— Буду, всё равно буду.
— Не надо, это жизнь. И ничего тут не поделаешь.
— А мы расстаёмся?
— Нет, я всегда буду рядом. Но всё изменится. Всё-всё-всё.
Они отдохнули в лесу день, а к вечеру следующего подошли к Рубежнице. Их встретил разведённый мост. Нужно было искать брод. Но тут река заговорила с ними:
— Вернулись, вернулись, вернулись. Долго же, долго же, долго же.
И опустила обе части моста. Пока они шли по нему, Рубежница говорила:
— Наконец-то, наконец-то, радость, радость, радость.
Как только Шурочка с Армавиркой ступили на родную землю, ветер свалил их с ног. Они пытались подняться, но ничего не получалось. Наконец встал Армавирка. За ним поднялась и Шурочка.
— Возьмите, возьмите, возьмите, — еле слышно пробормотала река и вынесла на берег толстую книгу на чужом языке. Путники взяли её и пошли к замку. Ветер постепенно успокаивался. Но всё равно по пути никто не встретился, не окликнул Армавирку и Шурочку.
Нюра с Мишей быстро добрались до Рубежницы. Мост по-прежнему был разведён. Сколько ни просили они реку впустить их в страну, она была неумолима. Только прогрохотала:
— Как вышли, так вернётесь, как убежали, так войдёте. Тем же путём, тем же путём, тем же…
Пришлось вернуться к подземному ходу, соорудить факел, найти огонь. Знакомой дорогой по берлоге они возвращались домой. Была осень, почти середина, Нюра как раз успевала к собственной свадьбе с Ветром. Ей не хотелось расставаться с Мишей, но она была готова к этому. Лишь бы родители в своей стране жили без бед. А Обёрткин решил, что всё равно не сдастся. Он шёл поговорить с Насылающим Ветер. И отвоевать у него Нюру. Шли, пересиливая себя.
С таким настроением они возвращались домой. Но радостно было узнавать родные места, пусть даже это была тёмная медвежья берлога. Появились уже родные запахи и краски. Так выглядела родина.
Ветер сразу же почувствовал возвращение своей невесты. Как только Нюра с Мишей спустились в подземелье, он тут же умерил свои силы. В Стране потеплело, люди уже могли выходить на улицу, открывали ставни и двери. Но не улыбались. Они больше не верили Ветру, не верили, что эта оттепель не обернётся ещё более жестокими морозами, более жёстким и суровым ветром. Жители стали очень осторожны. По вечерам сидели по домам, не ходили друг к другу в гости. Да и зачем? Все сидят грустные. Развеселить соседа не получится — сам в тоске. Никто так и не вспомнил радостных слов.
А когда беглецы вышли из берлоги, Ветер совсем остановился. Он подошёл к замку и ждал. Люди поняли, что сейчас должно случиться что-то невероятное, и тоже пошли, поехали на великах, побежали к замку. Вышли и король с королевой. Все чего-то ждали. И увидели.
Медленно, как бы нехотя, к ним приближались Обёрткин с Нюрой. Но чем ближе они подходили, тем быстрее становился их шаг. Наконец они не выдержали и побежали к своим родителям.
Жители сразу же вспомнили радость, закричали, засмеялись, стали обниматься друг с другом. В Таэвас вернулась радость.
Нужно было решать, как поступить со свадьбой Нюры и Ветра. Насылающий хотел жениться только на принцессе. Весь народ просил его, чтобы он хотя бы подождал, может быть, Нюра сама захочет за него замуж. Но Ветер был несговорчив. Каждый, конечно, понимал, что Ветрогон не согласится отпустить принцессу. Просто хотели выиграть время. Вдруг Ветер забудет, что собирался жениться? Говорят, с ветрами это случается. Насылающий не соглашался.
Приближался день свадьбы. Нюра печалилась сильнее и сильнее. Она уже пожалела, что вернулась. Такой же грустный ходил и Обёрткин. Он каждый день приходил к Ветру. Сначала упрашивал его, потом угрожал. А когда пытался драться за Нюру, Насылающий Ветер просто-напросто сбивал его с ног одним дуновением.
Неожиданно в Таэвас пришли Шурочка с Армавиркой. Ветер хотел было жениться на Шурочке, но увидел на её руке кольцо, данное Рубежницей. Старшая дочь короля тоже принялась уговаривать Ветер не жениться на Нюре, выбрать кого-нибудь другого.
— У вас нет другого ветра, — ответил ей Насылающий, — вот и слушайтесь меня. Нюра будет моей.
— Есть! — услышал он. Это крикнул Армавирка. — Насылающий Ветер — это я.
А Шурочка зашептала своё заклинание: ветер не может кончиться, ветер не может кончиться, ветер не может кончиться…
Через три дня у замка было назначено общее собрание жителей Таэваса. Здесь Армавирка должен был доказать, что он может быть ветром, может защищать свой народ от врагов. Все гадали, как же он снова будет ветром, если после войны его умение куда-то пропало?
Но сам Армавирка был спокоен, лишь вздыхал, глядя на жену. — Ты же не будешь плакать?
— Нет, — всхлипывала она в ответ, — а ты?
— Я всегда буду рядом.
В ту осень Красивая Страна вновь обрела северный ветер — Армавирку. У замка собрались все жители страны. Даже столетние старики, которые уже давно сидели по домам, не решаясь выйти, и те пришли к замку.
— Ты всё равно не докажешь, что можешь быть ветром, — дразнил Армавирку Насылающий Ветер.
Но Армавирка был спокоен.
— Слушайте все! — сказал он. — Чтобы я снова смог стать Ветром, — я должен признаться вам в своём преступлении. Если вы простите меня, я буду ветром. Правда, перестану быть человеком.
Шурочка побледнела. Хотела убежать, но ноги не послушались. Нянюшка умыла росой её лицо. Армавирка продолжал:
— Никто из вас не помнит, но я произнесу заклинание, и к вам вернётся память. Вы вспомните, что это из-за меня началась война, из-за меня остановилось время, из-за меня вы позабыли свои имена.
Он открыл толстую книгу и прочёл:
— Тае, Тае, Тае, Тае. Пляс, пляс, пляс. Веснопляс, Зимоспан, Летобег, Осеньспас. Тае, Тае, Тае, Тае. Вспо-ми-най.
— Это он! Это он!
— Я помню войну!
— Это из-за него! — зашумели люди. К ним вернулась память. Но они вспомнили не только войну.
— А помните, как мы любили Овечкин взгорок?! — спросил кто-то.
— А помните, как красива наша радуга?
— А помните, как мы любим нашу Страну?
— Прощён! — догадалась Шурочка.
— Прощён, — сказал король.
— Прощён, прощён, прощён, — пронеслось по рядам жителей Таэваса. Им не терпелось вновь забраться на Овечкин взгорок, полюбоваться на радугу, сесть на поезд, ехать и ехать, смотреть из окна, пить чай из стаканов с подстаканниками. Все были так увлечены своими воспоминаниями, что не заметили, как исчез Армавирка, а с лица Насылающего Ветер исчезло вечно озабоченное выражение. В тот же вечер он собрал чемодан и уехал на родину.
А Армавирка, растворяясь в воздухе, успел крикнуть: «Миша, держи» — и скинуть ему своё обручальное кольцо.
В тот же миг Шурочка, продолжая шептать своё заклинание, поднялась с Ветром, превратилась в Полотнище флага, сотканное из осенних листьев и крыльев стрекоз. Она зацепилась за шпиль башни, да там и осталась. Своё кольцо она успела отдать сестре.
* * *
Нюра с Обёрткиным поженились. Женой Ветра была Шурочка. Армавирка всегда рядом с ней. По ночам она шепчет:
— Ветер не может кончиться, ветер не может кончиться, ветер не может кончиться.
Но жители Таэваса не могут разобрать заклинание, им кажется, что Шурочка просто шелестит крыльями стрекоз на ветру. Из-за этого все зовут её Шуршурочкой. И только Шуршурочкой.
Когда жители смотрят на свой флаг, они вспоминают войну, холодный жёсткий ветер, безрадостные дни. Но им становится спокойно, потому что они знают: с ними всегда Армавирка и Шуршурочка.
Шуршурочка предупредит мужа и народ об опасности, а Армавирка будет оберегать.
Иногда защитники грустят, что больше не могут быть людьми. Тогда над страной идёт дождь, гремит гром. Но вскоре им это надоедает, и тогда вновь появляется солнышко.
