можно было бы вернуть сюда наших детей. А ваши, тетушка Ада, где ваши дети?
Старая тетушка Ада не знала, где они. Может быть, в Австралии. Но она не смущалась. Она крошила птичкам печенье и приговаривала:
— Ешьте, ешьте, иначе у вас не будет сил летать. А когда птицы заканчивали свой завтрак, она добавляла:
— Ну а теперь летите, летите! Чего вы еще ждете?
Крылья на то и даны вам, чтобы летать.
Старушки покачивали головами. Они думали, что старая тетушка Ада просто выжила из ума. Ведь она такая старая и такая бедная, а все норовит кого-то угостить. И даже не ждет при этом, что ей скажут спасибо.
А потом старая тетушка Ада умерла. И ее дети узнали об этом, когда прошло много времени и уже поздно было ехать на похороны. А птички — те по-прежнему прилетали на подоконник всю зиму и сердились, что старая тетушка Ада не накрошила им печенья.
Солнце весело и горделиво катило по небу на своей огненной колеснице и щедро разбрасывало лучи во все стороны.
И всем было весело. Только туча злилась и ворчала на солнце.
И неудивительно — у нее было грозовое настроение.
— Транжира ты! — хмурилась туча. — Дырявые руки! Швыряйся, швыряйся своими лучами! Посмотрим, с чем ты останешься!
А в виноградниках каждая ягодка ловила солнечные лучи И радовалась им. И не было такой травинки, паучка или цветка, не было даже такой капельки воды, которые бы не старались заполучить свою частичку солнца.
— Ну, транжирь еще, — не унималась туча, — транжирь свое богатство! Увидишь, как они отблагодарят тебя, когда у тебя уже нечего будет взять!
Солнце по-прежнему весело катило по небу и миллионами, миллиардами раздаривало свои лучи.
Когда же к заходу оно сосчитало их, оказалось, что все на месте, — смотри-ка, все до одного!
Узнав про это, туча так удивилась, что тут же рассыпалась градом. А солнце весело бултыхнулось в море.
Про короля, который должен был умереть
Однажды король должен был умереть. Это был очень могущественный король, но он был смертельно болен.
— Мыслимое ли дело, — отчаивался он, — чтобы такой могущественный король, как я, умер! Что думают мои придворные волшебники?! Почему не спасают меня?
Но, оказывается, волшебники, боясь потерять ненароком голову, разбежались кто куда. Остался только один, на которого никто прежде не обращал внимания. Это был самый дряхлый и самый старый волшебник, чудной и, наверное, даже немного сумасшедший. Король уже давно не прибегал к его советам. Но тут — делать нечего — пришлось послать за ним.
— Ты можешь остаться в живых, — сказал ему волшебник. — Но при одном условии: тебе надо на сутки уступить свой трон человеку, который будет как две капли воды походить на тебя. И тогда умрет он, а не ты.
Тотчас же по всему королевству гонцы разгласили указ:
— Всякий, кто похож на короля и не хочет кончить свои дни на плахе, должен тотчас же явиться к королевскому двору!
Явились многие. У одних борода была совсем такая же, как у короля, а вот нос — капельку длиннее или чуточку короче, и волшебник отсылал их прочь. Другие походили на короля, словно два апельсина в корзине продавца фруктов, но волшебник и их отправлял восвояси: то не хватало зуба, то оказывалась родинка на спине.
— Так ты всех разгонишь! — рассердился король. — Дай мне хоть ради пробы поменяться местами с кем-нибудь!
— Это тебе не поможет, — отвечал волшебник.
Однажды вечером король прогуливался вместе с ним по крепостной стене, как вдруг волшебник воскликнул:
— Вот! Вот человек, который больше всех похож на тебя!
И он указал на нищего, горбатого, полуслепого, покрытого струпьями.
— Нет, это немыслимо! — возмутился король. — Между нами целая пропасть!
— Король, которого ждет смерть, — продолжал волшебник, — может походить только на самого бедного, самого несчастного человека в городе. Ну-ка поменяйся быстро с этим стариком одеждой, уступи ему на сутки свой трон, и ты будешь спасен!
