По утрам Сережа поднимался в мрачном настроении, пил чай и бежал к Левке. Левка тоже стал невеселый.
— Не пойду я на твой двор, — говорил он, — давай здесь играть!
Как-то вечером, сидя на заборе, они увидели, как в окошке Марьи Павловны тихонько поднялась штора. Старушка зажгла маленькую лампочку и поставила ее на подоконник. Потом, сгорбившись, подошла к столу, налила в блюдечко молока и поставила его рядом с лампочкой.
— Ждет… Думает, он увидит свет и прибежит…
Левка вздохнул.
— Все равно не придет он. Заперли его где-нибудь. Я бы мог ей овчарку достать: мне обещал один мальчик. Только я себе хотел ее взять. Хорошая собака!..
— А знаешь чего? — вдруг оживился Сережа. — Тут у одной тетеньки много котят родилось, пойдем завтра попросим одного. Может, как раз рыженький попадется! Отнесем ей, она обрадуется и забудет своего Мурлышку.
— Пойдем сейчас! — соскочил с забора Левка.
— Да сейчас поздно…
— Ничего… Скажем: обязательно, обязательно надо скорее!
— Сережа! — крикнула мать. — Спать пора!
— Придется завтра, — разочарованно сказал Левка. — Только с утра. Я тебя ждать буду.
* * *
Утром мальчики вскочили рано. Чужая тетенька, у которой кошка родила шестерых котят, встретила их приветливо.
— Выбирайте, выбирайте… — говорила она, вытаскивая из корзинки пушистые комочки.
Комната наполнилась писком. Котята едва умели ползать — лапы у них разъезжались, мутные круглые глазки удивленно смотрели на мальчиков.
Левка с восторгом схватил желтенького котенка:
— Рыжий! Почти что рыжий! Сережа, смотри!
— Тетя, можно этого взять? — спросил Сережа.
— Да берите, берите! Хоть всех берите. Куда их девать?
Левка сорвал с головы картуз, посадил в него котенка и выбежал на улицу. Сережа, подпрыгивая, торопился за ним.
У крыльца Марьи Павловны оба остановились.
— Иди первый, — сказал Левка. — Она с вашего двора…
— Вместе лучше…
Они на цыпочках прошли по коридору. Котенок пищал и барахтался в картузе. Левка тихонько постучал.
— Войдите, — отозвалась старушка.
Ребята боком протиснулись в дверь. Марья Павловна сидела перед раскрытым ящиком стола. Она удивленно подняла брови и вдруг заволновалась:
— Что это пищит у вас?
— Это мы, Марья Павловна… Вот рыжего котеночка вам… Чтобы вместо Мурлышки был…
Левка положил картуз на колени старушки. Из картуза выглянула большеглазая мордочка и желтый хвостик…
Марья Павловна нагнула голову, и в картуз быстро-быстро закапали слезы. Мальчики попятились к двери.
— Подождите!.. Спасибо вам, голубчики, спасибо! — Она вытерла глаза, погладила котенка и покачала головой. — Всем мы с Мурлышкой хлопот наделали. Только напрасно вы беспокоились, ребятки… Отнесите котеночка назад… Я уж так не привыкну к нему.
Левка, держась за спинку кровати, прирос к полу. Сережа морщился, как от зубной боли.
— Ну ничего, — сказала Марья Павловна. — Что же делать? Вот у меня карточка на память…
Она показала на маленький столик около кровати. Из деревянной рамки глянули на мальчиков большие печальные глаза, улыбающееся лицо и рядом удивленная усатая мордочка Мурлышки. Длинные пальцы больного тонули в пушистой шерстке.
— Любил он Мурлышку… Сам кормил. Бывало, развеселится и скажет: «Мурлышка никогда нас не бросит, он все понимает…»
Левка присел на краешек постели, уши у него горели, от них было жарко всей голове, и на лбу выступил пот…
Сережа мельком взглянул на него: обоим вспомнилось, как царапался и отбивался пойманный кот.
— Мы уж пойдем, — тихо сказал Левка.
— Мы пойдем, — вздохнул Сережа, пряча в картуз котенка.
— Идите, идите… Отнесите котеночка, хорошие мои…
Ребята отнесли котенка, молча положили его в корзинку с котятами.
— Назад принесли? — спросила тетенька.
Сережа махнул рукой…
— Вот, — сказал Левка, перепрыгнув через забор и с размаху хлопнувшись на землю, — буду здесь сидеть всю жизнь!
— Ну? — недоверчиво протянул Сережа, присаживаясь перед ним на корточки. — Так не просидишь!
— Хоть бы в лагерь скорее ехать! — с отчаянием сказал Левка. — А то распускаешься только на каникулах и всякие неприятности получаются. Встанешь утром — все ничего, а потом — бац! — и наделаешь чего-нибудь! Я, Сережа, средство изобрел, чтобы не ругаться, например…
— Как это? Соли на язык посыпать, да?
— Нет. Зачем соли? Просто, как рассердишься очень, сразу отвернись от того человека, зажмурь глаза и считай: раз, два, три, четыре… пока злость не пройдет. Я уже так пробовал, мне помогает!
— А мне ничего не помогает, — махнул рукой Сережа. — Ко мне очень одно слово прицепляется.
— Какое? — заинтересовался Левка.
— Дура — вот какое! — шепнул Сережа.
— Отучайся, — строго сказал Левка и, растянувшись на спине, вздохнул. — Если б этого кота достать, тогда бы все хорошо было…
— Я тебе говорил, за лапу привязать…
— Дурак! Попугай несчастный! — вскипел Левка. — Ты мне только повтори это еще раз, я тебе таких пилюлей навешаю! За лапу, за лапу, за хвост! Искать надо, вот что! Балда дурацкая!
— Считай, — уныло сказал Сережа, — считай, а то опять ругаешься! Эх ты, изобретатель!
* * *
— Вот так мы шли, а так она шла. — Левка показал рукой на другую сторону улицы.
Сережа, прислонясь к забору, грыз зеленую веточку сирени.
— Старухи все похожи, — сказал он, — все морщинистые и сгорбленные.
— Ну нет, есть такие прямые, длинные, как палки, тех легко узнать. Только наша низенькая была…
— В платке, что ли? — спросил Левка.
— Да, да, в платке. Эх, какая старуха! — с горечью сказал Сережа. — Сразу взяла и утащила. Даже ничего не спросила толком: чей кот? Может быть, нужен очень?
— Ну ладно, — нахмурился Левка. — Найдем как-нибудь. Может, она близко живет. Старухи далеко не ходят…
— Километра два, а то и три любая старуха теперь может отмахать. Да еще в какую сторону…
— А хоть во все четыре стороны! Мы всюду пойдем! Сегодня в одну, завтра в другую. И в каждый двор будем заглядывать!
— Так все лето и проходишь! Хорошо, если до лагеря, а то и поплавать не успеешь…
— Эх ты, пловец! Спустил чужого кота чертовой бабушке и искать не хочет! — озлился Левка. — Пойдем лучше. Три километра напрямки!
Сережа выплюнул изо рта ветку и зашагал рядом с товарищем.
— Хоть бы раз в жизни повезло!
* * *
Но мальчикам не везло. Наоборот, дела пошли еще хуже.
— Где ты шатаешься, Сережа? Избегался, почернел… С утра до вечера пропадаешь! — сердилась мать.
— Да чего мне дома делать-то?
— Ну, в школу бы сходил. Там ребята на качелях качаются, в футбол играют…
— Ну да, в футбол! Очень интересно… Подобьют ногу, останусь хромым на всю жизнь, сама тогда бранить будешь. А то еще с качелей упаду.
— Скажите пожалуйста! — разводила руками мать. — Да с каких это пор ты таким тихоней сделался? То все приставал: «Купи футбольный мяч», — покоя нам с отцом не давал, а теперь… Смотри у меня, я твои штуки разгадаю…
Левке тоже влетело от отца.
— Что ты, говорит, как петух, на заборе торчишь? Займись, говорит, чем-нибудь наконец! — жаловался Левка Сереже.
Многие улицы были исхожены за это время. В одном дворе на крыше показался рыжий кот. Ребята опрометью бросились за ним.
— Держи! Держи! Заходи вперед! — кричал Левка, задрав вверх голову.
Кот вскочил на дерево. Обдирая коленки, Левка полез за ним. Но Сережа, стоя внизу, разочарованно крикнул:
— Слезай! Не тот: грудка белая и лицо не такое.
А из дома выскочила толстая тетка с ведром.
— Опять голуби! — закричала она. — Вот я вас отучу от своего двора! Марш отсюда!
Она взмахнула ведром и окатила Сережу холодной водой. На спине и на трусиках осела картофельная шелуха. Мальчики как ошпаренные выскочили за ворота. Сережа стиснул зубы и схватил камень.
— Считай! — тревожно крикнул Левка. — Считай скорей!
— Раз, два, три, четыре… — начал Сережа, бросил камень и расплакался. — Дура, дура, дура! Как ни считай, все дура!
Левка молча выжимал на нем трусики, отряхивая с них приставшую шелуху.
* * *
Ночью шел дождь. Шлепая босыми ногами по теплым лужам, Левка поджидал Сережу. Из раскрытых окоп верхней квартиры доносились громкие голоса взрослых.
«Нас ругают… — испугался Левка. — Обоих или одного Сережу к стенке приперли? Только за что?..» За эти дни как будто ничего плохого они не сделали. «Сделали не сделали, а взрослые, если захотят, всегда найдут, к чему придраться».
Левка спрятался в кусты и прислушался.
