Но что же делал во время этой семейной сцены кузен Ратэ с придатком, не принадлежащим даже виду животных, к которым он теперь относился! Просуществовать в образе крысы с рыбьим хвостом, обратиться затем в цаплю с хвостом крысы! Но если все будет продолжаться так, по мере того как он будет подниматься вверх по лестнице творения, — будет прямо-таки ужасно! Погруженный в подобное раздумье, он скрывался в угол двора, стоя на одной лапе, как обыкновенно делают погруженные в раздумье цапли, вытягивая грудь, белизна которой оттенялась маленькими черточками, свои пепельные перья, и хохолок, печально откинутый назад.
В это время возник вопрос о продолжении путешествия с целью полюбоваться страной во всем ее великолепии.
Но госпожа Ратонна любовалась только собственной особой, и дон Рата — тоже собственной. Ни тот, ни другая не смотрели на восхитительные виды природы, развертывавшиеся вокруг них, предпочитая им города и местечки, где они могли найти, перед кем почваниться.
Как бы то ни было, этот вопрос обсуждался, когда новое лицо показалось у дверей караван-сарая.
Это был один из туземцев-проводников, одетый по индусской моде, который пришел предложить свои услуги путешественникам.
— Друг мой, — спросил у него Ратон, — что здесь можно видеть интересного?
— Здесь можно видеть несравненное чудо, — ответил проводник, — это чудо — великий сфинкс пустыни.
— Пустыни! — презрительно протянула госпожа Ратонна.
— Мы приехали сюда вовсе не для того, чтобы посещать пустыни! — добавил дон Рата.
— О! — ответил проводник, — эта пустыня сегодня вовсе не будет пустыней, так как сегодня праздник сфинкса, и люди стекаются к нему на поклонение со всех концов земли!
Этих слов было вполне достаточно, чтобы побудить наших тщеславных пернатых посетить сфинкса. Ратине и ее жениху, впрочем, было совершенно безразлично, куда бы их ни повели, лишь бы их туда повели вместе! Что касается кузена Ратэ и доброй Ратаны, — эти двое именно и хотели бы скрыться в глубине какой-нибудь пустыни.
— В путь! — сказала госпожа Ратонна.
— В путь! — повторил проводник.
Минуту спустя все они уже покинули караван-сарай, нисколько не подозревая, что этот проводник был волшебник Гордафур, неузнаваемый в своем новом костюме и увлекающий их в новую ловушку.
Как великолепен был этот сфинкс! Он был гораздо красивей египетских сфинксов, стяжавших, однако, такую громкую славу. Этот сфинкс назывался сфинксом Ромирадура и представлял собой восьмое чудо света.
Семья Ратон добралась до опушки широкой равнины, окруженной густыми лесами, над которыми с противоположной стороны господствовала цепь гор, покрытых вечными снегами.
Представьте себе среди этой равнины животное, высеченное из мрамора. Оно лежит на траве, держа голову совершенно прямо, скрестив перед собой передние лапы, с длинным телом, похожим на небольшой холм. Оно имеет по крайней мере пятьсот футов длины на сто футов ширины, и голова его поднимается на восемьдесят футов над землей.
Этот сфинкс имеет тот же загадочный вид, который отличает всех, ему подобных. Никому не выдавал он тайны, которую хранит уже тысячи столетий. И, однако, его обширный мозг раскрыт для всякого, кто только пожелает осмотреть его. К нему можно проникнуть через дверь, проделанную между двумя лапами. Внутренние лестницы дают доступ к его глазам, ушам, носу, к его рту и даже к лесу волос, вздымающихся над его лбом.
Для того чтобы вы легче могли судить об огромных размерах этого чудовища, знайте, что десять человек могут свободно поместиться в орбите его глаз, тридцать — в углублении его уха, сорок — между ноздрями, шестьдесят — во рту, где можно было бы дать бал, и сотня — в его волосах, густых, как девственный лес тропической Америки. Путешественники стекаются отовсюду не для того, чтобы посоветоваться с ним, потому что он не хочет отвечать ни на какие вопросы, боясь ошибиться, но просто посетить его, как посещают статую святого Карла на одном из островов озера Лагомаджиоре.
Вы, надеюсь, позволите мне, дорогие дети, не останавливаться дольше на описании этого чуда, которое делает честь человеческому гению. Ни египетские пирамиды, ни висячие сады Вавилона, ни колосс родосский, ни александрийский маяк, ни Эйфелева башня не могут сравняться с ним. Когда географы, наконец, установят, в какой стране находится большой сфинкс Ромирадура, я твердо рассчитываю, что вы отправитесь посмотреть на него во время каникул.
Но Гордафур отлично знал, где находится этот сфинкс, и вел туда семью Ратон. Но сказав Ратонам, что в пустыне будет огромное стечение народа, он бессовестно обманул всех. Вот обман, который, наверное, сильно раздосадует попугая и павлина! Красота сфинкса имела весьма мало интереса для них!
Как вы, наверное, уже угадали, волшебник и принц Киссадор уже давно составили план действий. Принц уже находился на опушке соседнего леса, с сотней своих телохранителей. Как только семья Ратон проникнет во внутренность сфинкса, ее должны были поймать там, точно в крысоловке. Если сотне человек не удастся овладеть пятью птицами, одной крысой и молодым человеком, — значит, им покровительствует какая-нибудь сверхъестественная сила.
Поджидая их, принц бродит взад и вперед. Он выказывает все признаки живейшего нетерпения. Быть побежденным при всех попытках овладеть прекрасной Ратиной! Эта мысль страшно бесила его. Ах, если бы Гордафур снова приобрел былую власть, как страшно отомстил бы он всей этой семье! Но волшебник еще на несколько недель был лишен власти.
Однако все меры предосторожности были так тщательно приняты на этот раз, что, казалось совершенно невероятным, чтобы Ратина или кто-нибудь из ее близких могли бы избежать козней своих преследователей.
В эту минуту показался Гордафур во главе своего маленького каравана, и принц, окруженный своими телохранителями, приготовился вмешаться в дело.
Отец Ратон шел довольно быстро, несмотря на свою подагру. Горлинка, описывая широкие круги в пространстве, время от времени присаживалась на плечо Ратина. Попугай, перелетая с дерева на дерево, старался рассмотреть обещанную толпу. Павлин держал свой хвост тщательно сложенным, чтобы не изорвать его о придорожные колючки, в то время как Ратана переваливалась на своих широких лапах. За ними цапля, с уныло опущенной головой, яростно бичевала воздух своим крысиным хвостом. Она, правда, пыталась засунуть его в карман, — я хочу сказать — под крыло, но должна была отказаться от этой мысли, так как хвост был слишком короток.
Наконец, путешественники добрались до подножия сфинкса. Ни разу в жизни не видели они более прекрасного произведения искусства.
Однако госпожа Ратонна и дон Рата принялись расспрашивать проводника:
— А где же огромное стечение народа, которое вы нам обещали?
— Как только вы достигнете головы чудовища, — ответил волшебник, — вы будете господствовать над толпой, и вас будут видеть на несколько верст в окружности!
— В таком случае войдем скорее!
— Войдем.
Все проникли внутрь сфинкса, не подозревая никакого предательства. Наши путешественники даже не заметили, что их проводник остался снаружи, прикрыв за ними дверь, проделанную между лапами огромного животного.
Внутри господствовал полумрак. Свет проникал сквозь отверстия, пробитые в лице сфинкса, и разливался сверху вниз по внутренним лестницам. Несколько мгновений спустя можно было видеть Ратона, прогуливающегося между губами сфинкса; госпожу Ратонну, порхающую на конце носа и самым кокетливым образом вертящую головкой и помахивающую крыльями; дона Рата, распустившего веером хвост, способный затмить своим блеском солнце.
Ратин и Ратина поместились в раковине правого уха.
В левом ухе стояла Ратана, скромный цвет перьев которой делал ее совершенно печальной; в левом глазу стоял кузен Ратэ, позорного хвоста которого нельзя было заметить на таком расстоянии.
В этих различных частях лица сфинкса семья Ратон поместилась очень удачно, чтобы рассмотреть великолепную панораму, развертывающуюся у них перед глазами до самых дальних пределов горизонта.
Погода стояла великолепная. На небе не виднелось ни одного облачка, на поверхности земли — ни клочка тумана.
Внезапно какая-то масса обрисовывается на опушке леса. Она все приближается. Не толпа ли это обожателей сфинкса Ромирадура?
Нет, это люди, вооруженные копьями, мечами, луками, арбалетами, идущие тесным строем. У них, наверное, могут быть лишь злые намерения.
И действительно, во главе их виднеется принц Киссадор в сопровождении волшебника, который сбросил с себя костюм проводника. Семья Ратон чувствует себя погибшей, если только те из ее членов, у кого есть крылья, не сумеют спастись, перелетев через пустыню.
