Мистер Браун только что выяснил, что по другой программе вот-вот начнётся очень хороший фильм, а он ужасно любил смотреть фильмы.
Вдруг Джонатан вскочил со стула.
— Вот это да! — завопил он, указывая на экран. — Ясное дело, его здесь нет! Глядите!
— Батюшки! — ахнула миссис Бёрд. — Не может быть!
— И тем не менее это так. — Мистер Браун поправил очки. — Это действительно Паддингтон с мистером Крубером.
Пока они говорили, Ронни Обыграйт закончил объяснять правила игры. Жизнерадостно помахав зрителям рукой, он спрыгнул со сцены в круг яркого света и объявил, что имя первого участника викторины — мистер Браун из Лондона.
Он зашагал по проходу и остановился возле одного из рядов. В кадре тут же появились две знакомые физиономии. Мистер Крубер был явно очень смущен, а когда заметил себя на одном из мониторов, виновато потупил глаза. Хотя Паддингтон уверял его, что Брауны любят сюрпризы, он побаивался, что этот сюрприз может им не понравиться.
Впрочем, мистер Крубер тут же пропал с экрана, а маленькая мохнатая фигурка повернулась к камере, приподняла потрёпанную шляпу и зашагала следом за Главным Ведущим к сцене.
Увидев, что Паддингтон карабкается на сцену, Брауны онемели от удивления. И не только они. Сам Ронни Обыграйт на миг лишился дара речи, а это случалось с ним крайне редко.
— Э-э… а вы уверены, что вы и есть тот самый мистер Браун? — спросил он нетвёрдым голосом, когда Паддингтон поставил чемодан и приподнял шляпу, приветствуя публику.
— Абсолютно, мистер Обыграйт, — отозвался Паддингтон, с важным видом помахивая листком бумаги. — Вот ваше пригласительное письмо.
— Я… э… я не знал, что в Ноттинг-Хилле[68] есть медведи, — пробормотал Ронни Обыграйт.
— Я приехал из Перу, — пояснил Паддингтон, — а теперь живу на улице Виндзорский Сад.
— Ну что ж. — Ронни Обыграйт почти пришёл в себя. — Значит, будем смотреть, как играет медведь; и надеюсь, услышим перувоклассные ответы. — Перувоклассные ответы, — повторил он, смеясь несколько дребезжащим смехом собственной шутке.
Впрочем, тут он встретился с медвежонком глазами и сразу умолк. Паддингтону совсем не понравились шутки Ронни Обыграйта, и он смотрел на него очень суровым взглядом.
— Э-э… пожалуйста, подойдите поближе и поприветствуйте своих друзей и близких, — нашёлся бедный Ронни. — Мы всегда предоставляем участникам такую возможность, чтобы они чувствовали себя более раскованно.
Паддингтон нагнулся и достал из чемодана какой-то листок.
— Большое спасибо, мистер Обыграйт, — сказал он и направился к камере.
Брауны зачарованно следили, как его мордочка постепенно заполняет весь экран.
— Привет всем, — произнёс хорошо знакомый голосок. — Миссис Бёрд, я постараюсь вернуться не очень поздно. Мистер Крубер обещал отвезти меня прямо домой и…
Больше Паддингтон ничего не успел сказать, потому что раздался громкий треск и экран опустел.
— Ой! — вскрикнула Джуди. — Неужели телевизор сломался? Ну почему именно сегодня?
— Всё в порядке, — успокоил её Джонатан. — Видишь, они просто включили другую камеру.
И действительно, экран снова ожил. Правда, Паддингтона теперь было видно гораздо хуже. До поломки его показывали крупным планом, так что можно было различить каждую шерстинку на мордочке, и только в самый последний момент изображение потускнело и расплылось. Теперь же камера была повёрнута к зрителям, а в студии творилось что-то непонятное: один из операторов сидел на полу, весь опутанный шлангами и проводами, и потирал затылок. А Ронни Обыграйт о чём-то горячо спорил с человеком в наушниках.
— Он перешёл черту! — вопил оператор. — Как я, скажите на милость, мог снимать его крупным планом? Я даже не успевал за ним следить!
— Следить? — обиделся Паддингтон. — Разве я где-нибудь наследил? Я только сегодня утром принял ванну!
— Не ногами следить, а камерой, — пояснил Ронни Обыграйт, указывая на жёлтую меловую черту. — Он имел в виду, что ты должен стоять вот здесь, чтобы он мог следить за тобой в объектив. Если ты подойдёшь ближе, тебя нельзя снимать.
— Но вы сами велели мне подойти поближе, — огорчённо напомнил Паддингтон.
— Я сказал «подойти», — сердито ответил Ронни Обыграйт, — а не гулять по всей студии.
Вот уже много лет Ронни Обыграйт был Главным Ведущим, и всё это время передача «Желаем удачи» шла без сучка и задоринки, а уж таким чудовищным скандалом в ней и не пахло. Бедняга с натянуто-несчастным выражением лица пробирался среди проводов к середине сцены. Паддингтон шёл за ним по пятам, не отрывая глаз от пола, чтобы ненароком снова не переступить жёлтую черту.
— Ну-с, — провозгласил Ронни, когда они добрались до центра и повернулись к камерам, — на вопросы из какой области ты будешь отвечать? — Он кивнул на четыре ящика, стоявшие в ряд на соседнем столе. — У тебя есть выбор: история, география, математика и общая эрудиция.
Паддингтон призадумался.
— Пожалуй, если можно, пусть будет математика, — объявил он под гром аплодисментов.
— Ну и ну! — поразился Джонатан. — Нашёл что выбирать!
— Ну, если вспомнить, как он покупает продукты, — это далеко не худший выбор, — изрекла миссис Бёрд.
На рынке Портобелло всем давно было известно, что надо быть очень ранней пташкой, чтобы перехватить у Паддингтона выгодную покупку.
— Да, этот мишка умеет считать деньги, — поддержала миссис Браун. — По-моему, он выбрал правильно.
— Математика? — переспросил Ронни Обыграйт. — Ну что ж. Тогда вот тебе первый вопрос. — Он сунул руку в один из ящичков, достал листок бумаги и одобрительно кивнул. — Очень симпатичный, простенький вопросик. Как раз подходит для медведя. За правильный ответ — приз пять фунтов.
Барабаны выбили дробь. Ронни Обыграйт поднял руку, требуя полной тишины.
— Разыгрывается приз в пять фунтов! — объявил он. — Вопрос такой: сколько булочек составляют пяток?
— Только не торопись, подумай хорошенько, — предупредил он, подмигивая зрителям. — Может оказаться, что вопрос с подвохом. Итак, сколько булочек составляют пяток?
Паддингтон поразмыслил.
— Две с половиной, — ответил он.
У Ронни Обыграйта отвисла челюсть.
— Две с половиной? — повторил он. — Ты уверен? Не хочешь ещё подумать?
— Две с половиной, — твёрдо повторил Паддингтон.
— Эх ты, мишка-дурашка, — вздохнул Джонатан. — Надо же ошибиться на самом первом вопросе!
— Что-то здесь не то, — проговорила миссис Бёрд. — Паддингтона на мякине не проведёшь. Наверное, он неспроста так ответил.
— Увы! — сказал Ронни Обыграйт, ударив молотком в большой гонг, который висел у него под рукой. — Очень жаль, но ты выбываешь из игры. Правильный ответ — пять.
— Боюсь, вы не правы, мистер Обыграйт, — возразил Паддингтон. — Правильный ответ — две с половиной. Когда мы едим булочки на «послезавтрак», я всегда отдаю половину мистеру Круберу.
Челюсть Ронни Обыграйта отвисла ещё сильнее, улыбка застыла на губах.
— Ты всегда отдаёшь половину мистеру Круберу? — с трудом выговорил он.
— Дайте ему приз! — раздался голос из зала, когда смолкли аплодисменты.
— Вы сказали, что вопрос с подвохом, вот и получили ответ с подвохом, — подхватил другой голос, покрывая взрывы хохота.
Ронни Обыграйт нервно оправил воротничок и странно скривился, когда человек в наушниках сделал ему знак выдать Паддингтону награду.
— Наверное, ты не станешь играть дальше? — спросил он с тайной надеждой, вручая медвежонку пять новеньких бумажек. — Или попробуешь побороться за приз в пятьдесят фунтов?
— Если можно, мистер Обыграйт, — с энтузиазмом отозвался Паддингтон, поспешно пряча деньги в чемодан.
— Я бы не стал рисковать, — попытался отговорить его Ронни, доставая карточку со следующим вопросом. — Если ты не ответишь, придётся вернуть пять фунтов.
— О господи, — проговорила миссис Браун. — У меня так всё и стынет внутри. Только бы Паддингтон не сглупил и не проиграл свои пять фунтов. Жалобам конца-краю не будет!
— Итак! — возгласил Ронни Обыграйт, снова поднимая руку и требуя тишины. — Разыгрывается приз в пятьдесят фунтов. Вопрос из двух частей. Слушай внимательно: если взять доску восьми футов[69] длиной, распилить пополам, потом каждую половинку ещё раз пополам, а потом каждый кусок снова пополам, сколько всего получится частей?
— Восемь, — не раздумывая, ответил Паддингтон.
— Браво, медведь, — похвалил Ронни Обыграйт. — А теперь вторая часть вопроса: какой длины будет каждый кусок? — Он указал на секундомер и добавил: — Десять секунд на размышление… Время пошло!
— Восемь футов, — сказал Паддингтон, прежде чем ведущий успел пустить секундомер.
