На двенадцатый день шёл проливной дождь. Поэтому Пёс не повёл детей на экскурсию, а остался с ними в классе и рассказывал о своём мысленном альбоме и облаках, которые у него там собраны. И Пёс, и дети стояли у окна, потому что дети тоже хотели фотографировать в уме. Но, к сожалению, фотографировать было нечего — небо было однотонно серым. И это бы ещё ничего. В окно они увидели вот что: к школе подъехала машина. Из машины выскочил человек, торопливо раскрыл зонтик и побежал к дверям школы. Человек с зонтиком был длинный, тощий и, судя по выражению лица, полуосёл. Или получеловек, это ведь откуда посмотреть.
Пёс тихо сказал:
— Может, это чей-нибудь папа?
Дети отрицательно замотали головами. Они знали всех родителей своего класса. И другого класса тоже.
— Это не местный, — сказали они.
Пёс и дети замерли. В классе было так тихо, что они слышали, как заскрипела дверь школы, потом раздались шаги в коридоре, потом незнакомец распахнул дверь в директорский кабинет и спросил:
— Где директор?!
— Иду, иду! Что за пожар? — донёсся голос Медведя. Он тяжело протопал из соседнего класса в свой кабинет.
Дети и Пёс затаили дыхание и приникли к стене, на которой висела доска. За этой стеной был кабинет директора. Стенка была тонкая, фанерная. Всё, что за ней происходило, было слышно в классе словно из радиоприёмника.
— Чем могу служить? — спросил Медведь.
— Я из РОНО, — сказал посетитель.
— Очень приятно, — ответил Медведь.
— К нам поступило, — продолжал чиновник из РОНО, — письмо здешнего родительского комитета.
Родители просят, чтобы нового учителя взяли на постоянную работу вместо заболевшего коллеги.
— Неудивительно, и я их полностью поддерживаю, — с энтузиазмом отозвался Медведь. — Дети от него в восторге. Новый коллега — действительно редкостный педагогический талант.
— Но мы не посылали вам нового учителя! — сказал чиновник.
Медведь гулко расхохотался:
— Шутить изволите? У нас уже две недели работает новый учитель. Или вы думаете, что там за стенкой призрак у доски стоит?
— Если там у доски кто-то стоит, — заорал чиновник, — то это жулик! В письме родительского комитета говорится, что новый учитель — Пёс. У нас на весь район нет ни одного учителя Пса!
— Ну и дела! — развёл лапами Медведь.
— Вы, — завопил чиновник в ярости, — доверили детей какому-то шарлатану! Мы выведем этого проходимца на чистую воду. Я уже поставил в известность полицию. И для вас, учтите, эта история без последствий не останется!
— Дети, я должен смыться отсюда сию же минуту! — шёпотом сказал Пёс ученикам.
— Только не через дверь, — прошептала в ответ Анна-Кармен. — Вдруг там уже полиция?!
— Я прыгну в окно, — ответил Пёс.
— Ни в коем случае! — Игнат-Пётр удержал Пса за хвост. — Они тебя увидят из окна кабинета!
— Мы тебя спрячем! — сказала Ева-Лолита.
Единственное место, куда можно было спрятать Пса в классе, был шкаф. В этом шкафу лежали на полках краски, тетради, мел, географические карты, бутылки с клеем, цветная бумага, ластики и карандаши.
Пёс не хотел лезть в шкаф. Ему казалось унизительным прятаться от полуосла. Но от страха у него затряслись задние лапы, и детям удалось подтащить его к шкафу.
Один из ребят распахнул дверцу шкафа, двое сняли нижнюю полку и положили её на верхнюю, трое затолкали в шкаф Пса, четверо с трудом закрыли дверцу, а Игнат-Пётр запер её на ключ, положил ключ в карман и скомандовал:
— Живо все по местам!
Не успели ребята рассесться за свои парты, как в класс вошли чиновник с Медведем.
— И где этот Пёс? — спросил чиновник.
Анна-Кармен подняла руку и сказала с видом невинного ангелочка:
— С вашего позволения, господин учитель только что пулей вылетел из класса!
— В туалет, наверное! — Игнат-Пётр показал в сторону туалета. — Мне кажется, у него живот прихватило!
Чиновник помчался в туалет. Обнаружив, что окно там распахнуто, он выскочил в него и закричал:
— За мной! Далеко он не мог уйти!
За школой был широкий луг, а за ним начинался лес. На опушке леса виднелась какая-то фигура.
— Господин директор, да где же вы?! За мной, скорее! — кричал чиновник.
Медведь не спеша протопал в туалет. За ним стайкой теснились дети. Медведь выглянул в окно туалета.
— Я полностью в вашем распоряжении! — вежливо сказал он чиновнику.
— Да зачем мне ваша полность! — Чиновник был вне себя. — Вы её в окно протолкнуть можете? Бегом надо, бегом! — Он показал пальцем на фигуру у края леса: — Это он? Пёс?
Медведь прищурился, вглядываясь. Фигура на опушке была в ярко-синей панаме. Эту панаму знала вся деревня — в ней ходил старый Баран, промышлявший сбором грибов. Больше такой ни у кого не было.
— К сожалению, за дождём ничего толком не разглядеть, но я вполне допускаю, что это тот самый Пёс.
— Ну так и что вы стоите?! — рявкнул чиновник, раскрыл свой зонт и помчался через луг к ярко-синей панаме.
Медведь вздохнул и полез на подоконник.
— Ну вот, придётся и мне физкультурой заняться, — проворчал он.
Прежде чем соскочить на землю, он повернулся к детям:
— А вы возвращайтесь в класс и наведите порядок в шкафу. Поняли?
— Поняли! — хором откликнулись дети и дунули в класс.
Игнат-Пётр хотел открыть шкаф, но ключа у него в кармане не оказалось. Зато там оказалась дырка. Ключ, видимо, выпал. Дети стали лихорадочно шарить по полу. Но, поскольку они страшно торопились и всё время натыкались друг на друга, ключ так и не нашёлся.
— Так дело не пойдёт, — сказала Ева-Лолита. — Придётся выносить шкаф целиком.
Дети осторожно положили шкаф плашмя. Семеро взялись с правой стороны, семеро с левой, трое впереди и трое сзади. Шкаф был довольно тяжёлый, но двадцать детей, дружно вбивших себе что-то в голову, — могучая сила.
Дети вытащили шкаф на школьный двор.
— И куда теперь? — пропыхтел Игнат-Пётр.
— К нам домой, — сказали, отдуваясь, Анна-Кармен и Ева-Лолита. — Там он будет в безопасности!
Под проливным дождём дети дотащили шкаф до гостиницы. Редкие прохожие, видевшие это зрелище, не удивлялись, потому что думали: «А, опять у них учебная экскурсия». Двадцать промокших до нитки школьников перенесли шкаф через порог.
— Что это вы тащите? — удивился хозяин.
Анна-Кармен прошептала отцу в правое ухо:
— Там Пёс! Он не настоящий учитель.
Ева-Лолита прошептала ему в левое ухо:
— Его разыскивает РОНО!
Хозяин кивнул.
— А, это вы мне шкаф решили подарить! — сказал он громко. — Для старого хлама в кладовке! Спасибо, дети, очень мило с вашей стороны. Отнесите его уж тогда сразу в кладовку, будьте так добры! Я вам покажу дорогу.
Дети отнесли шкаф в кладовку и осторожно поставили у стенки. Хозяин взял стамеску и взломал дверцу.
На Пса было жалко смотреть. Шерсть у него была в красно-жёлто-синих пятнах и торчала слипшимися космами — крышки с красок и клея соскочили, когда шкаф поворачивали.
Кряхтя и охая, Пёс выбрался из шкафа. На лапах у него налипли промокашки, хвост был обильно посыпан мелом, с ушей свисали клочки географической карты, в шерсти на брюхе запутались цветные карандаши, а нос был усеян ластиками словно бородавками.
— Под душ, скорее! — воскликнул хозяин. — А то вся эта дрянь застынет — вообще не отмоешь! — А детям он сказал: — Дуйте обратно в школу, живее!
Детям хотелось остаться с Псом. Купать его, сушить феном, утешать. Но хозяин их шуганул:
— Вы что, обалдели? — сказал он. — Если чиновник увидит, что весь класс собрался здесь, он уж догадается, что и Пёс недалеко!
Дети тоже это поняли и послушно побежали обратно в школу. Когда из леса вернулись чиновник с Медведем, весь класс чинно сидел на своих местах.
Хозяин гостиницы долго отмывал Пса в душе. Хозяйка сушила Псу шерсть феном. Хозяин завернул его в большое пушистое полотенце. Хозяйка выстирала его одежду. Хозяин наделал Псу бутербродов. Хозяйка принесла чашку крепкого горячего бульона. Хозяин сказал:
— Ужасно жаль, что так вышло! Мы вас все очень любим!
Пёс спросил робко:
— И вы на меня не сердитесь, что я не учитель по диплому?
Хозяйка сказала:
— Ещё не хватало! С диплома воду не пить! Просто у вас талант от природы.
— А РОНО таких вещей не понимает, — заметил хозяин.
Потом они отвели Пса к себе в спальню. Потому что Пёс от всех этих передряг уже не держался на ногах. Его уложили на широкую двуспальную постель, укрыли тёплым одеялом — и он тут же провалился в сон.
Ближе к полудню в гостиницу явился полицейский.
— Я к вам из-за учителя, — сказал он, вздыхая. — Того, который так полюбился нашим детям!
