Пройдя немного дальше, она увидела домик Мартовского Зайца. Ошибиться было невозможно — на крыше из заячьего меха торчали две трубы, удивительно похожие на заячьи уши. Дом был такой большой, что Алиса решила сначала съесть немного гриба, который она держала в левой руке. Подождав, пока не вырастет до двух футов, она неуверенно двинулась к дому.
— А вдруг он все-таки буйный? — думала она. — Пошла бы я лучше к Болванщику!
Около дома под деревом стоял накрытый стол, а за столом пили чай Мартовский Заяц и Болванщик; между ними крепко спала Мышь-Соня. Болванщик и Заяц облокотились на нее, словно на подушку, и разговаривали через ее голову:
— Бедная Соня, — подумала Алиса. — Как ей, наверно, неудобно! Впрочем, она спит — значит, ей все равно.
Стол был большой, но чаевники сидели с одного края, на уголке. Завидев Алису, они закричали:
— Занято! Занято! Мест нет!
— Места сколько угодно! — возмутилась Алиса и уселась в большое кресло во главе стола.
— Выпей вина, — бодро предложил Мартовский Заяц.
Алиса посмотрела на стол, но не увидела ни бутылки, ни рюмок.
— Я что-то его не вижу, — сказала она.
— Еще бы! Его здесь и нет! — отвечал Мартовский Заяц.
— Зачем же вы мне его предлагаете? — рассердилась Алиса. — Это не очень-то вежливо.
— А зачем ты уселась без приглашения? — ответил Мартовский Заяц. — Это тоже невежливо!
— Я не знала, что это стол только для вас, — сказала Алиса. — Приборов здесь гораздо больше.
— Что-то ты слишком обросла! — заговорил вдруг Болванщик. До сих пор он молчал и только с любопытством разглядывал Алису.
— Не мешало бы постричься.
— Научитесь не переходить на личности, — отвечала Алиса не без строгости. — Это очень грубо.
Болванщик широко открыл глаза, но не нашелся, что ответить.
— Чем ворон похож на конторку? — спросил он, наконец.
— Так-то лучше, — подумала Алиса. — Загадки — это гораздо веселее…
— По-моему, это я могу отгадать, — сказала она вслух.
— Ты хочешь сказать, что думаешь, будто знаешь ответ на эту загадку? — спросил Мартовский Заяц.
— Совершенно верно, — согласилась Алиса.
— Так бы и сказала, — заметил Мартовский Заяц. — Нужно всегда говорить то, что думаешь.
— Я так и делаю, — поспешила объяснить Алиса. — По крайней мере… По крайней мере я всегда думаю то, что говорю… а это одно и то же…
— Совсем не одно и то же, — возразил Болванщик. — Так ты еще чего доброго скажешь, будто «Я вижу то, что ем» и «Я ем то, что вижу», — одно и то же!
— Так ты еще скажешь, будто «Что имею, то люблю» и «Что люблю, то имею», — одно и то же! — подхватил Мартовский Заяц.
— Так ты еще скажешь, — проговорила, не открывая глаз, Соня, — будто «Я дышу, пока сплю» и «Я сплю, пока дышу», — одно и то же!
— Для тебя-то это, во всяком случае, одно и то же! — сказал Болванщик, и на этом разговор оборвался.
С минуту все сидели молча. Алиса пыталась вспомнить то немногое, что она знала про воронов и конторки.
Первым заговорил Болванщик.
— Какое сегодня число? — спросил он, поворачиваясь к Алисе и вынимая из кармана часы. Он с тревогой поглядел на них, потряс и приложил к уху.
Алиса подумала и ответила:
— Четвертое.
— Отстают на два дня, — вздохнул Болванщик.
— Я же говорил: нельзя их смазывать сливочным маслом! — прибавил он сердито, поворачиваясь к Мартовскому Зайцу.
— Масло было самое свежее, — робко возразил Заяц.
— Да, но туда, верно, попали крошки, — проворчал Болванщик. — Не надо было мазать хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и уныло посмотрел на них, потом окунул их в чашку с чаем и снова посмотрел.
— Уверяю тебя, масло было самое свежее, — повторил он. Видно, больше ничего не мог придумать.
Алиса с любопытством выглядывала из-за его плеча.
— Какие смешные часы! — заметила она. — Они показывают число, а не час!
— А что тут такого? — пробормотал Болванщик. — Разве твои часы показывают год?
— Конечно, нет, — отвечала с готовностью Алиса. — Ведь год тянется очень долго!
— Ну и у меня то же самое! — сказал Болванщик.
Алиса растерялась. В словах Болванщика как будто не было смысла, хоть каждое слово в отдельности и было понятно.
— Я не совсем вас понимаю, — сказала она учтиво.
— Соня опять спит, — заметил Болванщик и плеснул ей на нос горячего чаю.
Соня с досадой помотала головой и, не открывая глаз, проговорила:
— Конечно, конечно, я как раз собиралась сказать то же самое.
— Отгадала загадку? — спросил Болванщик, снова поворачиваясь к Алисе.
— Нет, — ответила Алиса. — Сдаюсь. Какой же ответ?
— Понятия не имею, — сказал Болванщик.
— И я тоже, — подхватил Мартовский Заяц.
Алиса вздохнула.
— Если вам нечего делать, — сказала она с досадой, — придумали бы что-нибудь получше загадок без ответа. А так только попусту теряете время!
— Если бы ты знала Время так же хорошо, как я, — сказал Болванщик, — ты бы этого не сказала. Его не потеряешь! Не на такого напали!
— Не понимаю, — сказала Алиса.
— Еще бы! — презрительно встряхнул головой Болванщик. — Ты с ним небось никогда и не разговаривала!
— Может, и не разговаривала, — осторожно отвечала Алиса. — Зато не раз думала о том, как бы убить время!
— А-а! тогда все понятно, — сказал Болванщик. — Убить Время! Разве такое ему может понравиться! Если б ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него все, что хочешь. Допустим, сейчас девять часов утра — пора идти на занятия. А ты шепнула ему словечко и — р-раз! — стрелки побежали вперед! Половина второго — обед!
(— Вот бы хорошо! — тихонько вздохнул Мартовский Заяц.)
— Конечно, это было бы прекрасно, — задумчиво сказала Алиса, — но ведь я не успею проголодаться.
— Сначала, возможно, и нет, — ответил Болванщик. — Но ведь ты можешь сколько хочешь держать стрелки на половине второго.
— Вы так и поступили, да? — спросила Алиса.
Болванщик мрачно покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Мы с ним поссорились в марте — как раз перед тем, как этот вот (он показал ложечкой на Мартовского Зайца) спятил. Королева давала большой концерт, и я должен был петь «Вечерний слон». Знаешь ты эту песню?
Вечерний слон, вечерний слон!
Как много дум наводит он…
— Что-то такое я слышала, — сказала Алиса.
— А дальше вот как, — продолжал Болванщик. —
О юных пнях в краю родном,
Где я любил, где общий дом!
Тут Соня встрепенулась и запела во сне:
Она никак не могла остановиться. Пришлось Зайцу и Болванщику ущипнуть ее с двух сторон, чтобы она замолчала.
— Только я кончил первый куплет, как кто-то сказал: «Конечно, лучше б он помолчал, но надо же как-то убить время»! Королева как закричит: «Убить Время! Он хочет убить Время! Рубите ему голову!»
— Какая жестокость! — воскликнула Алиса.
— С тех пор, — продолжал грустно Болванщик, — Время для меня палец о палец не ударит! И на часах все шесть…
Тут Алису осенило.
— Поэтому здесь и накрыто к чаю? — спросила она.
— Да, — отвечал Болванщик со вздохом. — Здесь всегда пора пить чай. Мы не успеваем даже посуду вымыть!
— И просто пересаживаетесь, да? — догадалась Алиса.
— Совершенно верно, — сказал Болванщик. — Выпьем чашку и пересядем к следующей.
— А когда дойдете до конца, тогда что? — рискнула спросить Алиса.
— А что если мы переменим тему? — спросил Мартовский Заяц и широко зевнул. — Надоели мне эти разговоры. Я предлагаю: пусть барышня расскажет нам сказку.
— Боюсь, что я ничего не знаю, — испугалась Алиса.
— Тогда пусть рассказывает Соня, — закричали Болванщик и Заяц. — Соня, проснись!
Соня медленно открыла глаза.
— Я и не думала спать, — прошептала она хрипло. — Я слышала все, что вы говорили.
— Рассказывай сказку! — потребовал Мартовский Заяц.
— Да, пожалуйста, расскажите, — подхватила Алиса.
— И поторапливайся, — прибавил Болванщик. — А то опять заснешь!
— Жили-были три сестрички, — быстро начала Соня. — Звали их Элси, Лэси и Тилли, а жили они на дне колодца…
— А что они ели? — спросила Алиса. Ее всегда интересовало, что люди едят и пьют.
— Кисель, — отвечала, немного подумав, Соня.
— Все время один кисель? Это невозможно, — мягко возразила Алиса. — Они бы тогда заболели.
