Крегга и Тернолиста ждали их на пороге, они держали дверь открытой, чтобы осветить дорогу спасателям и спасенным. Наконец все четверо ввалились в дом, запыхавшиеся и промокшие до костей.
Сестра Тернолиста тут же дала Позднецвету и Траггло по большому махровому полотенцу.
— Так вы их нашли! Хвала небесам! И где же были эти негодники?
Еж яростно растирал лицо.
— Как раз там, где и положено быть таким неслухам, — на стене, в северо-восточном углу. Промокли, перепугались и визжали, чтобы их спасли от грома. Так или иначе, они здесь, целые и невредимые.
Отряхиваясь и оставляя за собой мокрые следы, все они прошли через большой зал, освещаемый молниями, которые через разноцветные витражи казались ярким праздничным фейерверком. В Пещерном зале был разожжен камин, возле которого, завернутые в полотенца, сидели обитатели Рэдволльского аббатства. С них тоже стекала и капала вода. Сестра Тернолиста и крот Гурмант насухо вытерли возвращенных малышей, не обращая внимания на возмущенный писк. У кротенка Вугглера голова болталась из стороны в сторону, когда сестра Тернолиста вытирала ее, приговаривая:
— Сколько раз вам уже говорили — не лазить на стену? Сколько раз вам запрещали там играть? Зачем вы туда пошли, а? Ну-ка отвечай!
— Хурр, да мы просто болтали с теми смешными зверями из леса, честное слово!
— Какими еще смешными зверями?
— Фуррр, их там двое было, сударыня. Они такие… серо-бело-черные и в больших плащах.
Позднецвет пытался сохранить серьезность. Обычное дело — Вугглер просто-напросто придумал каких-то зверей, чтобы оправдать свой визит на стену.
— Так, значит, два смешных бело-серо-черных зверя в плащах? И о чем же вы говорили с ними?
— Мы им ничего не говорили. Это они нас попросили спуститься и открыть им ворота.
— А вы что сказали?
— Хурр, ну, мы, это самое… только-только собирались это сделать, а тут такой дождь пошел, и все загремело, и мы испугались.
— Ну а с этими зверями что случилось? Куда они делись?
Вугглер помахал лапкой в воздухе и подмигнул:
— А они исчезли! Вот так — раз, и нету их!
Позднецвет усмехнулся и подмигнул Траггло, который внимательно слушал кротенка и кивал, словно действительно верил во всю эту историю.
— Что же, Вугглер, два зверя просто так взяли и исчезли?
Маленький Вугглер кивнул с совершенно серьезным видом:
— Ну да. Это самое… Так оно и было. Сестра Тернолиста щелкнула его по носу:
— • Ты объелся клубникой и заболел. Болтаешь всякую ерунду! Отправляйся-ка в постель, и ты, Блинни, тоже. Думаю, на сегодня с вас уже хватит — объесться клубникой, играть на стене, попасть под дождь и в конце концов придумать такую глупую историю, — вполне достаточно приключений для одного дня! Марш в спальню! И без разговоров!
Являя собой картину искреннего раскаяния, с торчащим во все стороны после усиленного вытирания мокрым мехом, кротята под бдительным оком сестры Тернолисты отправились в спальню.
Отец Батти улыбнулся Ореховому Крылышку:
— Бело-серо-черные звери в больших плащах, которые так вовремя исчезли, что никто из взрослых их не видел! Чего только эти проказники не придумают!
Кончиком полотенца филин протер очки: — Хммм, мм. В этом нет ничего странного! Если старшие рассказывают малышам страшилки про тех, кто ворует клубнику, а потом лопается, оставив в память о себе только красное пятно на ступеньках лестницы, неудивительно, что зверята потом придумывают всякие небылицы!
А снаружи бушевала гроза, которая в одну минуту превратила солнечный летний день в темную ночь. Ветер гнул могучие деревья в Лесу Цветущих Мхов и бился о прочные каменные стены аббатства, пытаясь проломить их. А обитатели Рэдволла, согревшиеся и умиротворенные, сидели в тепле и уюте возле очага и чувствовали себя в полной безопасности.
Вовремя заметив приближающуюся грозу, Гром Быстроглаз скинул со спины свернутую палатку и умело натянул ее между двумя большими валунами, стоявшими у подножия холма на небольшом расстоянии друг от друга. Римроза и Песенка укрепляли палатку камнями уже под начинающимся дождем. Приходилось работать быстро, так как молнии, вначале сверкавшие в отдалении, сейчас разрывали небо все ближе и ближе. Бабуля Эллайо поспешила в укрытие между камнями и вымела из-под натянутой палатки уже влажные листья. В их убежище стало сухо и даже уютно. Гром подкатил последний камень к палатке — теперь можно было не опасаться, что ее сорвет сильным порывом ветра, — убедился, что полотнище натянуто туго и капли дождя будут стекать не скапливаясь. Капли дождя тем временем стали стучать все чаще, ветер усилился, Быстроглаз работал, сдувая с носа и усов воду и заслоняя глаза от ветра. Римроза и Песенка уже нырнули в укрытие, и Эллайо из-под навеса торопила сына:
— Давай беги сюда поскорее, пока снова не грянул гром.
— Ничего, гром Грому не страшен!
Тем не менее он поспешил в палатку, все потеснились, чтобы дать ему место. Эллайо инстинктивно подпрыгнула, когда удар грома раздался прямо над головой. Сын, успокаивая, положил ей лапу на плечо:
— Не надо так пугаться, удар грома не может причинить вред, а то ты прыгаешь, как лягушка при виде цапли.
Но бабуля Эллайо не собиралась успокаиваться.
— Гром-то, может, вреда и не причинит, а вот молния — другое дело. Сними-ка с пояса нож и воткни в землю, сынок. Молнии умеют находить железо.
Быстроглаз знал, что в словах его матери есть изрядная доля правды. Вытащив длинный кинжал из ножен широкого пояса, он воткнул его в землю рядом с валуном, на котором держалась палатка. Затем он лег на живот и, положив подбородок на скрещенные лапы, принялся смотреть на серебристые струи дождя. Они, как кисея, закрывали все вокруг, так что деревья Леса Цветущих Мхов казались какой-то сплошной темной громадой, в которой не различишь ни листьев, ни веток, ни даже отдельных стволов. Песенка легла рядом, а ее мать и бабушка устроились у задней стены палатки. Гром указал на них:
— Бери с них пример, Песенка, отдохни, пока есть возможность. Нечего и думать о том, чтобы двигаться дальше, пока дождь не закончится. Так что лучше всего поспать, больше делать все равно нечего.
Юная белочка мрачно взглянула на него:
— Когда же кончится этот ужасный дождь? Мне так хочется поскорее попасть в Рэдволльское аббатство!
Ее отец пожал плечами:
— С дождем всегда так — никто не знает наверняка, когда он кончится. Может, скоро, а может, и нет. В конце концов, не обязательно идти днем, по ночам путешествовать даже интереснее. Так что лучше поспи, если развиднеется, я тебя разбужу.
Песенка честно пыталась последовать совету отца, но чем больше она убеждала себя, что надо спать, тем меньше ей спать хотелось. Она смотрела в серое небо, с которого лил бесконечный дождь. Гроза кончилась, унеся с собой на север яркие молнии, теперь по небу плыли темные дождевые тучи, в лесу царили сумерки. Постепенно, глядя на облака и покачивающиеся верхушки деревьев, она задремала, убаюканная монотонным стуком капель. Потом вдруг почувствовала, как насторожился отец, и тотчас же проснулась.
— Тише, Песенка, не двигайся! Смотри, там, на реке…
Сильное течение несло большую лодку, в которой сидело множество водяных крыс — коричневых, серых и даже черных. Их было так много, что лодка то и дело черпала воду то одним, то другим бортом, при этом сидящих в ней то и дело окатывало с головы до пят. А на носу устроились двое Белолисов, как две капли воды похожих на тех, с которыми семейству Быстроглаза уже пришлось встретиться. Большинство крыс гребло, они изо всех сил налегали на весла, чтобы направить лодку по нужному им курсу, остальные, кто чем мог, вычерпывали залившуюся воду.
Гром тихонько пробормотал:
— Хорошо, что из-за рева воды они не слышат храпа твоей бабушки. Сиди тихо, еще одна лодка!
За первой последовала вторая лодка. Гром высунулся вперед, подставив голову под дождь, и принялся вглядываться в ту сторону, откуда появились лодки.
— Ого, да их там много! Еще четыре, если не ошибаюсь. Никогда ничего подобного не видел. Надо бы рассмотреть все поближе. Ты останешься здесь, Песенка. Если понадобится, ты знаешь, где мой кинжал. Маму и бабушку не буди, нечего им волноваться понапрасну. Я скоро вернусь!
Неподалеку от того холма, где они разбили лагерь, росла старая могучая ива. Она склонилась над рекой, так что ее ствол стал похож на мост, который, впрочем, не доходил до противоположного берега. Гром Быстроглаз вскарабкался на дерево с удивительной для белки его возраста и комплекции сноровкой. Он осторожно подобрался к толстой ветке, нависшей прямо над водой, и тщательно проверил, не обломится ли она. Выбранная ветка оказалась достаточно прочной, и Быстроглаз удобно устроился на ней. Под ивой проплыли еще две лодки, причем никто из пассажиров и не подозревал о том, что за ними кто-то следит. Гром плотно прижался к дереву, его темный мех сливался с цветом коры. Любую другую белку уже давно бы выдал яркий цвет шкурки, но Гром казался такой же частью дерева, как и прочие ветки. Еще одна лодка спустилась вниз по течению. Он пропустил ее, отметив про себя, что Белолисы были только в первой лодке, в остальных же сидят водяные крысы. Сняв с пояса пращу, Быстроглаз приготовился. К иве, накренившись на правый борт, в брызгах воды и клочьях пены подплывала последняя лодка. На корме три крысы неустанно вычерпывали воду. Как раз в тот момент, когда лодка поравнялась с наблюдающим за ней Громом, последняя крыса выпрямилась, чтобы выплеснуть за борт полную миску. Его шею захлестнула петля, а чья-то лапа, как кляп, надежно заткнула ему рот. Лапы крысы мелькнули в воздухе, и дальше лодка проследовала уже без одного своего незадачливого пассажира. Никто из его приятелей не заметил этого таинственного исчезновения.
