Когда в ложу пришла тётенька, которая работает в театре, я решил воспользоваться этим. Тётенька, как выяснилось, называется капельдинершей. Я думал, она вытирает с кресел какие-нибудь капли – мороженого, например. Но выяснилось, что это ещё одно очень странное слово из английского языка: тётенька продавала программки, и я попросил шесть штук – по одной на каждого.
– Двадцать четыре фунта, пожалуйста, – сказала тётенька. – Иностранные деньги не принимаем.
Ты представляешь? Хорошо, что там не было никакой лужи, потому что я так и шлёпнулся на пол от удивления.
Кончилось тем, что мы купили одну программку на всех, и за неё заплатил мистер Браун.
Очень удачно, что я принёс фонарик. Когда огни погасли, я сразу же его включил и стал искать кусок булки с мармеладом. Те, кто сидел в соседней ложе, начали шикать – можно подумать, я шумел. Тогда я наставил фонарик на них, и из задних рядов донеслись возмущённые вопли.
Больше всего мне понравился антракт, когда можно было посмотреть вниз, на других зрителей.
Джуди предложила мне их сосчитать. И пообещала десять пенсов, если я насчитаю сотню до того, как свет погасят снова. Я так увлёкся, что перевесился через край ложи и случайно выронил кусок булки с мармеладом. Он упал на голову какому-то дяденьке, сидевшему в партере. Дяденька, по счастью, оказался лысым и волосы не перепачкал.
– Спорим, он решил, что в театр залетела птичка, – сказала Джуди.
– Спорим, он теперь до конца года больше не пойдёт в театр! – хихикнул Джонатан, когда мы быстренько спрятались за край ложи.
Я, наверное, тоже ещё долго не пойду в театр.
С любовью,Паддингтон
Лондон,
улица Виндзорский Сад,
дом 32
Дорогая тётя Люси!
Мой лучший друг, мистер Крубер, очень любит такие штуки, которые называются народными выражениями. Он говорит, что это вещи проверенные и если им следовать, никогда не собьёшься с правильного пути. И вот вчера утром, когда я необычайно рано заглянул к нему в лавку, он сказал:
«А, мистер Браун! Какая вы у нас ранняя пташка! Ей-то всегда и удаётся заморить первого червячка!»
Я не удивился. Я люблю встать пораньше, потому что булочки, которые я покупаю в булочной к «послезавтраку», тогда ещё совсем тёплые.
Удивило меня другое – мистер Крубер даже не посмотрел на меня, когда я вошёл. Я не сразу заметил, что он держит, подняв к свету, фарфоровую вазочку и пытается приклеить на место отколовшийся краешек.
Я столько наслушался разговоров мистера Крубера с покупателями, что довольно много знаю про антикварные вещи; я сразу понял, что это костяной фарфор Споуда из синей итальянской коллекции, ранний период.
– Семь раз отмерь – один раз отрежь, – проговорил мистер Крубер назидательно.
– Давайте я вам её склею, – предложил я. – У медведей это хорошо получается.
– Я вам крайне признателен за предложение, мистер Браун, – сказал мистер Крубер. – Но у меня там, внизу, таких ещё много. Вы бы могли помочь мне по-другому: сначала, конечно, «послезавтрак», а потом отнесли бы вы эти вещи моему коллеге. Он специалист по разным клейким материалам. Нам нужно что-нибудь не сразу застывающее, чтобы был запас времени. Я бы и сам сходил, да лавку не оставишь. На рынок сегодня явилась целая толпа американцев. Вот только, к несчастью, они пока бродят в другом конце. Надо бы придумать, как их сюда заманить.
За разговором мистер Крубер выстлал дно моей тележки несколькими слоями мягкой материи, а потом аккуратно погрузил туда фарфоровые вещицы.
– Кроме вас, я бы никому их не доверил, мистер Браун, – сказал он. – Но вы-то меня уж точно не подведёте.
После чашки какао и двух булочек я зашагал по улице Портобелло, и тут на глаза мне попалось интересное объявление в витрине парикмахерской мистера Слупа. Впрочем, я помнил, что «делу – время, а потехе – час», и решил рассмотреть его повнимательнее на обратном пути.
Друг мистера Крубера сразу же сообразил, что именно нам нужно, так что я очень скоро снова оказался возле парикмахерской мистера Слупа. Тут я сразу понял, что мистер Крубер имел в виду, когда говорил, что в этой части улицы Портобелло сегодня очень людно. Можно было подумать, что на дворе суббота, да ещё перед самым Рождеством.
В витрине висело объявление: СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ РАСТОРОПНЫЙ ПОМОЩНИК; едва я его дочитал, как дверь распахнулась, появился сам мистер Слуп и настойчиво повёл меня внутрь, прямо с моей корзинкой на колёсиках.
– Что желаете, сэр? – спросил он. – Сзади и с боков покороче или, может быть, «комплексную услугу»? Мытьё головы, стрижка и укладка всего за пятёрку. Посмо́трите потом на себя в зеркало – и не узнаете.
Я поплотнее нахлобучил шляпу, чтобы он случайно не отхватил мне усы, и сообщил, что пришёл по поводу работы.
– Вот так так! – огорчился мистер Слуп. Потом оглядел меня с головы до лап. – Пожалуй, можно будет поставить тебя в витрине, в качестве рекламы «до и после стрижки». Правда, призов тому, кто догадается, «до» ты или «после», я раздавать не собираюсь.
Я кинул на него самый что ни на есть суровый взгляд, и он сразу же заговорил другим тоном.
– Пол всё время усыпан волосами – вот в чём моя проблема, – пожаловался он. – Приходится постоянно подметать. Дам-ка я тебе швабру, наведи здесь порядок, а я пока сбегаю выпью чашечку кофе. – Тут он как-то странно на меня посмотрел. – Правда, некоторые почему-то не соглашаются делать такую работу за пять фунтов в неделю.
– Пять фунтов? – повторил я, не веря своим ушам. – Каждую неделю? Так это же сорок булочек, даже больше!
– Вот и договорились, – явно обрадовался мистер Слуп. – Впрочем, учти, я беру тебя на испытательный срок. Но если будешь работать на совесть, я, может, через недельку дам тебе ножницы на пробу. Ну а пока – швабра в шкафу, можешь приниматься за дело.
С этими словами он ушёл, оставив меня одного.
Кроме швабры, в шкафу оказалось ужасно много всяких бутылочек и флакончиков. Пока я открутил на некоторых пробки и понюхал, что там внутри, прошло довольно много времени, так что обратно в зал я вышел совсем не сразу.
К моему удивлению, выяснилось, что в парикмахерском кресле сидит какой-то дяденька.
– Подстригите меня, пожалуйста, – попросил он. – Не слишком длинно, не слишком коротко, затылок не трогайте. Да поживее, мне надо успеть на самолёт. Всю неделю на ногах, совсем вымотался.
Он зевнул во весь рот, а потом начал похрапывать.
А должен тебе сказать, тётя Люси, что по воскресеньям, съев приготовленный миссис Бёрд обед, мистер Браун иногда тоже засыпает, но не так быстро. Я выгрузил фарфор мистера Крубера на полку – для сохранности – и стал искать ножницы; но вместо них под лапу мне попалась электрическая бритва, включённая в розетку и готовая к работе.
То, что она готова к работе, я понял очень быстро: стоило взять её в лапу, и она заурчала. А когда я приложил её дяденьке к затылку, за ней осталась красивая белая дорожка – это было очень интересно.
Мистер Слуп ведь сам сказал, чтобы я принимался за дело, но я всё-таки решил на всякий случай оглядеться, не вернулся ли он. Когда я снова посмотрел на дяденьку, уже успела случиться ужасная вещь.
Он велел мне не трогать затылок, вот только было уже поздно. На месте густых тёмных кудряшек теперь не было ни волоска. Дяденька стал совсем лысым!
Выход был только один. Я достал тюбик с клеем. Мистер Слуп сказал правду: на полу валялось много ненужных волос, так что материала для починки мне хватало.
Мысль-то вроде бы была неплохая, вот только волосы оказались все разные, разных цветов; в общем, результат вышел немного странный. И всё равно я не ждал, что дяденька издаст такой свирепый вопль, когда проснётся и увидит своё отражение в зеркале. Глаза у него чуть не выскочили из орбит, он подпрыгнул и попытался схватить первое, что подвернулось под руку, – видимо, чтобы запустить этим предметом в стену.
– Не надо! – закричал я. – Это Споуд мистера Крубера!
Дяденька так и замер.
– Как ты сказал – Споуд?
– Из линейки синего костяного фарфора в итальянском стиле, – пояснил я. – Примерно тысяча восемьсот шестидесятый год.
– А сам ты знаешь этого Крубера?
– Он мой лучший друг, – похвастался я. – И он антиквар.
– Веди меня к нему, – скомандовал дяденька. – Я ведь именно за этим и приехал, как и все остальные, но я совсем не расстроюсь, если попаду к нему первым. А уж они могут следом, мне не жалко.
Я так и сделал: благополучно доставил в лавку мистера Крубера все вещицы, а заодно и клиента мистера Слупа, а потом потихонечку сбежал, пока не заявились его друзья.
