Одна из свечей догорела, пустив дымок, и дети вжались в стулья. Возможно, вам известно растение под названием «мухоловка», которое растет в тропиках. Верхушка у него похожа на раскрытый рот, усаженный иголочками по краям наподобие зубов. Когда муха, привлеченная ароматом цветка, садится на растение, рот постепенно закрывается и муха оказывается в ловушке. Испуганная муха жужжит и мечется там, внутри, но вырваться не может, и растение медленно-медленно растворяет ее, так что от нее ничего не остается. Когда темнота в доме сомкнулась вокруг детей, они почувствовали себя мухами. Гибельный пожар, который унес жизни их родителей, казалось, был началом ловушки, а они тогда об этом еще не знали. Они метались с места на место – дом Графа Олафа в городе, дом Дяди Монти за городом, а теперь дом Тети Жозефины, нависший над озером. Но несчастья преследовали их, все теснее и теснее стягиваясь вокруг, и сейчас им казалось, что скоро от них ничего не останется.
– Можно разорвать записку, – предложил наконец Клаус. – Тогда мистер
По не узнает о последней воле Тети Жозефины и мы не попадем в лапы к Капитану Шэму.
– Но ведь я уже рассказала мистеру По про записку, – возразила Вайолет.
– Ну, можно сделать подлог. – Клаус употребил слово, которое здесь означает «написать что-то самому и сделать вид, что написал кто-то другой». – Мы напишем все то же самое, только опустим кусок про Капитана Шэма.
– Ага! – крикнула Солнышко. Это было ее любимым словом и, в отличие от других, не требовало истолкования. Сейчас «ага» выражало, что в голову ей пришла мысль.
– Правильно! – воскликнула Вайолет. – Это Капитан Шэм! Он написал письмо, а не Тетя Жозефина!
Глаза Клауса под очками загорелись.
– Это объясняет слово «ее»!
– Это объясняет «нивыносимый» через «и»! – подхватила Вайолет.
– Лиип! – Солнышко, возможно, хотела сказать: «Капитан Шэм вытолкнул
Тетю Жозефину за окно, а потом написал записку, чтобы скрыть преступление».
– Какой ужасный поступок. – Клаус содрогнулся, представив, как Тетя Жозефина падает в озеро, которого так боялась.
– Вообразите себе, какой ужас он может сотворить с нами, – сказала Вайолет, – если не разоблачить его преступление. Прямо не могу дождаться, когда приедет мистер По и мы расскажем, что произошло.
В точности когда ожидалось, раздался звонок в дверь, и Бодлеры кинулись открывать. Вайолет, шедшая по коридору впереди, бросила задумчивый взгляд на радиатор, вспомнив, как его боялась Тетя Жозефина. Клаус шел за ней по пятам и тихонько трогал все круглые дверные ручки в память о Тете Жозефине, предупреждавшей, что они могут разлететься вдребезги. А когда они дошли до двери, Солнышко с грустью посмотрела на коврик, из-за которого, как считала Тетя Жозефина, кто-нибудь мог сломать шею.
Тетя Жозефина так старательно избегала всего, что грозило причинить ей зло, но зло все равно настигло ее.
Вайолет открыла белую облупленную дверь и в рассветном сумраке увидела мистера По.
– Мистер По… – начала Вайолет.
Она хотела сразу рассказать об их догадке насчет поддельной записки, но едва она увидела его в дверях с белым платком в одной руке и черным портфелем в другой, как не сумела произнести ни слова. Слезы – странная штука. Подобно землетрясению или кукольным представлениям, они могут начаться в любой момент без всякого предупреждения и даже без особой причины.
– Мистер По… – повторила Вайолет и вдруг, без всякого предупреждения, она и ее брат с сестрой расплакались. Вайолет плакала, и плечи ее сотрясались от рыданий. Плакал Клаус, и от слез очки съехали ему на кончик носа. Плакала Солнышко, разинув рот, так что видны были ее четыре зуба. Мистер По опустил на пол портфель и убрал платок. Он не очень-то умел утешать, но тут он обхватил детей руками как умел и пробормотал: «Ну-ну». Этими словами некоторые люди пытаются утешать других, хотя слова эти вполне бессмысленны.
Мистер По не мог больше придумать ничего утешительного, но мне сейчас очень хотелось бы очутиться в том времени и поговорить с плачущими детьми. Я бы сказал им тогда, что, подобно землетрясению и кукольным представлениям, их слезы возникли не только без предупреждения, но и без особой причины. Конечно, дети плакали оттого, что считали Тетю Жозефину погибшей. И поэтому мне хотелось бы иметь возможность вернуться во времени назад и сказать им, что они ошибаются. Но разумеется, я не в состоянии это сделать. Я сейчас не нахожусь на вершине холма и не гляжу сверху на озеро Лакримозе пасмурным утром. Я сижу у себя в комнате глубокой ночью, пишу эту историю и гляжу в окно, выходящее на кладбище позади моего дома. Я не могу сказать бодлеровским сиротам, что они ошибаются, но могу сказать вам, что в тот момент, когда Бодлеры рыдают в объятиях мистера По, Тетя Жозефина жива. Пока еще жива.
Мистер По нахмурился, сел за стол и достал платок.
– Поддельное письмо? – повторил он.
Бодлеровские сироты показали ему разбитое окно в библиотеке. Показали записку, которую нашли приколотой к двери, и показали визитную карточку с грамматической ошибкой.
– Подделка – очень серьезное преступление, – строго сказал он и высморкался.
– Но не такое серьезное, как убийство, – заметил Клаус. – А Капитан Шэм совершил убийство. Он убил Тетю Жозефину и написал поддельную записку.
– Но зачем могло понадобиться данному лицу – Капитану Шэму – идти на такие действия? И все только с целью получить над вами опекунство?
– Мы уже объясняли вам. – Вайолет еле сдерживала раздражение. – Капитан Шэм на самом деле переодетый Граф Олаф.
– Все это очень серьезные обвинения, – решительным тоном повторил мистер По. – Разумеется, вам троим пришлось пережить тяжелые испытания, но я надеюсь, что вы не даете волю воображению. Помните, когда вы жили у Дяди Монти, вы были убеждены, что его помощник Стефано на самом деле переодетый Граф Олаф?
– Но Стефано и был Графом Олафом! – воскликнул Клаус.
– Не важно, – остановил его мистер По. – Дело сейчас в том, что вы не должны делать поспешные выводы. Если вы убеждены, что записка поддельная, надо перестать говорить о переодеваниях и приступить к расследованию. Где-то в доме, несомненно, найдется что-то, написанное рукой Тети Жозефины. Мы сличим почерки и посмотрим, совпадают ли они.
Бодлеровские сироты переглянулись.
– Да, конечно, – сказал Клаус. – Если записка, приколотая к двери в библиотеку, не совпадает с почерком Тети Жозефины, значит, ее писал кто-то другой. Мы об этом не подумали.
Мистер По улыбнулся:
– Вот видите? Вы очень умные дети, но даже самым умным людям на свете требуется иногда помощь банкира. Итак, где нам взять образец почерка Тети Жозефины?
– На кухне, – быстро ответила Вайолет. – Она оставила список продуктов, которые требовалось купить, на кухне.
– Чуки! – предложила Солнышко, возможно желая сказать: «Тогда скорей пойдем на кухню!» Что они и сделали. Кухня была очень маленькая, плиту и печку закрывала большая белая простыня – для безопасности, как объяснила Тетя Жозефина, когда водила их по дому. Там имелись: стойка, на которой она готовила пищу, холодильник, где хранила продукты, и раковина, где она смывала с тарелок еду, которую никто не ел. На дальнем конце стойки лежал листок со списком необходимых покупок, Вайолет сходила за ним, мистер По зажег свет, и Вайолет приложила список к письму, чтобы сравнить почерки.
Существуют люди – мужчины и женщины – специалисты по анализу почерков. Они зовутся графологами. Для того чтобы получить диплом в области графологии, они посещают графологические учебные заведения. Казалось бы, данная ситуация требовала консультации графолога. Но бывают в жизни случаи, когда мнение специалиста необязательно. К примеру, если ваша знакомая приводит к вам свою любимую собачку и жалуется, что та не кладет яиц, то не надо быть ветеринаром, чтобы объяснить ей, что собаки не кладут яиц, а значит, беспокоиться не о чем.
Да, бывают проблемы настолько простые, что любой может разрешить их, и мистер По с Бодлерами мгновенно смогли ответить на вопрос: «Совпадает ли почерк на списке продуктов с почерком в письме?» Их ответ был «да». В слове «вермишель»
Тетя Жозефина сделала из заглавной буквы «Б» что-то вроде спиральки. И такая же спиралька украшала букву «В» в слове «Вайолет». Когда она вписывала в список слово «Огурцы», заглавное «О» получилось у нее слегка сплющенное вроде баранки, и точно такие же сплющенные баранки были в слове «оледенела». А в списке продуктов в слове «Лимоны» у буквы «м» палочки были разной высоты, точно так, как в словах «моя жизнь». Сомневаться не приходилось: оба листка, которые сличали мистер По и Бодлеры, писала Тетя Жозефина.
– Думаю, не остается сомнений в том, что обе записки писала Тетя Жозефина, – подытожил мистер По.
– Но… – начала было Вайолет.
