Ознакомительная версия.
— Смутно. — Оля поправила бант. — Это, выходит, что я должна влюбиться в Куклаваню только потому, что сейчас весна?
— Ты-то тут причём? — Дуся хлестнула хвостом. — Ты ещё маленькая. А твой Куклаваня просто недозрелый пупс. Любовь — она только у взрослых. Просто иногда очень хочется влюбиться и влюбляешься, а так что? Пустяки!
Тут мордочка кошки опять стала отрешенной, и Дуся принялась с истошным мявом кататься по полу.
— Самое смешное, — проговорила кошка, переставая кататься. — Самое смешное, что всё это пройдёт. Точно знаю, что пройдёт. Дня через три. У меня такое уже бывало не раз.
Кукла Оля внимательно выслушала Дусю, подумала немного, разгладила передничек. На её спокойном обычно лице вдруг появилось мечтательное и вместе с тем нерешительное выражение.
— Знаешь что… Только ты не смейся… — выпалила вдруг Оля. — Но можно… можно я тоже в него влюблюсь?
Дуся от удивления даже на время успокоилась:
— В кого, в него?
— В твоего кота.
— Тебе-то зачем?
— Не спрашивай. Только скажи: да или нет? — потребовала Оля, покраснев и надувшись, как воздушный шарик.
Дуся помолчала немного, посмотрела на куклу, улыбнулась и промяукала:
— И ты туда же… Ну дело твое… Влюбляйся на здоровье.
Кошка и Оля сидели на подоконнике и смотрели, как за многоэтажные дома заходит солнце. Им взгрустнулось, но на сердце было сладко-сладко. В общем, очень романтично.
Сзади послышался топот, и на подоконник стремительно забрался по плющу Куклаваня.
— Ага! — радостно заорал пупс. — Вот я вас и нашёл! Привет, Кушкудуська! Привет, Олька! Что вы тут делаете?
— А, это ты… — грустно сказала Оля. — А мы тут в окно смотрим. Если хочешь, можешь остаться с нами. Только, пожалуйста, не шуми.
— Что я там не видел в этом окне! Я в него тысячу миллионов раз глядел… Вот!
И Куклаваня прошёлся несколько раз колесом, высоко вскидывая свои коротенькие ножки.
Но Оля и Дуся не обратили на пупса никакого внимания, и Куклаваня, утихомирившись, тоже стал смотреть в окно.
— Ого! — вдруг завопил Куклаваня. — Я знаю, что вы там увидели! А я-то сразу не понял! Там опять этот тип моет свою машину. Вот осёл! Целый день не может остановиться и всё моет, моет… Можно подумать, что он в машину влюбился! Давайте в него стулом что ли зашвырнём. Вот будет весело!
— Влюблён в машину! — вздохнула кошка Дуся, которая из всей долгой тирады Куклавани услышала только это. — Как оригинально!
— Куда уж оригинальнее! — фыркнула кукла Оля. — Обыкновенная жадина!
— Ты опять ничего не поняла! — отмахнулась лапкой Дуся. — Совсем ничего.
— Почему?
— Неважно кого любить, — сказала Дуся. — Влюбиться можно в кого угодно или даже во что угодно. Не имеет значения объект! Важно состояние! Любовь приходит не потому, что рядом появился действительно кто-то подходящий, а потому что не может не прийти. Она приходит не снаружи, а изнутри.
— Какая ты умная, Дуська! — восторженно выдохнул Куклаваня. — Ты такая умная, что просто неудивительно, что ты не замужем.
— Помолчи! — потребовала Оля. — И вообще давайте просто глядеть на солнце. Оно уже почти закатилось, только последние этажи остались позолочёнными.
Оля, Куклаваня и кошка стали любоваться закатом. В этот миг им показалось, что всё на свете очень неплохо, даже хорошо.
Куклаваня и его противогостевая оборона
Кукла Оля жила в маленьком домике, который стоял на подоконнике между цветочными горшками. На перилах крылечка блестели серебряные шишечки. Домик состоял из маленькой комнатки, кухоньки, чердачка и был очень красиво выкрашен акварельными красками.
Куклаваня ночевал в старом ботинке 46-го размера. В ботинке всегда был такой же беспорядок, как и в карманах у пупса. Вещи лежали сваленными в кучу, а на самом верху этой кучи обычно восседал сам Куклаваня и приветствовал гостей.
Зайцы жили в коробке из-под печенья, большой, картонной, с прорезанными ножницами окнами и дверями. Изнутри Синеус и Трувор раскрасили её фломастерами и цветными карандашами. Кроватками для зайчиков служили старые варежки. Ещё у них в домике стоял игрушечный столик и стулья из пустых нитяных катушек. Там же было маленькое зеркальце, в которое любила смотреться кукла Оля, когда приходила в гости.
Как-то утром, проснувшись в своих кроватках-варежках, зайчики позавтракали морковным салатом, запили морковным соком и решили отправиться в гости. Они взялись за лапки и пошли к Куклаване. Пупс уже не спал и что-то мастерил.
— Ага, — обрадовался он, увидев Синеуса и Трувора. — Вы-то как раз мне и нужны. Я сооружаю противогостевые ловушки. Помогите мне натянуть вот эту верёвочку.
Пупс подвесил над дверью большую подушку и, довольный, оглядел свою работу:
— Хорошенькая ловушечка! Сработает как надо! Гость подумает, что это звоночек, дёрнет и ему на голову свалится подушка… Бабах!
— А гостю не будет больно? — с тревогой спросили зайцы. — Это нехорошо, наверное, швыряться в тех, кто пришел тебя навестить, подушками.
— Ну, так уж и нехорошо! — воскликнул Куклаваня. — Это называется Э-ТИ-КЕТ. Вся Европа сейчас только этим и занимается.
— Ой! В этой Европе должно быть ужасно страшно жить.
— Наоборот, весело. Хозяин дома вначале спихивает гостя с лестницы или подливает ему шампунь в чай, а потом вежливо извиняется за причиненные неудобства. А гость говорит: «Ничего-ничего, не беспокойтесь. Подождём, пока вы ко мне в гости придёте».
Пупс забегал по комнате. Он натягивал какие-то верёвочки, подвешивал мячи и подушки, прятал под сиденье стула хлопушки и наполнял водой брызгалки. Потом он уселся на пороге и терпеливо принялся ждать.
Наконец самый храбрый из двух близнецов, Трувор, отважился спросить:
— К-Куклаваня, а К-Куклаваня, а кого мы ждём?
Пупс повернул к нему свою рыжую голову:
— Гостей, кого же ещё? Для чего же я, интересно, ловушки сооружал?
— А никто больше не придёт. У Оли сегодня генеральная уборка, а в такие дни она никуда не выходит. А кошка Дуся спит, и её лучше не трогать. А то вдруг она спросонья решит, что мы мыши, тем более что настоящих мышей она никогда и в глаза не видела.
В этот момент где-то очень близко послышись крик, звон и дребезжание. Куклаваня мигом сорвался с места:
— Что там такое? Кто это брякнулся?
Они обогнули кучу хлама и увидели куклу Олю, сидящую в луже и обсыпанную перьями из подушки.
— Я обо что-то споткнулась и вот! — заплакала Оля.
— Понятно, — сказал Куклаваня. — Не бери в голову и расслабься. Ничего ужасного не произошло… Просто немного этикета. Кстати, а откуда здесь лужа? Лужа здесь не была предусмотрена.
— Это не лужа, — прорыдала Оля. — Это яблочный кисель.
— Яблочный кисель? — на лице у Куклавани появилось озадаченное выражение. Мой любимый яблочный кисель?
— Ты давно просил, вот я и сварила.
— Ой! — Куклаваня топнул ножкой и чуть не расплакался. — Почему ты раньше не предупредила, что принесёшь кисель? Ну почему? Вечно какие-то интриги, вечно от меня всё скрывают! Я не буду с вами водиться… Ты что, Оля, не могла аккуратнее нести? Кто тебя просил падать?
— Я здесь всегда ходила. Сама не знаю, как это получилось.
— Это, наверное, противогостевая ловушка сработала, — радостно пояснили зайчики Синеус и Трувор. — Это точно она… Видишь, Куклаваня, тут верёвка натянута…
— Ловушка для гостей… — повторила Оля. — Какая ещё ловушка, негодный пупс?
— Так просто ловушечка… Ничего серьёзного… Даже и не ловушечка, а пустячок… — бормотал Куклаваня, пряча глаза. — Просто вереёвочка, коротенькая такая верёвочка…
— Ах так! — закричала Оля. — Это ты всё подстроил! Ах ты пупсина негодная! Вот я тебе покажу!
И Оля принялась гоняться за Куклаваней, который испуганно удирал на своих коротких ножках, оправдываясь на бегу: «Я не хотел… Это была просто верёвочка! Ай!»
— Вот тебе и яблочный кисель! — часто повторял после Куклаваня. — А все из-за этого ЭТИКЕТА. Чтоб я ещё когда-нибудь доверял хорошим манерам!
Завоеватели из обувной коробки
У Маши был двоюродный брат Петя. Пете было уже десять лет. Представьте, каким взрослым он казался восьмилетней Маше. Петя жил с мамой и папой в городе Туле, но иногда приезжал в Москву погостить.
Петя был вредным мальчиком. Он дергал Машу за косички, обливал из брызгалки, дразнил нюней, дурёхой, мелюзгой и другими неприятными словами. Нельзя сказать, что Маша слишком любила Петю и с нетерпением ожидала его приезда.
В этот раз Петя привёз с собой большую коробку, перевязанную бе-чёвкой. Казалось бы, коробка как коробка, ничего особенного, но странным было то, что Петя никому не давал в неё заглянуть. С этой-то коробки всё и началось. Случилось это так.
Ознакомительная версия.
