Только тут Муфта сообразил, что у них не было для Моховой Бороды никакого гостинца.
– К больному вроде бы не годится приходить с пустыми руками, – сокрушался он. – Надо было купить какие-нибудь сладости. Или фрукты, или, по крайней мере, цветы.
Но Полботинка твердо придерживался другой точки зрения.
– У него ведь не день рождения, – сказал он. – Подумай сам, на что это будет похоже. Он, может быть, весь в гипсе, а мы, будто в насмешку, явимся поздравлять его с цветами.
– Ну ладно, – сдался Муфта. – Цветы цветами, но сладости всё-таки следовало бы принести.
Но Полботинка не согласился и с этим.
– Моховая Борода ставит чувства гораздо выше вещей, – решительно отрезал он. – Пустячная сладость ничего не стоит по сравнению с настоящей дружбой. Наша задача – быть для Моховой Бороды надёжной моральной поддержкой, а не закармливать его сладостями.
Полботинка говорил очень убедительно, и Муфта согласился с ним. Ладно уж! В конце концов, и в самом деле какая-то там коробка мармелада или конфет никогда не перевесит участия, идущего от всего сердца.
Но где искать Моховую Бороду? Больница большая, нельзя же просто бегать из палаты в палату. Накситралли растерянно озирались по сторонам и вдруг заметили человека в белом халате, который, как по заказу, приближался к ним. По его большим очкам в роговой оправе и по маленькой белой шапочке не трудно было понять, что это врач.
– Извините, пожалуйста, – сказал Муфта, подходя к врачу, – не могли бы вы сказать, в какой палате лежит Моховая Борода?
– Ах, борода… – пробормотал врач, останавливаясь и словно припоминая что-то. – Это, может, тот, что занимается зверятами?
– Вот именно, – поспешил подтвердить Полботинка. – Звери – его слабость.
– Верю, верю, – кивнул головой врач и вдруг опечалился. – К сожалению, такая слабость обходится иногда очень дорого.
– Несомненно, – согласился Полботинка. – Я, например, соблюдаю ту крайнюю осторожность. Однажды мне, по собственной глупости, пришлось оказаться с глазу на глаз с крысой и, поверьте, это стало для меня серьёзным уроком.
Но у Муфты не было сейчас желания пространно обсуждать вопрос о зверях.
– Скажите, пожалуйста, как он себя чувствует? – решительно обратился он к врачу.
А Полботинка добавил:
– Мы опасаемся, что… что, может быть, на него наступили.
Врач снял очки и протёр их носовым платком. Потом сказал:
– Правильно опасаетесь.
Накситралли разом, как по команде, сильно побледнели.
– Как? – воскликнул Муфта.
– Не может быть! – воскликнул Полботинка.
Врач водрузил очки на нос.
– К сожалению, это всё же так, – сказал он. – Я, разумеется, не утверждаю, что такое может случаться каждый день, однако на этот раз на него действительно наступили.
– Нам необходимо его видеть! – жалобно произнёс Муфта. И Полботинка повторил, словно эхо:
– Нам необходимо сейчас же его увидеть!
Врач, казалось, раздумывал.
– Кем вы ему приходитесь? – спросил он.
– Мы его друзья, – сказал Муфта.
– Мы его единственные друзья, – уточнил Полботинка. – Кроме нас у него никого нет.
– Ах вот как, – сказал врач. – Ну, раз уж у него действительно никого, кроме вас, нет, то я возьму на себя ответственность и разрешу вам посетить его. Встреча с друзьями может подкрепить его морально, понятно?
Накситралли кивком подтвердили, что им это понятно.
– Но учтите, положение серьёзное, – продолжал врач. – Вам, как его друзьям, я скажу откровенно: у него сломаны все рёбра и, кроме того, имеются внутренние повреждения. Так что его нельзя долго беспокоить, самое большее – пять минут.
Накситралли снова кивнули, и врач предложил им следовать за собой. В конце длинного коридора они остановились за дверью одной из палат.
– Послушайте, – испуганно прошептал Полботинка, – что это за звуки?
Не было необходимости слишком напрягать свой слух, чтобы услышать странные звуки, доносившиеся из палаты. Неясные стоны и оханье то и дело прерывались бессвязными словами.
– Ваш друг беспрерывно стонет и бормочет, – сказал врач. – Поэтому нам пришлось поместить его в отдельную палату, чтобы он не беспокоил других больных.
Сказав это, врач отворил дверь и ввёл накситраллей в палату.
– К вам гости, – сказал он и добавил, обращаясь к накситраллям: – Я не стану своим присутствием мешать вашему свиданию, но прошу вас, помните – на этот раз не больше пяти минут. В дальнейшем, когда ему станет лучше, вы, разумеется, сможете побыть и подольше.
Муфта и Полботинка простились с врачом и подошли к постели больного. И безусловно, трудно себе представить их удивление, когда они увидели там совершенно незнакомого человека с большой чёрной бородой. В его тёмных глазах можно было прочитать и радость и недоумение одновременно.
Накситралли стояли перед постелью как пригвождённые и не знали, что сказать.
– Меня зовут Вольдемар! – наконец прервал молчание больной и протянул руку. – Я искренне рад с вами познакомиться.
– Муфта, – представился Муфта, пожимая больному руку. – Я тоже рад.
– Нет слов, как я рад, – сказал Полботинка и в свою очередь потряс руку больного. – Мы-то боялись, что здесь лежит наш друг…
Муфта заметил, как глаза Вольдемара подёрнулись грустью, и поспешил перебить Полботинка.
– Мы боялись, что здесь лежит другой наш друг и в гипсе с головы до ног, – сказал он. – А теперь мы с облегченьем убедились, что, по крайней мере, руки у вас совершенно целёхоньки.
– И ноги целы, – сказал Вольдемар, и грусть сразу исчезла из его глаз. – Только рёбра сломаны и ещё что-то сдвинулось с места. Но тут удивляться нечего. Хорошо ещё, жив остался. Если на тебя наступил слон, то…
– Слон? – хором воскликнули Муфта и Полботинка.
– Конечно же, слон! – продолжал Вольдемар. – Разве вы не знали? Ведь я работаю в зоопарке, и именно там на меня нечаянно наступил слон.
– Со зверями надо быть очень осторожным, – со знанием дела заявил Полботинка. – Со мной, кстати, однажды такая история случилась: я сам нечаянно наступил, правда, не на слона, а на гадюку. Я был буквально на волоске от смерти.
– Н-да-а, – сказал Вольдемар. – Со зверями надо умеючи.
– Вы, наверно, очень страдаете? – сочувственно спросил Муфта. – Мы из-за двери слышали, как вы стонете.
– Я действительно стонал, – признался Вольдемар. – Но не столько от боли, сколько от тоски. Я очень тоскую о своём милом слоне, и эта тоска заставляет меня стонать.
– Более чем странно. – Полботинку был совершенно непонятен внутренний мир Вольдемара. – Слон на вас наступает, а вы, несмотря на это, о нём тоскуете.
– Так оно и есть, – кивнул Вольдемар. – Я не знаю, как вам объяснить, но это именно так.
При этих словах на лице Вольдемара появилось какое-то особенно ласковое выражение, и этого не могла скрыть даже его борода, а взгляд стал мечтательным и нежным.
Полботинка и Муфта сразу поняли, что мысли Вольдемара сейчас поглощены слоном. И они тактично замолчали.
В это время дверь палаты отворилась, и вошла сестра со множеством градусников в руке.
– Доброе утро! – поприветствовала она Вольдемара и слегка кивнула Муфте и Полботинку. – Как мы сегодня себя чувствуем?
– Спасибо, сестра Кирси, – ответил Вольдемар. – Не так плохо. И как видите, у меня гости.
– Вижу-вижу, – сказала сестра Кирси и поставила Вольдемару один из градусников под мышку. – Я надеюсь, что посетители не слишком утомят вас.
Сказав это, она слегка оправила одеяло и удалилась. Её слова напомнили Муфте и Полботинку, что пора уходить. Пять минут – не слишком большой срок, и теперь эти пять минут, по-видимому, истекли.
– Когда вы зайдёте опять? – спросил Вольдемар.
Муфта и Полботинка переглянулись. Когда же они снова придут?
– Быть может, завтра, – ответил Муфта.
– Да, – подтвердил Полботинка. – Конечно, завтра.
– Вы и представить себе не можете, какую радость доставили мне своим посещением, – улыбаясь, сказал Вольдемар.
Но когда Муфта и Полботинка закрыли за собой дверь, из палаты вновь послышались жалобные стоны и вздохи.
– Но о Моховой Бороде, – сказал Полботинка, – мы по-прежнему ничего не знаем, ничегошеньки не знаем.
Они немного посовещались и решили разыскать справочную больницы. Но там их твердо заверили, что человека по имени Моховая Борода в больнице нет.
– Быть может, из-за своего роста он по ошибке попал в детскую больницу? – предположили в справочной.
Но Муфта и Полботинка разъяснили, что борода у Моховой Бороды чуть ли не до земли. И потому такая возможность полностью исключается.
Тут уж нечего было возразить.
– Я вполне разделяю ваше беспокойство, – посочувствовал регистратор. – И если, как вы опасаетесь, на него действительно наступили, то мы немедленно примем его в больницу. Только, конечно, сперва его надо найти.
