Алексей Пантелеев - Рассказы о Кирове

Алексей Иванович Пантелеев

(Л.Пантелеев)

Рассказы о Кирове

Цикл "Рассказы о подвиге"

1. РАССКАЗ АРТИЛЛЕРИСТА

Хоть немножко и совестно мне, ребята, рассказывать, а расскажу все-таки, при каких невеселых для меня обстоятельствах я с товарищем Кировым познакомился.

А познакомились мы с ним так.

Ну, правда, мне и раньше приходилось его встречать, когда я в Астрахань с фронта приезжал. Но только тогда большей частью мы с ним на далеком расстоянии виделись. Он на трибуне выступал, а я где-нибудь на подоконнике или на какой-нибудь бочке селедочной сидел. И, конечно, разговаривать с глазу на глаз не приходилось. Но видел его хорошо.

И вот, когда я на него издали - на митингах да на собраниях - глядел, всегда мне казалось что он какой-то - будто из цельного камня вырубленный. Каким-то он мне всегда казался, вы знаете, суровым. Бывало о врагах революции заговорит - честное слово - страшно делается... Другой раз кулаком по столу ударит - в окнах стекла звенят. А слово скажет - так будто снаряд разорвался.

Ну, а потом привелось познакомиться поближе.

Это уж в ноябре месяце было. В девятнадцатом году. К этому времени мы оттеснили белых от Астрахани и гнали их, голубчиков, без передышки в Каспийское море. Казалось, еще день-два - и Волга от истоков до устья будет нашей, советской.

Но у самого моря, возле маленького калмыцкого селения Аля, бандиты очухались, перегруппировались и перешли в контратаку. И тут, возле этого Аля, завязался жестокий бой. Бойцы наши голодные были, разутые, многие не спали по пять, по шесть суток, - еле-еле держались. Одним словом, обстановка была трудная.

И вдруг - в самую горячую минуту - по фронту среди красноармейцев слух прошел:

- Киров приехал!

Его еще никто и не видел, не успел он из машины вылезти, а уж по фронту - будто свежий ветер подул.

Один человек прибыл, а будто целая дивизия на помощь пришла.

Весь день и всю ночь пробыл Сергей Миронович на передовых линиях.

Где туго дело идет, где бойцы поустали, поприуныли - там Киров со своей веселой улыбкой.

Где пули свистят, где снаряды рвутся - он тут как тут.

Перед обедом он к нам на батарею пришел. Мороз трещит, а он будто из бани - красный весь, пальто расстегнул.

- А ну, братцы, крой, крой, - говорит.

А сам на бугорок поднялся и в бинокль неприятеля разглядывает.

Я ему, помню, говорю:

- Вы бы, Сергей Миронович, побереглись маленечко. Пуля-то ведь - она, как говорится, - дура...

Он оглянулся, засмеялся и говорит:

- Э, брат. Мало ли что!.. Пуля-то, она, конечно, дура, а зато ведь - и жизнь, говорят, копейка. Правильно, а?

Я как-то растерялся, не нашел, что сказать, и говорю:

- Вам, - говорю, - товарищ Киров, видней.

Он опять засмеялся - и все-таки отошел в сторону. И оттуда еще раз на меня посмотрел и левым глазом мне подмигнул: дескать, погоди, брат, поговорим еще.

Уже к вечеру, часам к шести, наша армия по всему фронту перешла в наступление.

А наутро меня вызывает командир части и говорит:

- Тебе ответственное поручение. Спешно доставишь в Астрахань товарища Кирова.

Я обрадовался, говорю:

- Есть, товарищ командир.

А он говорит:

- Только при этом - маленькое "но". Ехать автомобилем сейчас опасно. Тут по дорогам банды гуляют. Так что самое лучшее - переправь его туда водным путем.

Я говорю:

- Как водным?

- Ну по Волге. На катере или на пароходе.

- Где ж, - я говорю, - его возьмешь, пароход-то?

- А тут, - говорит, - кстати у пристани какой-то болтается.

А я, надо вам сказать, в то время с пароходами дела не имел. Я даже на лодке в то время и то не очень-то умел ездить. Я сам из Тамбовской области, а там у нас морей и океанов не водится.

Так что я немножко затылок почесал.

Но все-таки пошел на пристань.

Вижу, действительно, стоит у причала какой-то маленький пароходик, под названием "Киргиз". Из трубы дым идет, на палубе матросы чего-то ковыряются.

Спрашиваю:

- Чей пароход?

- Наш, - говорят.

- Как это ваш?

- Ну, советский, значит.

- Кто командир?

- Вот, - говорят, - командир. Капитан товарищ Дулин.

Я посмотрел, вижу - пожилой человек. Борода козлиная. Брови мохнатые, под бровями глаз не видать.

Не знаю - не понравился мне чего-то этот дядя. Борода его, что ли, не понравилась.

- Вы, - говорю, - командир?

- Я командир.

- Корабль ваш в целости?

- Так точно, в полном порядке.

- Вам задание: доставите в Астрахань члена Реввоенсовета Республики товарища Кирова.

Вижу, у него и борода затряслась. Побледнел даже. Потом говорит:

- Есть доставить Кирова.

Через полчаса товарищ Киров прибыл на пароход. Меня он узнал, поздоровался.

- Здорово, - говорит, - сухопутный моряк.

Я говорю:

- Действительно, угадали, товарищ Киров. Воистину - сухопутный.

Но хоть я и сухопутный, а все-таки слыхал, как у них на кораблях команду подают. Кричу:

- Отчаливай!

Минута целая прошла, а пароход - ни с места.

Я бегу к капитану.

- Вы что ж, - говорю, - команды не слыхали? Кому было сказано отчаливать?

- Не знаю, - говорит, - кому. Здесь командир - я. Когда придет время отчалим.

Повернулся и на капитанский мостик пошел. И немного погодя оттуда кричит:

- Отдать концы!

Пароход загудел, запыхтел и отвалил от пристани.

Не прошло и десяти минут - вдруг: стоп!

Что такое? На самой середине реки остановка.

Бегу на капитанский мостик.

- Что еще такое? - говорю. - В чем дело?

- Не знаю, - говорит капитан. - По-видимому, что-то с машиной.

Я говорю:

- Как с машиной? Вы же мне говорили, что у вас корабль в полном порядке.

- Да. Говорил. В чем дело - не понимаю.

- Ах, не понимаешь?

Рассердился я. Задрожал весь.

- Если, - говорю, - через две минуты машина не будет исправлена - на месте застрелю...

Он даже не посмотрел на меня.

- Ваше дело - стрелять, мое - командовать пароходом.

Хотел я ему тут еще чего-нибудь покрепче сказать, - вдруг слышу:

- Правильно, капитан!

Вижу - выходит из каюты на палубу товарищ Киров.

- Тихо, - говорит, - братцы, тихо. Не надо шуметь. В чем дело? Почему остановка?

- А потому, - я говорю, - товарищ Киров, остановка, что пароходом командует изменник и предатель. Он что-то нарочно сделал с машиной. Посмотрите, довез нас до середины реки и застрял. Застрелить его, - говорю, - как собаку, и все тут.

Киров говорит:

- Погоди, дорогой. Не будем шуметь. Надо сначала посмотреть машину.

Подумал, скинул свое пальтишко, засучил рукава - и вижу, сам лезет в машинное отделение. Слышу, там возится, кряхтит, ощупывает чего-то, осматривает. Потом вылезает и говорит:

- Нет, машина в полном порядке.

- Вот видите, - я говорю. - Значит, он нарочно не хочет везти нас в Астрахань. Чего, - говорю, - с ним тут разговоры разговаривать. По глазам же видно - предатель.

И я выхватил наган и хотел уж и в самом деле убить этого человека.

Но Киров опять мне говорит:

- Не спеши, товарищ!

Подумал немножко, бровь почесал, подышал зачем-то - будто температуру воздуха смерил, - потом, вижу, идет к водяному ящику, где у них на пароходе запасы воды хранятся, и поднимает крышку.

- Ага, - говорит. - Так и есть. А ну-ка, дайте мне какой-нибудь ломик или топор.

Я подошел, заглянул в ящик. А ящик этот - весь, до самых краев, льдом забит.

- Вот видишь, какое дело, - говорит Киров. - Виноват мороз, а не капитан. Вода застыла, и машинам дышать нечем.

Он взял ломик и стал этим ломиком ковырять лед.

Через минуту пошла вода. Застучали машины. Пароход тронулся.

Мне, конечно, было неудобно и перед Кировым и перед капитаном. Я ушел на корму и долго там стоял и смотрел, как маленький наш пароходик ломает молодой волжский лед.

Вдруг слышу - подходит сзади Киров. Постоял, помолчал, руку мне на плечо положил. И говорит:

- Нельзя, дружок, быть таким горячим. Особенно на морозе.

Потом нагнулся и - в самое ухо мне.

- Ты знаешь, - говорит, - что такое человеческая-то жизнь?

Я вспомнил, как он давеча на батарее у нас сказал, и говорю:

- Жизнь, если не ошибаюсь, товарищ Киров, - копейка?..

Он засмеялся, головой тряхнул и говорит:

- Э, брат, нет! Это еще поторговаться надо. Задешево-то ее никогда отдавать не стоит, а особенно если эта жизнь - чужая!..

2. РАССКАЗ ПУТИЛОВЦА

Тогда мы как раз налаживали производство первых советских тракторов. И почти ежедневно к нам на завод приезжал товарищ Киров. Иногда даже ночью приедет. Никому не скажет, не предупредит и - здравствуйте, как поживаете?

Вот один раз так же, в ночную смену, он приехал, собрал мастеров, инженеров, начальников цехов - пошли в тракторную мастерскую.

Остановились, помню, у фрезерного станка. Разговариваем. А разговаривать трудно. В мастерской шум, грохот, машины стучат, рабочие своего Мироныча приветствуют...