Она выхаживала, чистила, скребла, помогала, наставляла, вытаскивала из щелей, ям и прочих неприятностей. Но однажды и у неё опустились руки. Одна феечка собралась замуж. Она была очень тихая феечка, совсем недавно прилетела на крышу, подружек у неё не завелось, а когда остальные феечки узнали, что эта доморощенная золушка отхватила самого лучшего принца, они почему-то не стали помогать невесте с нарядом. Фату удалось сделать из обрывка от облачка, зацепившегося за флюгер, хрустальные башмачки по знакомству сотворил домовой-сапожник. Платье наша феечка вместе с невестой сшила вручную из старой-престарой простыни одной настоящей княгини, пролежавшей на чердаке лет сто (лежала, естественно, простыня, а не княгиня). А вот отделывать это платье было решительно нечем. Уложив невесту отдохнуть до утра, наша феечка вышла на крышу, и сев под луной, горько-горько заплакала, какая она никчемная и как у них ничего не выйдет. Она бы плакала так до утра, но вдруг у неё за спиной, что-то сперва захлопало и зашуршало, а потом весомо стукнуло о жесть. Феечка обернулась и увидела ангела — усталого, маленького, но до ужаса настоящего ангела с большим мешком.
— Утомила ты меня, подруга, своими хлопотами, — сказал ангел и сев рядом с феечкой, тяжело повел крыльями.
— Ты кто?
— Кто-кто? Твой ангел-хранитель, конечно! У феечек они тоже есть. Другим вон повезло, работа легкая, знай себе из маленьких неприятностей вытаскивай своих пташек, а ты меня как извозчичью клячу гоняешь. Ну ладно, ладно, шучу, — тотчас спохватился ангел, увидев, как огромные глаза феечки снова наполняются слезами. — Я тебе тут подарок принес. Полезный.
Удивленная феечка заглянула в протянутый ей мешок и обомлела. Он был полон чудесного жемчуга — белого, розового, желтоватого, лилового и даже зеленого.
— Каждый раз, как в твоем сердце шевелилась любовь, подруга, любовь, в которую ты не верила, в этом мешке появлялась жемчужина. Чем больше ты хлопотала, чем искренней сострадала, тем больше получался шарик. С каждым днем тяжелел твой мешочек. А таскал его — я, — сварливо сказал ангел.
— Ой! — сказала феечка и сильно-сильно покраснела.
— Вот только не надо меня благодарить, — ангел прикрылся крылом, ему тоже было неловко. — Хватит этой мишуры на платье?
— Да! Да!!! — тихонько, чтобы не разбудить невесту, закричала феечка. Поцеловала смущенного ангела в теплую щеку и тут же побежала за иголками, нитками и волшебной палочкой, которую наша феечка пускала в ход только в самых-самых крайних случаях.
Платье получилось просто невероятным, жемчужные цветы на нем сияли и переливались. Феечки, пришедшие на свадьбу только ахали и разводили крылышками, принцы любовались невестой и белой завистью завидовали жениху. На нашу феечку тотчас посыпались заказы, но она взяла только несколько — у тех феечек, которым чудесные платья были нужны больше всего на свете. Но главное было в другом — пока наша феечка, светящаяся от радости, стояла рядом с невестой и смотрела на мир широко распахнутыми глазами, её увидел один ланселот. Из тех ланселотов, которым вечно не дают покоя черные книги и человеческие несправедливости. Он сражался много лет, был ранен пять раз тяжело и два раз смертельно, влюблялся и в феечек и в принцесс и в спасенных девиц, но таких глаз не видел никогда и ни у кого.
Деревья не успели сменить наряд с зеленого на золотой, как на крыше играли ещё одну свадьбу. Наряды у жениха и невесты были скромными, но счастье украшало их лучше жемчуга и кружев. Нельзя сказать, что дни их оказались безоблачны — слишком много хлопот и подвигов требовалось совершить и устроить, но феечка не сердилась на мужа, когда тот уезжал на битву с очередным драконом, и ланселот покорно терпел осиротевших котят и птенцов в их маленьком домике. А в те редкие минуты, когда они просто оставались вдвоем, окошки их домика начинали светиться сами собой — от любви. Не знаю, живы ли они посейчас — слишком много снегу скопилось на козырьке крыши в этом году, но хочется верить, что да…
…Не знаешь, что делать, — делай хоть что-нибудь…
Мусорная феечка жила на крыше давным-давно. И совсем не менялась — невысокая, сухонькая, с маленькими, внимательными глазками, серыми как мышиная шерсть волосами, собранными в пучок, и какими-то куцыми, тусклыми крылышками. Она двигалась очень быстро, мелькала повсюду и всегда была занята. Слишком много всякого сора и барахла заносило ветром на крышу, слишком много шерсти и перьев сбрасывали звери, птицы и ангелы, да и феечки, будем честны, не отличались аккуратностью.
А какой интерес жить на захламленной крыше? Захламленным подобает быть сумрачному, обросшему паутиной чердаку — тем интересней искать в пыли и барахле всякие смешные, интересные, полезные, а то и драгоценные вещи. Романтический беспорядок может царить в жилище у эфемерного и беспомощного существа, вроде феечки (только не нашей). Про вороньи гнезда нечего и говорить — призвать к порядку их скандальных хозяев в принципе невозможно. Вот мусорная феечка и трудилась, не покладая крылышек.
На рассвете она просыпалась, в любую погоду обливалась из ведерка дождевой или талой водой, колдовала себе завтрак, кушала овсянку, надевала комбинезончик, брала мешки и отправлялась работать. День-деньской шустрой стрекозой она шныряла по крыше, подбирала лишние перышки, фантики от конфет, сухие листья и прочую ерунду. Все подобранное она тщательно проверяла — не оказалось ли в мусоре что-нибудь полезное или нужное. Ничейные штучки обычно так и хранились у феечки в домике, пока за ними не приходила хозяйка Лавки ненужных вещей. А потерянные и забытые рано или поздно находили своих владельцев. Никчемушный же мусор феечка паковала в мешки и специальным колдовством де-ма-те-ри-а-ли-зо-вы-ва-ла, короче исчезала его отсюда неизвестно куда.
По вечерам феечка сидела у себя в домике, сортировала находки, ужинала овсяным пудингом и слушала вальсы старенького сверчка. На сон грядущий принимала ванну и читала по одной главе из романа в толстой розовой обложке — целый ящик этих романов оказался на чердаке, и феечка перетаскала их в свое жилище. Изредка она соглашалась сходить на какой-нибудь не очень шумный бал, убегала оттуда с середины — и правильно делала. Потому что мусорной феечки все сторонились. Нет, её не обижали, не обносили пирожными, как старейшая жительница этой крыши она четырежды в год открывала балы сезона, но негласное «фи» висело вокруг. Тем паче, что наша феечка никогда не придавала особого внимания своей внешности, и случалось, даже стирала платьица вместо того, чтобы наколдовать новые. И крылышки штопала сама — не хуже фейного мастера. И туфельки починяла как заправский сапожник. И… в общем остальные феечки считали её безнадежной чудачкой. По счастью мусорная феечка была выше чужих взглядов, гримасок и безразличия. Она делала свою работу, ей нравилось её ремесло и приносить пользу тоже нравилось. Всякий раз как исчезал в никуда очередной мешок или какая-нибудь счастливая феечка чмокала воздух около её щеки и убегала с отыскавшейся пропажей, наша феечка тихонько собой гордилась.
Если б не снежная-снежная зима, однажды накрывшая город огромным белым крылом, наша феечка и посейчас бы оставалась мусорной феечкой. Но однажды ночью выпало столько снега, что двери домика не получилось открыть поутру. Вышибать их колдовством феечка побоялась — мало ли кто пробежит снаружи, крыша все-таки. Оставалось ждать, пока ветер, тепло или дворник человечьей породы (зимой они заглядывали на крышу) освободит её из плена. Первый раз за много-премного лет феечка целый день пролежала в постели с книжкой. На второй — отогрела окошко и устроилась в кресле-качалке напротив. Она зажгла свечи по всему дому — получилось очень романтично. На ужин наколдовала жульен, кусочек фуа-гра в свежей бриоши, золотистый абрикос, полный сока, и графинчик воды из апрельского ручья в яблоневом саду. А друг-сверчок играл ей самые чудные свои вальсы.
Мусорная феечка забыла как это приятно — просто так отдыхать, и ей это вдруг очень понравилось. Оказывается в жизни столько удивительных удовольствий — ванна с пеной из пыльцы миндаля, шелковые пижамы, мягкие тапочки с розовыми помпонами, одеяльце из нежного пуха, сладкий сон без необходимости просыпаться к определенному часу. И книжки про любовь — ласковые и глупые, словно хорошие колыбельные. И чудесные лакомства (все феечки обожают вкусные вещи) можно просто наколдовать или взять и приготовить своими ручками — варенье из розовых лепестков, фиалковое мороженое, меренги и профитроли. Феечке так понравилось отдыхать, что когда спустя три дня снег растаял, она не пошла на работу, а нарядилась в красивое домашнее платьице и весь день просидела в креслице, полируя отросшие ноготки.
