Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XI

И он ушёл и отсутствовал некоторое время, а потом вернулся, неся в руке голову льва. И он бросил её и потребовал воды, и когда я принёс воду, он вымыл льву рот и стал целовать его, плача, и усилилась его печаль о девушке, и он произнёс такие стихи:

«О лев, самого себя в несчастия ввергнул ты – Погиб ты, но взволновал о милой печаль во мне Меня одиноким сделал ты, а был друг я ей, И брюхо земли её могилою сделал ты Судьбе говорю, меня разлукой сразившей, я:

Аллах сохрани, чтоб ей взамен не взял друга я, «О сын дяди, – сказал он мне потом, – прошу тебя ради Аллаха и долга близости и родства, которое между вами, исполни моё завещание. Ты сейчас увидишь меня перед собою мёртвым, и когда это случится, обмой меня и заверни с остатками костей дочери моего дяди в эту рубаху и похорони вас вместе в одной могиле. А на могиле нашей напиши такие стихи:

Мы жили с ней на хребте земли жизнью сладостной, Близка и она была, и дом ваш, и родина, Но злые превратности судьбы разлучили нас, Лишь саван сближает нас в утробе земли теперь»

И он заплакал сильным плачем и, войдя в палатку, скрылся на некоторое время, а потом он вышел и стал вздыхать и кричать, и затем издал единый вопль и расстался с жизнью. И когда я увидел это, мне стало тяжело, и это показалось мне столь великим, что я едва за ним не последовал от сильной печали. И я подошёл к юноше и положил его и исполнил то, что он велел мне сделать, в я завернул их обоих в саван и похоронил вместе, в одной могиле. И я провёл у их могилы три дня, а потом уехал, и я два года приезжал и посещал их, и вот какова была их история, о повелитель правоверных».

И когда выслушал ар-Рашид слова Джамиля, он нашёл их прекрасными и оказал ему милости и наградил его наградой».

Рассказывают также, о счастливый царь, что повелитель правоверных Муавия сидел однажды в одной из своих зал в Дамаске, и окна в этом помещении были открыты со всех сторон, так что воздух входил в него отовсюду. И халиф сидел и смотрел в какую-то сторону, и случилось это в день жаркий, когда не веяло ни ветерка, и был полдень, и зной усилился. И вдруг Муавия увидел человека, который обжигался о горячую землю и подскакивал, так как шёл босой. И всмотрелся в него халиф и спросил своих собеседников: «Сотворил ли Аллах (велик он и славен!) кого-нибудь несчастнее, чем тот, кто должен быть в пути в такое время и подобный час, как этот человек?» – «Может быть, он направляется к повелителю правоверных», – сказал кто-то. И халиф воскликнул: «Клянусь Аллахом, если он направляется ко мне, я одарю его, а если он обижен, я его поддержу! Эй, мальчик, встань у ворот, и если этот араб[20] захочет войти ко мне, не мешай ему ко мне войти».

И слуга вышел, и когда араб подошёл, он спросил его: «Что ты хочешь?» И араб отвечал: «Я хочу повелителя правоверных». – «Входи!» – сказал слуга. И бедуин вошёл и приветствовал халифа…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот девяносто вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда евнух позволил арабу войти, тот вошёл и приветствовал повелителя правоверных, и Муавия спросил его: «Из каких ты людей, о человек?» – «Из ВенуТемим», – ответил бедуин, и халиф спросил: «А что привело тебя сюда в такое время?» – «Я пришёл к тебе, чтобы пожаловаться, и ищу у тебя защиты», – отвечал бедуин. «От кого?» – спросил Муавия. «От Мервана ибн аль-Хакама[21], твоего наместника», – ответил бедуин.

А затем он произнёс такие стихи:

И когда Муавия услышал стихи, произнесённые этим человеком, изо рта которого выходил огонь, он сказал: «Приют и уют, о брат арабов! Расскажи свою историю и поведай о своём деле».

«О повелитель правоверных, – сказал тогда бедуин, – была у меня жена, и я любил её и увлекался ею, и прохлаждались мои глаза, и спокойна была моя душа. И было у меня несколько верблюдов, которыми я помогал себе, чтобы поддержать своё положение, и поразил нас недород, погубивший и ступню и копыто[22], и остался я ничего не имеющим. И когда уменьшилось то, что было у меня в руке, и пропало моё имущество и испортилось моё положение, я стал презренным и тяжким для того, кто желал раньше меня посетить. И отец Суады, узнав, как дурно моё положение и плох мой исход, взял её от меня и отказался от меня и выгнал меня и обошёлся со мною грубо. И я пришёл к твоему наместнику Мервану ибн альХакаму, надеясь на его поддержку. И когда он призвал отца Суады и расспросил его о моих обстоятельствах, тот сказал: «Я его совершенно не знаю». И тогда я сказал: «Да направит Аллах эмира! Если он решит призвать ту женщину и спросить её о словах её отца, станет видна истина». И Мерван послал за Суадой и велел привести её. И когда она встала меж его рук, она затронула в нем место восхищения, и он сделался мне соперником и перестал мне верить и выказал гнев и отослал меня в тюрьму. И стал я таким, точно спустился с неба и ветер занёс меня в место удалённое. А потом Мерван сказал отцу Суады: «Не хочешь ли ты женить меня на ней за тысячу динаров и десять тысяч дирхемов, и я ручаюсь, что освобожу её от этого араба!» И отец Суады соблазнился такой ценой и согласился на это, и эмир велел меня привести и посмотрел на меня, как разъярённый лев, и сказал: «О бедуин, разведись с Суадой?» – «Я не разведусь с ней», – ответил я. И эмир напустил на меня толпу своих слуг, и они стали меня пытать всякими пытками, и я не увидел бегства от развода с нею и развёлся, и эмир воротил меня в тюрьму. И я пробыл там, пока не кончился срок очищения, и тогда эмир женился на Суаде и выпустил меня, и вот я пришёл к тебе с надеждой найти у тебя защиты». И он произнёс такие стихи:

И он задрожал, и у него застучали зубы, и он упал, покрытый беспамятством, и стал извиваться, как убитая змея, и когда Муавия услышал его слова и произнесённые им стихи, он воскликнул: «Преступил ибн аль-Хакам законы веры и обидел и посягнул на гарем мусульман…».

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот девяносто третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда повелитель правоверных Муавия услышал слова бедуина, он воскликнул: «Преступил ибн аль-Хакам законы веры и обидел и посягнул на гарем мусульман». – «О бедуин, – сказал он потом, ты пришёл ко мне с рассказом, подобного которому я не слышал никогда!»

И он потребовал чернильницу и бумагу и написал Мервану ибн аль-Хакаму: «До меня дошло, что ты преступил против подданных законы веры, а надлежит тому, кто управляет, отвращать взоры от страстей и удерживать душу от наслаждений».

И после этого он написал длинное рассуждение, и между прочим там были такие стихи:

И затем он свернул письмо и, запечатав его своей печатью, позвал аль-Кумейта и Насра ибн-Зибана (а он посылал их с важными делами из-за их верности). И они взяли письмо и ехали, пока не вступили в аль-Медину.

И они вошли к Мервану ибн аль-Хакаму и приветствовали его и отдали ему письмо, осведомив его пололожении дел, и Мерван начал читать и плакать, а потом он пошёл к Суаде и рассказал ей обо всем. Он не мог перечить Муавии и развёлся с Суадой в присутствии аль-Кумейта и Насра ибн-Зибана и снарядил их, и вместе с ними Суаду, а затем Мерван написал Муавии письмо, в котором говорил:

И он запечатал письмо и отдал его посланным, и те ехали, пока не прибыли к Муавии, я тогда они отдали ему письмо, и халиф прочитал его и сказал: «Он отличился в повиновении и слишком распространился в похвалах этой женщине».