— Чур-чур, не отставать! Чур-чур! Вперёд! Вперёд! Чур-чур! — трещал рыжий воробей, то и дело оглядываясь.
— Ладно, Юрка, я тебе этого никогда не забуду! — сказал-мне Костя на лету, — Если уж ты на всю жизнь решил остаться воробьём, и оставайся и дерись за свой скворечник. А я лично не буду. Вот выберу момент и сбегу! Улечу, и все!
— Тише, чудак! Все дело испортишь! Сейчас от этого рыжего все равно подобру-поздорову не отвяжешься!
— Что же делать? У меня уже сил больше нет быть воробьём!
— Что делать? Сбежим по дороге! Жди сигнала! С Баранкиным не пропадёшь!
— Не пропадёшь? Как же! С тобой как раз, того и гляди, пропадёшь! — простонал Костя Малинин., И он оказался прав. Мы действительно с ним чуть-чуть не пропали, и все из-за меня. И зачем я только согласился драться за этот скворечник?!
Сбежать по дороге нам, конечно, не удалось. Рыжий воробей и воробьиха всё время внимательно следили за нами и не давали отстать ни на шаг. Дело оборачивалось хуже, чем я предполагал. Если мы ввяжемся против своего желания в драку, то я-то, может быть, и вывернусь, а уж Косте наверняка несдобровать. Он вообще не приспособлен к драке, тем более с воробьями.
Не успел я подумать об этом, как вдруг неожиданно рядом послышалось отчаянное чириканье, и мы всей «семьёй» врезались в стаю воробьёв, дерущихся в каком-то незнакомом саду за тот самый скворечник, о котором мечтали наши «родители».
Я даже не знаю, как это получилось, но мы с Костей внезапно очутились в самой гуще боя, сразу же потеряв из виду рыжего воробья и воробьиху.
Справа, слева, сверху и снизу, отчаянно чирикая, кружились незнакомые воробьи.
Хорошо, что Костя Малинин догадался вцепиться клювом в мой хвост, а то бы мы наверняка потеряли друг друга в этой суматохе.
Тащить Костю на буксире и отбиваться было, конечно, трудновато, но я довольно ловко увёртывался от налетающих на меня воробьёв, осыпая их всякими угрозами и проклятьями.
Я взмывал вверх, падал на крыло, взлетал свечкой, входил в штопор, и наконец-то на бреющем полёте мне удалось выйти из воробьиного окружения.
Костя, увидев, что опасность миновала, отцепился от моего хвоста, и мы вместе что есть духу пустились наутёк от этих проклятущих воробьёв.
— Бей их чем-чем-чем попало! — раздались вдруг за нашими спинами воробьиные голоса.
Я оглянулся и увидел, как от дерущихся отделились четыре воробья и сыпанули за нами вслед…
СОБЫТИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Костя Малинин «начирикался»
— Кон-чится это когда-нибудь или нет? — простонал Малинин, прибавляя ходу.
— Вот эти громче всех чи-рикали! — крикнул кто-то сзади.
Преследующие нас воробьи стали заходить нам в хвост.
— Ребята! Да ч-то вы! Мы же только чи-рикали! — оправдывался я на лету.
— А за-чем-чем прилетели?
— Ни за чем. Так просто — посмотреть!
— Посмотреть? Вот мы сей-час вам покажем!..
Воробьи стали нагонять нас, и, вероятней всего, они задали бы нам такую взбучку, после которой от нас с Малининым не осталось бы ни пуха ни пера, если бы я не изобрёл на лету один остроумный боевой приём: выбрав удобный момент, я подпустил преследователей к себе поближе, потом совершенно неожиданно перевернулся в воздухе на спину и лягнул одного из наседающих на меня воробьёв ногами — воробей отлетел в сторону и шмякнулся о забор.
Я лягнул другого — и другой отлетел. Так я летел и брыкался до тех пор, пока не разбросал в разные стороны всех преследователей. Противники опешили, совершенно растерялись и стали отставать.
Пользуясь замешательством воробьёв, мы, прибавив ходу, скрылись за деревьями и в изнеможении свалились на первую попавшуюся крышу.
От меня валил пар, а сердце прыгало, как крышка на кипящем чайнике.
— Кончено! — сказал Костя, еле переводя дух. — Ты как хочешь, а я ли-чно на-чи-рикался! Все!
Малинин стукнул клювом по крыше и стал из последних сил ругать меня за то, что я все ему наврал про замечательную жизнь воробьёв.
— А ещё целый месяц наблюдал за ними… — сказал Малинин. — «У них жизнь без забот! У них жизнь без хлопот»!..
— А что я виноват, — сказал я, — если мне так показалось!..
А Костя Малинин сказал:
— Я говорил, что нам надо было сразу в бабочек превратиться. Бабочки и гнёзд не вьют, и кошки их не едят, и питаются они не овсом, а сладким нектаром. Ох, и вкусная, наверное, штука!..
Я промолчал. В жизни бабочек Костя Малинин, конечно, гораздо лучше меня разбирался. У него одно время даже была их целая коллекция, только он её променял на марки. А в бабочках Костя здорово разбирался, даже знал, как зовут каждую и из какого она семейства. Вероятно, Костя был прав и нам действительно следовало сразу же превратиться в бабочек. Заманчиво, конечно, целый день порхать с цветка на цветок и всё время есть сладкое…
И всё же, прежде чем начать превращаться в бабочек, я хотел расспросить Костю поподробнее об их жизни. А то как бы нам не напороться во второй раз…
— А помнишь, нам Нина Николаевна рассказывала, — сказал я, — что бабочки опыляют цветки…
— Ну и пусть опыляют себе! — сказал Костя. — А мы с тобой не будем! Дураков нет!
Несмотря на то что в Костином ответе была своя железная логика, я всё-таки решил ему задать ещё один вопрос:
— А как у бабочек в смысле учёбы? — спросил я. — Может, они тоже чему-нибудь учатся?
— Ты долго мне будешь вопросы задавать? Вон уже кошки появились! — заорал на меня как очумелый Костя Малинин.
Я думал, он меня разыгрывает. Смотрю — из чердачного окна действительно вылезли три кошки, перемазанные углём, и уставились на нас с Костей. Две из них мне были совершенно незнакомы, а третья была наша Муська. Видно, она всё-таки решила меня съесть. Рассуждать больше было некогда.
— К перепревращению в бабочек приготовились! — скомандовал я лихорадочным шёпотом.
— Приготовились! — отозвался Малинин.
— На-чали! — сказал я.
— Как — на-чали?, — сказал Костя Малинин. — А чего говорить? Какие слова?
Действительно, я совсем и забыл, что моё старое воробьиное заклинание совсем не годится для нового превращения в бабочек.
— Сейчас! — сказал я. — Сейчас! Сейчас переделаю…
— Скорей переделывай! — заорал Костя. — Готово! — сказал я. — Повторяй за мной!.. Не хочу быть воробьём! Хочу быть бабочкой!.. То есть мотыльком!..
Я уверен, без забот
Мотылёк живёт!
Вот я! Вот я!
Превращаюсь в мотылька!..
— Нескладно получается! — сказал Костя, глядя в ужасе на приближающихся кошек.
— Вот очутишься в животе у кошки, — сказал я, — тогда складно получится! Повторяй скорее!
И Костя Малинин, закрыв от страха глаза, стал сыпать скороговоркой слова моего нескладного волшебного заклинания, обгоняя меня на каждом слове…
Я уверен, без забот
Мотылёк живёт!..
«Только бы успеть! — подумал я. — Только бы успеть превратиться до того, как нас сцапают кошки!..» Это была последняя мысль, мелькнувшая в моей измученной воробьиной голове…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Я — КАПУСТНИК И КОСТЯ — МАХАОН
СОБЫТИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Вредитель, известный населению
Пока мы с Костей Малининым шептали наперегонки слова заклинания и сосредоточивались, кошки во главе с нашей Муськой тоже не теряли даром времени. Осторожно ступая на лапы, они подкрадывались к нам все ближе.
«Ладно, Муська, — мелькнуло у меня в голове, — если я останусь в живых, я с тобой дома рассчитаюсь!»
Больше о кошках я решил не думать, так как это мне мешало превращаться в бабочку. Теперь я все своё внимание сосредоточил на цветах, на жизни, в которой не надо вить гнёзд или драться за скворечники, а нужно только порхать с цветка на цветок, греться на солнце и есть один сладкий нектар, но вместо этого мне, как назло, в голову всё время лез проклятый овёс и перед глазами продолжали мелькать воробьи, кошки, Венька с рогаткой и всякая подобная чепуха из моей воробьиной жизни.
Я расстроился, открыл глаза и увидел, что расстояние между мною и кошками значительно сократилось, а я как был проклятым воробьём, так им и остался. Тогда я расстроился ещё сильнее и решил больше не закрывать глаза — будь что будет!
Сделав ещё несколько шагов, кошки вдруг остановились и стали о чём-то между собой фыркать и мяукать.
«Совещаются, кому кого есть, — подумал я, — делят двух воробьёв на трёх кошек. Ну и пусть… Теперь уж я наверняка не успею превратиться в бабочку»… На всякий случай я ещё несколько раз мысленно произнёс волшебное заклинание.
Я уверен, без забот
Мотылёк живёт!
Вот я! Вот я!
Превращаюсь в мотылька!
Поспорив между собой, кошки разделились: одна стала подкрадываться к Косте, а Муська со своей подругой направилась ко мне. «Вот хитрюга! Знает, что она одна со мной всё равно не справится… И что я ей такого сделал, — подумал я, не сводя глаз с Муськи, — только один раз чернилами облил, и то нечаянно…»
