Внезапно Хемуля охватила тревога. Он приподнялся и прислушался. Тишина.
"А вдруг им стало скучно, – озабоченно подумал он. – Может быть, они не могут веселиться, если не орут во все горло?.. Может, они ушли домой?"
Он вскочил на комод, подаренный Гафсой, и через дыру в крыше высунул голову наружу. Нет, они не ушли. Весь парк был полон шорохов, таинственных и чарующих звуков. Он слышал плеск воды, хихиканье, легкие удары о землю... И повсюду приглушенный топоток резвых маленьких ножек. Им было весело!
"Завтра, – подумал Хемуль, – завтра я им скажу, что они могут смеяться и, может быть, даже тихонько напевать, если уж это так необходимо. Но не более того. Ни в коем случае не более того".
Он слез с комода и снова улегся в гамак. И почти сразу же уснул, уже больше ни о чем не тревожась.
За запертыми решетчатыми воротами стоял дядюшка Хемуля и пытался заглянуть в парк. "Что-то не похоже, чтобы им там было очень весело, – думал он. – Что ж, каждый веселится по-своему. А мой бедный родственник – он ведь всегда был немного странным".
Шарманку же дядюшка забрал домой, потому что он очень любил музыку.
Темным дождливым вечером вся семья сидела на веранде вокруг стола и чистила грибы. Стол был накрыт газетами, посредине стояла керосиновая лампа. По углам веранды залегли тени.
– Мю снова набрала поганок,– сказал папа.–В прошлом году она собирала мухоморы.
– Надо надеяться, на следующий год это будут уже лисички,– сказала мама.–Или по крайней мере сыроежки.
– Приятнее жить с надеждой,– заметила малышка Мю, посмеиваясь про себя.
И они тихо и мирно продолжали чистить грибы.
Несколько легких ударов – тук-тук-тук – в окно веранды, и, не дожидаясь ответа, вошла Туу-тикки. Она отряхнула с плаща воду и, придерживая дверь, поманила кого-то из темноты: "Иди, иди сюда".
– Кто там с тобой? – спросил Муми-тролль.
– Нинни,– сказала Туу-тикки.–Этого детеныша зовут Нинни.
Она все еще придерживала дверь и ждала. Никто не появлялся.
– Ну вот,– пожала плечами Туу-тикки.–Что ж, пусть на улице постоит, стеснительная какая.
– А она не промокнет? – спросила мама My ми-тролля.
– Не знаю, так ли уж это страшно, если ее все равно не видно,– ответила Туу-тикки, подходя и усаживаясь поудобнее.
Прервав свое занятие, все ждали объяснений.
– Вы же знаете, как это просто – стать невидимым, если тебя очень часто пугают,– сказала Туу-тикки и съела гриб, похожий на маленький аккуратненький снежок.–Ну так вот. Нинни испугала ее няня, которая вообще не любит детей. Я встречалась с этой ужасной няней. Видите ли, она не то чтобы злая, это еще можно понять. Но она бессердечная. и ироничная.
– Что такое "ироничная?" – спросил Муми-тролль.
– Ну, представь себе, что ты оступился и плюхнулся в уже почищенные грибы,– сказала Туу-тикки.–Само собой, твоя мама рассердится. А вот она – нет. Просто скажет с уничтожающим спокойствием: "Я понимаю, это у тебя такой танец, но я была бы тебе весьма признательна, если бы ты плясал не на продуктах". Или что-нибудь в таком же духе.
– Фи, какая противная,– сказал Муми-тролль.
– Конечно, противная,– согласилась Туу-тикки.–Уж такая она, эта няня. Она иронизировала с утра до вечера, и в конце концов малышка стала растворяться в воздухе. В пятницу ее уже совсем не стало видно. Няня отдала ее мне и сказала, что категорически отказывается смотреть за детьми, которых она даже не видит.
– А что ты сделала с няней?–удивленно раскрыв глаза, спросила Мю.–Ты, конечно, ее поколотила?
– С теми, кто иронизирует, это бесполезно,– ответила Туу-тикки.–Я взяла Нинни к себе домой. А теперь привела малышку сюда, чтобы вы снова сделали ее видимой.
В комнате наступила тишина.
Только дождик шумел по крыше веранды. Все уставились на Туу-тикки и думали.
– Она разговаривает? – спросил папа.
– Нет. Но няня привязала ей на шею колокольчик, чтобы знать, где она находится. Туу-тикки встала и снова открыла дверь.
– Нинни! – прокричала она в темноту. Со двора повеяло осенней прохладой, за дверью веранды, на мокрой траве, лежал прямоугольник света. Через минуту робко и жалобно прозвонил колокольчик, он поднялся по ступенькам и затих. Маленький серебряный колокольчик на черной ленточке висел на небольшом расстоянии от пола. У Нинни, наверное, была очень тоненькая шейка.
– Ага, ты уже здесь,– сказала Туу-тикки.–Вот твоя новая семья. Иногда они бывают немного непонятливыми, но вообще-то они очень милые.
– Дайте ребенку стул,– сказал папа.–Она умеет чистить грибы?
– Я ничего не знаю о Нинни,– заявила Туу-тикки.–Я ее только привела к вам. Однако мне пора. Заглянете как-нибудь и расскажете, что у вас с ней получается. Ну, пока.
Когда Туу-тикки ушла, все члены семейства молча уставились на пустой стул с висящим над ним серебряным колокольчиком. И вдруг один гриб медленно поплыл вверх. Невидимые руки очистили лисичку от хвои и земли, затем разрезали на кусочки и плавно опустили в миску. И новый гриб проплыл по воздуху.
– Здорово! – с уважением сказала Мю.– А попробуйте дать ей поесть. Интересно, видно будет, когда еда опустится в желудок?
– По-вашему, мы сможем снова сделать ее видимой?! – забеспокоился папа.– Не сводить ли ее к доктору?
– Думаю, не стоит,– сказала мама.– Может, ей хочется немножко побыть невидимой. Туу-тикки говорила, что она застенчива. Лучше не трогать ее, пока мы не придумаем что-нибудь путное.
Так и поступили.
Мама постелила Нинни наверху, в восточной комнате, которая в это время была свободной. Когда мама поднималась по лестнице, ее сопровождал звон колокольчика. Рядом с кроваткой она разложила все, что каждый получал вечером: яблоко, стакан сока и три полосатые карамельки. Затем она зажгла свечку и сказала:
– А теперь Нинни будет баиньки. Надо хорошенько выспаться. А я накрою кофейник полотенцем, так что кофе не остынет. А если Нинни станет страшно или ей что-нибудь понадобится, надо просто спуститься вниз и позвонить.
Мама увидела, как одеяло приподнялось и улеглось маленьким холмиком, а на подушке образовалась .ямка. Она спустилась в свою комнату и отыскала старые бабушкины записи:
"Верные домашние средства". От дурного глаза... Лекарство от меланхолии... От простуды... Нет, все не то. Мама листала странички. И вот в самом конце она нашла наконец запись, которую бабушка сделала уже не очень твердой рукой: "Если кто-то из твоих знакомых становится расплывчатым и трудноразличимым". Вот! Слава Богу. Мама внимательно прочла рецепт, который оказался довольно сложным. Потом она занялась приготовлением лекарства для Нинни.
Колокольчик, позванивая, спускался по лестнице, ступенька за ступенькой, с небольшими паузами перед каждым следующим шажком. Муми-тролль ждал этой минуты все утро. Но не серебряный колокольчик оказался сегодня самым захватывающим зрелищем. Удивительнее всего были лапки. Лапки Нинни, шагавшие
вниз по ступенькам, маленькие ножки с крохотными пальчиками, боязливо жмущимися друг к дружке. Видны были только они одни, и это представляло собой жутковатое зрелище.
Муми-тролль спрятался за кафельной печкой и, как зачарованный, смотрел на эти ножки, проследовавшие на веранду. Потом она пила кофе. Чашка поднималась и опускалась. Нинни ела хлеб с вареньем. Затем чашка медленно проплыла на кухню, ополоснулась и отправилась в шкаф. Нинни оказалась очень аккуратным ребенком.
Муми-тролль опрометью бросился в сад и закричал:
– Мама! У нее появились лапки! Их видно! "Я в этом и не сомневалась,– думала мама, сидя на яблоне.– Бабушка свое дело знала. И как хитро я придумала – подмешать снадобье в кофе".
– Отлично,– сказал папа.– Но будет еще лучше, если она покажет свою мордочку. Мне, знаете ли, становится как-то не по себе, когда я разговариваю с теми, кого не видно И с теми, кто мне не отвечает.
– Tсc,– предостерегающе сказала мама. Ниннины лапки стояли в траве среди осыпавшихся с дерева яблок.
– Привет, Нинни! – закричала Мю.– Ты спала, как сурок. Когда ты покажешь свою мордочку? Ну и страшилище ты, небось... Раз тебе даже пришлось стать невидимой...
– Замолчи,– зашептал Муми-тролль,– она обидится.– И он засуетился вокруг Нинни, приговаривая: – Не обращай на Мю внимания. Она грубиянка. У нас тебя никто не обидит. И забудь ты про эту злую тетку. Она не сможет забрать тебя отсюда...
В тот же миг лапки Нинни потускнели и стали едва различимыми в траве.
– Дорогуша, ты осел,– рассердилась мама.– Неужели непонятно, что малышке нельзя об этом напоминать. Собирай яблоки и не болтай.
Они собирали яблоки.
Ниннины лапки постепенно снова стали видимыми, они взбирались на дерево.
Было прекрасное, осеннее утро, и хотя в тени у всего семейства немного мерзли носы, на солнце казалось почти по-летнему тепло. После ночного дождя все вокруг сверкало яркими красками. Когда сбор яблок закончился, папа вынес самую большую мясорубку, и они приступили к приготовлению яблочного пюре.
