Ознакомительная версия.
Питекантроп взревел и, вытирая окровавленный нос, рванулся за ним, но академик остановил его.
– Не надо!
– Как не надо? Он же убежит!
– Далеко не убежит.
– Почему?
Сарданапал переглянулся с Медузией.
– Разве ты ничего не заметил, Тарарах? За нами увязался малютка Клоппик! – сказала доцент Горгонова.
Питекантроп не успокоился:
– При чем тут Клоппик? Глеб – некромаг!
– Правда? – вежливо уточнила Медузия. – А Клоппик просто малютка. Малютка Клоппик.
С той стороны, куда убежал Бейбарсов, донеслись улюлюканье, вопли и – сразу после них серия оглушительных взрывов. Осколки измельченного льда осыпали остров.
– Что это? – крикнула Таня, не слыша своего голоса.
– Полагаю, бомбометное заклинание. Глеб попытался пустить в ход трость, а малютка Клоппик обиделся! – Академик поднялся с земли, отряхивая плащ.
– Такого заклинания не существует!
– Боюсь, что уже существует… И не только оно одно!
Сарданапал ловко вскочил на камень и заглянул за стену шевелящегося от ветра камыша. Из незамерзшего болота с противоположной стороны насыпи вырастали столбы грязи и, складываясь в трехметровых воинов, строем шли разбираться с Бейбарсовым. Некоторые вместо оружия выкорчевывали железнодорожные рельсы.
– О, грязевики! Насколько я понимаю, трость Глеба имеет власть только над костями и плотью. С глиной и рельсами ему будет малость посложнее, – с сочувствием произнес академик.
Тарарах помогал Ваньке, чья сломанная рука висела как плеть.
– Погоди! Это ерунда! Костеростки разберутся! – морщась от боли, Ванька опустился на колени перед разоренным гнездом и осторожно вернул птицу титанов. Птица недовольно оглянулась на него, распушила перья и стала торопливо щипать уцелевшую траву, приводя гнездо в порядок.
– Как вы узнали, что я тоже?.. Только из-за шипов? – спросила Таня у Медузии.
– Отчасти, – кивнула Горгонова. – Помнишь шип, который Ритка бросила на уроке? Я поговорила с ней начистоту. Мне удалось убедить ее, что я ей не враг. Правда, до этого момента мы несколько повздорили, и два этажа Тибидохса нуждаются в ремонте. Ваша Рэйто – так, кажется? – девушка с характером.
– В этом я не сомневаюсь.
– И все же она разобралась, что была пешкой Чумы.
– Какая разница, пешкой или не пешкой? Теперь мы все подохнем! Умрем меньше чем через год! – сказала Таня безнадежно. Она снова жалела, что остановила Глеба. Ну жива птичка, ну уцелело Стекло Миров, а ей-то какая польза?
Медузия с беспокойством смотрела на нее. Таня поняла ее взгляд неправильно.
– Хотите, колечко подарю? Мне оно без надобности! – с вызовом сказала она, толкая ногой перстень Эвмеда.
Тот оскорбленно взбрыкнул искрой, расколовшей сосну надвое. Обе ее части запылали.
– Хорошее было дерево! Росло долго! – печально сказал академик.
– Плевать! Одного не пойму: зачем я это сделала?
– Ты не могла иначе. Потому я и послал тебя к титанам. Потому они и выбрали тебя. Все наши поступки – ступени огромной лестницы, которая ведет нас к самим себе. Все это было в твоем сердце! – торжественно произнес академик, но важность его голоса лишь рассердила Таню.
– Чушь собачья! Я видела убитых людей! В моем сердце только полкило мяса! – сказала она упрямо. – Все шло прекрасно! Наши двойники были побеждены! Мы сломили их!
– Да никого вы не сломили! Никто и не сопротивлялся! – возразил академик.
Таня почувствовала правду и именно оттого, что это была правда, обозлилась.
– Не сопротивлялся?!
– Разве вода сопротивляется воде, а огонь огню? Так и ты изначально была одним целым с той Таней Гроттер, которую я держал в руках младенцем и которую, прости меня за это, мы отдали Герману Дурневу!
– Ну и прекрасно, потому что мы скоро отбросим копыта! У нас не больше года!
Академик поморщился. Он не любил не столько грубые понятия, сколько грубые слова.
– Меди, они все повторяют одно и то же! Как заведенные! Что Ритка, что Таня… Почему они так уверены, что погибнут?
– Потому что погибли все до нас! Все посланцы! У нас нет шансов! – отчаянно крикнула Таня.
Медузия терпеливо вздохнула.
– Это вам сказала Та-Кого-Нет?
– Да!
– Надежный источник сведений! Всегда ему доверяйте.
– Так это ложь или нет? А как же те семь тел?
– Какие еще семь тел? – нахмурилась доцент Горгонова.
– Шурасик прочитал в «Сплетнях и бреднях»: «Семь молодых магов найдены мертвыми на Лысой Горе. Их вывернутые наизнанку тела…» И так далее!
Медузия озабоченно оглянулась на Поклепа.
– Кто у нас тут следит за новостями? Что это за история?
– Вы забыли? – удивился Поклеп. – Помните, группа молодых магов с Лысой Горы связалась со стражами мрака? Возомнили себя злодеями мирового масштаба, но взбесили тартарианцев своей несговорчивостью.
– То есть эти семеро не были… – недоверчиво начала Таня.
– …посланцами Чумы? Разумеется, нет!
– А остальные… В прошлые годы? Их же были сотни! Все прекрасные бойцы! Победители Великой Гонки!
Вытянувшийся ус Сарданапала весело щелкнул ее по носу.
– Да никто не погиб! Все они в человеческом мире, или в Тибидохсе, или на Лысой Горе… Все слились со своими двойниками и прекрасно существуют! Если кто и погиб, то исключительно по собственной инициативе.
– Но почему тогда?..
– Чума-дель-Торт лукава. Она не всегда лжет явно, но никогда не говорит и правды. Именно в этой жуткой смеси лжи и правды – ее сила. Иначе она не причинила бы столько горя!
– Не понимаю! – Таня упрямо села на землю рядом с гнездом. Птица титанов торопливо работала клювом, подгребая под яйцо сухую траву.
– Действительно, ни один двойник не прожил в нашем мире больше года! Но не потому, что их личности были уничтожены или растворены! В этом и состояла ложь, – продолжал академик.
– Так они мертвы или нет? – с нажимом спросила Таня.
– Разумеется, нет! Личности не имеют жестких границ и очертаний. Проходил год – и обе личности составляли целое. Их воспоминания объединялись, а ядро личности изначально было единым.
– То есть они…
– ДА, ЖИВЫ, ЖИВЫ, ЖИВЫ! – махая руками, крикнул академик, и Таня поверила не столько доводам, сколько этому его нетерпению и сердитости.
– А за тебя, Таня, я рад вдвойне! Ты победила Чуму не только в этом мире! Зная о том, кто ты, Чума создала для тебя невыносимые условия. Надеялась либо сломить тебя нравственно, либо вырастить чудовище. Она не могла лишь одного – уничтожить тебя. Ее останавливало пророчество Древнира, которое она отлично знала.
Скребется в сердце древний зверь:
Чем больше любишь, тем меньше верь, —
по памяти сказала Таня.
– Ну, это лирика! Это не о том! – отозвался Сарданапал. – Тут явно имеется в виду ваше внутреннее состояние на момент вселения в тела двойников.
Та, кто однажды мрак раздавила,
Мраку жизнь даст, —
это место самое многообещающее. Мрак раздавила – явно о тебе и о судьбе Чумы в нашем мире. «Мраку жизнь даст» – Чума видела в этом свой шанс на возрождение, – сказал Сарданапал.
– А на самом деле: я пощадила Глеба, подменив Искрис фронтис безобидным заклинанием, – быстро сказала Таня.
– Точно. Так и есть.
Кто хочет жить, всегда скорбя?
Всех ненавидь – люби себя!
(Ну, снова лирика! Что тут скажешь!)
Жизнь Тибидохса в ее руках:
Если птица умрет, все рассыплется в прах.
Плоть в клочья рвут, других не щадя,
Но если погибнут, —
Сарданапал замолчал и внимательно посмотрел на Таню.
– Как мы оба знаем, пророчество дошло не полностью. Но догадаться можно. Древнир говорит о том выходе, который выберут некоторые посланцы. Главное, чтобы человек захотел измениться. Не остался навеки захлопнутой коробкой. Пожелал открыть себя для изменений, как это сделали Гуня и Гробыня. А остальное все можно исправить. Они были первыми из шести, кто это понял!
Плоть в клочья рвут, других не щадя,
Но если погибнут – спасут и себя, —
попыталась угадать Таня. И по тому, как кивнул академик, она поняла, что не ошиблась.
Сарданапал сунул руку в карман. На ладони у него лежал перстень дедушки Феофила.
– Маленький подарок!.. Его нашел Готфрид. Если, конечно, ты согласишься обменять свое большое кольцо, – он оглянулся на перстень Эвмеда, – на другое, поменьше!
Таня накрутила на палец перстень Феофила. Тот был чуть теплым и нетерпеливо потрескивал. После кольца Эвмеда он казался не таким мощным, зато его мощь можно было приручить. Не говоря уже о ворчании, которое вообще ни за какую магию не купишь.
– А про прочее даже и не думай! – продолжал академик. – Вскоре все станет дурным сном! Когда в озеро бросаешь камень, идут волны. Но потом все исчезает, и озеро снова спокойно. И только немногие знают, что на дне лежит камень.
– Но камень-то останется!
Ознакомительная версия.
