Младший еще и еще шарит в подполье и опять кричит оттуда:
— Ничего похожего! Стоит одна бочка, а кроме нее ничего нет.
Тогда старший ему и говорит:
— Та бочка и есть мертвец. Обвяжи-ка ее вожжами.
Младший брат захлестывает вожжами бочку, и они вытаскивают ее из подпола.
К тому времени хозяйка выставила на стол самые вкусные кушанья. Братья сели за стол, отпробовали медовухи и начали закусывать.
Только теперь старший брат рассказал младшему, как он звал и не дозвался своих лучших друзей.
А те друзья, придя тайком под его окна, глядели на веселое ночное пиршество братьев и терялись в догадках: звал мертвеца хоронить, а сам сидит в застолье и медовуху пьет — что за чудеса?!
— Оказывается, мои богатые друзья хороши, когда вот так же сидишь с ними за столом, — сказал старший брат младшему. — А придется мне туго — на них рассчитывать нечего. А вот родной человек в беде не оставит.
С той ночи, говорят, старший брат перестал знаться с богатыми товарищами, совсем раззнакомился с ними. А младший брат стал ему самым близким человеком.
Выходит, верна старая поговорка: в беде чужого и через чистое поле не дозовешься, а родной прибежит к тебе и через огонь.
«СПОИ, СПЛЯШИ И СКАЗОЧКУ РАССКАЖИ…»
или три брата: Юхаби, Юскаби и Юркаби. Старшие братья были умные, а младшего все считали дураком. Его так и звали дурак-Юркаби.
Раз пошли братья в лес, дров на зиму заготовить. Мать-старуха положила им в плетеный из лыка кошель хлеба-соли и разной провизии для варева.
Приехали братья в лес, принялись за работу. Дуб за дубом валят, сучья очищают и в кучи складывают. День прошел — не заметили. Вечер наступил, вот-вот совсем стемнеет.
Воткнули братья топоры, начали ужин готовить. А только собрались разжечь костер, оказалось, что спичек-то у них нет, дома забыли. Как быть? Решили подняться на самый высокий дуб и посмотреть, не видно ли где огонька. Поднялся старший Юхаби, посмотрел — далеко-далеко на востоке мерцает огонек. Слез с дуба, пошел в ту сторону.
Долго ли, коротко ли он шел лесом, пришел к костру. Около него сидит маленький старичок, руки греет.
— Не дашь ли, дедушка, огонька, костер разжечь, — попросил Юхаби, — а то взялись ужин варить, а спички дома забыли.
— Отчего же не дать, дам, — отвечает старик, — только ты прежде мне спой, спляши и сказочку расскажи.
— Ни петь, ни плясать я не умею, а сказки и подавно никогда не рассказывал, — говорит Юхаби.
— Ну тогда для тебя у меня и огня нет, — сказал, как отрезал, старик.
Вернулся Юхаби к братьям ни с чем.
Пошел к старику за огнем средний брат — Юскаби.
Сначала он тоже поднялся на высокий дуб, увидел, в какой стороне горит огонь, и пошел в ту сторону.
Приходит Юскаби к костру, просит у старика огонька.
— Спой, спляши, сказку расскажи, тогда дам огня, — отвечает и ему старик.
— Не научили меня в детстве ни тому, ни другому, ни третьему, — говорит Юскаби.
— Ну, тогда и огня для тебя у меня нет, — сказал старик.
Вернулся к братьям и Юскаби с пустыми руками.
Настал черед идти за огнем младшему брату — дураку Юркаби.
Пошел было Юркаби наугад, но скоро с дороги сбился. Залез на высокое дерево, осмотрелся, увидел на востоке, где уже заря заниматься начала, огонь горит. Спустился вниз, пошел на зарю. Приходит к костру. У костра старика видит. Поклонился Юркаби старику в пояс:
— Здравствуй, дедушка! Как живешь-можешь?
— Спасибо, добрый молодец, живу потихоньку, — отвечает старик. — А ты далеко ли путь держишь?
— Да приехали с братьями дров на зиму заготовить, целый день работали, а сейчас взялись ужин варить, а костер разжечь нечем, — объяснил старику Юркаби. — Вот и пришел попросить у тебя огонька.
— Что ж, огонька я тебе дам, — говорит старик, — только сначала покажи себя: опой, спляши, сказку расскажи.
Помолчал, подумал Юркаби, а потом так ответил старику:
— Петь и плясать я не мастак, а вот сказку могу рассказать, только — чур! — сиди и слушай молчком, если перебьешь меня — даешь пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
Старик кивнул головой в знак согласия и приготовился слушать.
— Как-то раз, — начал Юркаби, — когда моих родителей еще не было на свете, сел я на свою пегую кобылу, засунул за пояс топор и поехал в лес. Много ли, мало ли я ехал, оглянулся — у моей кобылы задних ног нет, должно быть, топор выпал из-за спины и отрубил их. Делать нечего, повернул я кобылу назад, чтобы найти ее вторую половину. Доезжаю до табуна, гляжу, а там, среди других лошадей, пасутся задние ноги моей кобылы. Ну, я подъехал к ним, составил с передними и, для прочности, сколотил деревянными гвоздями. Дальше еду…
Старик слушает, свою белую бороду поглаживает. А Юркаби дальше рассказывает:
— Долго ли, коротко ли я ехал, оглянулся назад — из моих гвоздей молодые дубки выросли. А один дубок такой высокий, что почти до самого неба дотянулся. Ну я, не долго думая, полез по этому дубу, поднялся на самую его макушку, гляжу — как раз передо мной ворота, через которые на небо можно попасть. Вхожу я в эти ворота, иду по небу. Дорога гладкая, как ток. Посреди неба, вижу, красное дерево растет, а на дереве невиданной красоты птица сидит: в ушах ее блестят серьги золотые, на руках браслеты жемчужные, на ногах башмачки хрустальные, пышный хвост радугой горит, глаза изумрудами сверкают. «Какая красивая птица, — думаю, — вот бы поймать!» Но только руку протянул — птица куда-то исчезла и сразу стало темно, как в погребе…
Старик слушает, свою седую бороду поглаживает, а Юркаби дальше рассказывает:
— Повернул я обратно, а ни дороги, ни своих следов в кромешной тьме не вижу. «Как бы до ворот добраться» — думаю. И только так подумал — рядом чудесная птица пролетела и все кругом осветила. Оказалось, что я около самых ворот и стою. Глянул вниз — не видно подо мной кобылы, куда-то пастись, наверное, убежала. «Как быть? — опять думаю. — Как бы с неба опять на землю спуститься?» Откуда ни возьмись, ветер поднялся и принес мне целую охапку соломы. Тут я воспрянул духом; свил из той соломы веревку, привязал ее за небесные ворота и стал спускаться на землю. Долго мне пришлось спускаться. Но вот веревка кончилась, а до земли еще далеко. Вишу на самом конце, ветер меня туда-сюда качает. Покачался я так, покачался, оборвалась веревка, и полетел я вниз. Думал, что на землю, а оказалось, попал в ад. Ну, а в аду, известное дело, черти на душах грешников дрова для котлов да навоз возят. И вот гляжу, дедушка, запрягают черти твою душу, а когда запрягли — заставляют меня на ней навоз возить…
— Ну, уж это ты неправду говоришь, — не выдержал старик. — Моя душа при мне.
— Что ж, пусть при тебе и остается, — сказал на это Юркаби. — А угольков я у тебя наберу и гони сто рублей впридачу.
Покряхтел старик, почесал в затылке, а только уговор есть уговор. Дал он Юркаби пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
С тем и пошел дурак Юркаби к своим умным братьям.
ЗЛАЯ ЖЕНА
или старик со старухой. Детей у них не было. Старуха была сварливой и упрямой, старика ни во что не ставила, слова ему не давала вымолвить. До поры до времени старик терпеливо сносил старухино самодурство, делал все, что надо по дому, носил воду, кормил скотину, один управлялся и с полевыми работами.
Однажды кончились у них дрова. Старик запряг свою лошаденку, взял топор и поехал в лес.
Ходит он по лесу, собирая сухой хворост, и в одном месте видит большую яму, заросшую травой. Трава такая густая, что за ней и ямы-то почти не видно. Ну да ее старик, может, и не заметил бы, не в яме дело. Главное, что вокруг ямы было красным-красно от земляники! «Дай порадую свою старуху», — подумал старик, снял шапку и стал рвать ягоды. Нарвал полную шапку, уселся на хворост, и поехал домой.
