Но на самом деле особой храбрости не наблюдалось, потому что в голове у него вертелось одно единственное слово: Хоботун.
На кого же похож этот Хоботун?
Неужто он злой?
Идёт он на свист? Идёт или бежит?
А поросят он любит?
Если любит, то всех или каких-то особенных?
Предположим, он охотится на поросят. Интересно, сделает ли он исключение для поросёнка, дедушку которого звали ПОСТОРОННИМ ВИЛЬЯМ?
Он не находил ответа ни на один вопрос… а ведь скоро, совсем уже скоро, ему впервые в жизни предстояло увидеть Хоботуна!
Конечно же, будь он с Пухом, этот Хоботун относился бы к нему поприветливее. А вдруг Хоботуны терпеть не могут и поросят, и медведей? Так может, ему притвориться, что у него разболелась голова, а потому этим утром он не мог встать и пойти к Шести Соснам? Но, допустим, день выдастся хорошим, никакого Хоботуна в западне не обнаружится, и тогда, выходит, он только напрасно проваляется всё утро в постели? Так что же ему делать?
К счастью, хорошая идея не заставила себя ждать. Хрюка решил, что тихонечко подкрадётся в Шести Соснам, очень осторожно заглянет в западню и посмотрит, попался ли в неё Хоботун. Если попался, он вернётся домой и уляжется в постель, если нет — не уляжется.
И он двинулся в путь. Сначала ему показалось, что Хоботуна в западне нет, потом он стал склоняться к мысли, что есть, а уж на подходе к западне последние сомнения в том, что они сегодня будут с добычей, отпала: он услышал, как бьётся и возится в яме Хоботун.
— Ой-ой-ой! — проверещал Хрюка и уже собрался бежать. Однако, убедил себя, что всё же стоит посмотреть, какой он из себя, этот Хоботун. Тем более, что до западни оставалось всего ничего. Поэтому Хрюка подкрался к краю очень глубокой ямы и заглянул вниз…
А всё это время Винни-Пух пытался стащить с головы горшок из-под мёда. Но чем больше он тряс головой, тем плотнее насаживался на неё горшок.
— Ой, беда! — кричал он внутри горшка. — Ой, помогите!
Но главным образом он просто охал и ахал и колотился головой обо что придётся, чтобы разбить горшок, но толку не было никакого, потому что он не видел, обо что колотится головой. А ещё он хотел выбраться из западни, но ничего не видел из-за этого проклятого горшка, или почти ничего, и уж конечно не мог выкарабкаться наверх. Наконец, Пух поднял голову и испустил вопль грусти и отчаяния, аккурат в тот момент, когда в яму заглянул Хрюка.
— На помощь! На помощь! — заголосил Хрюка. — Хоботун! Здесь ужасный Хоботун! — и он со всех ног пустился бежать, вопя благим матом. — На помощь! На помощь! Хоботун! Ужасный Хоботун! Там! Там! Страшный Хоботам! Страший Хобошум!
Так и вопил Хрюка, пока не прибежал к домику Кристофера Робина.
— В чём дело, Хрюка? — спросил Кристофер Робин, который только-только встал.
— Хобошум! — Хрюка так запыхался, что едва мог говорить, — Ужасный… ужасный Хоботун!
— Где?
— Там, — Хрюка махнул лапкой в сторону Шести Сосен.
— И как он выглядит?
— Как… как… У него большущая голова, Кристофер Робин. И ещё что-то большущее… ни на что не похожее, такое здоровенное, громадное… даже не знаю, как и назвать… Кажется, немного смахивает на огромный горшок.
— Хорошо, — Кристофер Робин надел ботинки. — Пойду взгляну на него. Показывай дорогу.
С Кристофером Робином Хрюка ничего не боялся, и они направились к Шести Соснам.
— Ты ведь его слышишь, да? — озабоченно спросил Хрюка, когда они уже подходили к Хитроумной Западне.
— Слышу, — признался Кристофер Робин.
А слышали они, как Пух колотится головой о корень дерева, который оказался в яме.
— Вот он! — пискнул Хрюка. — Как он ужасен, правда? — и он крепко схватился за руку Кристофера Робина.
Внезапно Кристофер Робин рассмеялся… и смеялся… смеялся… смеялся… Он всё еще продолжал смеяться, когда… ТРАХ… голова Хоботуна особенно сильно стукнулась о корень… БАХ… горшок разлетелся вдребезги… и вместо него появилась голова Винни-Пуха.
Тут Хрюка понял, какой же он глупый поросёнок, и ему стало так стыдно, что он кинулся домой и улёгся в кровать с головной болью. А Кристофер Робин и Винни Пух пошли вместе завтракать.
— Медвежонок! — улыбнулся Кристофер Робин Пуху. — Как же я тебя люблю!
— И я тебя тоже, — ответил Винни-Пух.
Глава 6,
в которой у Иа день рождения и он получает два подарка
Иа, старый серый ослик, стоял на берегу ручья и смотрел на своё отражение в воде.
— Жалкое зрелище, — вздохнул он. — Жалкое, иначе и не скажешь.
Он повернулся, медленно прошёл двадцать ярдов по течению, пересёк ручей и так же медленно вернулся назад по другому берегу. Вновь посмотрел на своё отражение.
— Так я и думал, — вздохнул он. — И на этой стороне то же самое. Но никто не замечает. Жалкое зрелище! И говорить тут не о чём!
В этот момент за его спиной затрещали кусты и из них выкатился Винни-Пух.
— Доброе утро, Иа! — поздоровался он.
— Доброе утро, медвежонок Пух! — уныло ответствовал Иа. — Если это и впрямь доброе утро, — добавил он. — В чём я сильно сомневаюсь.
— Но почему? Что случилось?
— Ничего, медвежонок Пух, абсолютно ничего. Все мы не можем, а некоторым так вообще не до этого. Тут уже ничего не поделаешь.
— Все мы не можем что? — полюбопытствовал Винни-Пух, потирая нос.
— Веселиться. Петь и… танцевать. Водить хоровод вокруг шелковицы.
— А!.. — Пух долго думал, прежде чем спросить. — А где тут у нас шелковица?
— C'est la vie, — всё так же уныло продолжил Иа. — Французское выражение, означает — се ла ви. Я не жалуюсь, но так уж она устроена, эта самая жизнь.
Пух сел на большой камень и попытался осмыслить слова ослика. Вроде бы загадка, а в загадках он никогда не был силён, да и откуда, умишко-то слабенький. Поэтому он запел песенку про пирог:
Я вам загадку сейчас загадаю:
Котлетный котлетный, котлетный пирог!
Муха не птица, а тоже летает!
С чем его делают, как выпекают
Этот котлетный, котлетный пирог?
А поскольку после первого куплета Иа не сказал, что песенка ему не понравилось, Пух тут же спел ему и второй:
Рыба свистеть не умеет, я — тоже!
Конфетный, конфетный, конфетный пирог!
Кто его знает, на что он похожий,
Да и когда мы попробовать сможем
Этот конфетный, конфетный пирог?
Иа всё молчал, так что за вторым куплетом Пух запел третий:
Вывелись вдруг у ежихи цыплята!
Кто бы представить такое вдруг мог?
Винни считает — во всём виноват он,
Этот загадочный и непонятный,
Вкусный и толстый, такой ароматный
Этот котлетный, конфетный пирог!
— Всё правильно, — наконец, молвил Иа. — Песня. Тирли-мырли, ой-люли! По орехи мы пошли! Радуйтесь и наслаждайтесь.
— Я и наслаждаюсь.
— Некоторые могут.
— А ты нет? Почему?
— Какое это имеет значение?
— Ты сегодня вроде бы грустный, Иа.
— Грустный? А с чего мне грустить? У меня же день рождения. Самый счастливый день в году.
— У тебя день рождения?! — несказанно изумился Винни-Пух.
— Конечно. Разве не видишь? Посмотри на все подарки, которые я получил, — он помахал ногой из стороны в сторону. — Посмотри на праздничный пирог! Со свечами и розовой глазурью.
Пух посмотрел: сначала направо, потом — налево.
— Подарки? — переспросил он. — Праздничный пирог? Где они?
— Разве не видишь?
— Нет.
— И я тоже не вижу. Шутка!.. — объяснил Иа. — Ха-ха!
Винни-Пух почесал затылок, окончательно сбитый с толку.
— Так что, у тебя действительно день рождения? — спросил он.
— Да.
— Вот здорово! Желаю тебе счастья и исполнения всех желаний, Иа.
— И тебе счастья и исполнения всех желаний, медвежонок Пух.
— Но день рождения сегодня не у меня!
— Всё так, день рождения мой.
— Тогда почему ты сказал: «И тебе счастья и…»
— А почему нет? Или ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?
— А, тогда понятно, — протянул Винни-Пух.
— Хватит и того, что я совсем разнесчастный, — Иа чуть не плакал. — Ни подарков, ни торта, ни свечей… Никому до меня нет дела! Но если несчастным будет кто-то ещё…
Этого Винни-Пух вынести уже не мог.
— Оставайся здесь! — крикнул он Иа, развернулся и со всех ног поспешил домой: он полагал, что должен немедленно вручить Иа хоть какой-нибудь подарок, а уж потом, попозже, подарить что-нибудь достойное.
Около дома он натолкнулся на Хрюку. Тот подпрыгивал и подпрыгивал, пытаясь дотянуться до дверного кольца.
— Чего это ты тут делаешь?
— Пытаюсь достать до дверного кольца, — ответил Хрюка. — Я как раз проходил мимо…
