Дональд Бартельми
Немножко не то пожарное авто, или Джинн Инисе-Инито
Однажды утром намеднишнего года, года недавнишнего — а если точнее, 1887-го — юная девица по имени Матильда пробудилась, потянулась, зевнулась, почесалась и выбралась из постели.
— Чем бы мне сегодня заняться? — спросила она у себя самой. — А пойду-ка я обруч покручу. Хорошая нынче погода для обруча.
Выйдя на задний двор с обручем в руке, она в изумлении увидала: там в одноночье вырос таинственный китайский домик — всего шести футов высотой.
Матильда огорчилась. Она-то хотела себе пожарную машину. Хоть нынче и не день Рождества, и не день рожденья, и даже не день назавтра после того, как она особенно примерно себя вела, ей надеялось — слабенькой смутной надеждой, — что когда она выйдет наутро на двор, там будет стоять блестящая красная пожарная машина.
— Что ж, китайский домик все ж лучше, чем ничего, — сказала она себе. — Наверное, стоит зайти поглядеть, что странного со мной там приключится. Домик, конечно, невелик. Похоже, я и в дверь-то не пройду.
При этих ее словах таинственный китайский домик принялся расти больше и больше. Он рос и рос, пока в вышину не стал девять футов, а на самой вершине у него не отрос китайский флюгер. И в дверь стало можно пройти — с запасом.
— В дверь стало можно пройти — с запасом, — рассудила Матильда. — Я и пройду — и тут уж никто меня не остановит. Разве что странные звуки изнутри.
А изнутри китайского домика и впрямь неслись очень странные звуки — и рык, и рев, и слоновий шепот, и джиннов трубеж.
— Нисколечко не боюсь, — сказала Матильда. — Храбростью со мною мало кто сравнится.
И она прошла в дверь.
Внутри пагоды стояли два китайских стража, свирепые на вид.
— Доброе утро, — согласно сказали они. — Кто что когда где как?
— Прошу прощения? — уточнила Матильда. — Э-э… у вас тут нет ли пожарной машины?
— Нет, зато у нас есть дождедел. Обернись-ка.
— Приятно познакомиться, — сказала Матильда дождеделу.
— Взаимно, — ответил дождедел.
— А что еще у вас есть? — спросила Матильда. — То есть, вы тоже, конечно, очень интересный, — сказала она, повернувшись опять к дождеделу.
— Взаимно, — сказал тот.
— Ну-у, — задумались стражи. — сейчас помозгуем. Есть китайские акробаты. Кажется, до обеда заедет котопродавец. У нас есть слон, который падает с горы — кубарем. Довольно интересно. Летающие машины имеются, хоть и сравнительно кустарны. У нас есть Куриный Чоу-Мейн. И еще есть пират. А ты все желаешь посмотреть?
— Мне бы, наверное, хотелось начать с пирата, — сказала Матильда. — Я раньше никогда не видела настоящих пиратов.
— У него не очень хорошее настроение, — сказали стражи. — Мы поймали его совсем недавно, и ему еще как-то неймется. Мы ему говорим: не отвлекайся от вязания — и все будет хорошо. Вот он и не отвлекается. Хотя привык к более… деятельной жизни.
— Стало быть, пират, — сказала Матильда.
— Никаких бесед! — вскричал пират. — А в особенности — никаких бесед с маленькими девочками. — И, не спустив ни петли, начал: — Море хмурилось. Хморь, хмарь, хмурь. Сорок два дня как мы вышли из Порт-о-Пренса с грузом награбленных кур, награбленных яиц, награбленных шелковых чулок и прочих грабель…
Разыгрался жуткий шторм, и дама, которая была у нас на борту, — награбленная дама, — вся аж запунцовела.
— Поворачивайте! — велела она капитану. — Поворачивайте назад, а не то пропадем!
— Повернуть назад? — Капитан выругался: — Чтоб я сгнил, мадам, да при таком ветре я вообще никуда не могу повернуть!
Однако назад мы повернули. Но и глазом не успели хлопнуть, как насела на нас китайская джонка — восемьдесят восемь пушек, и все новейшей модели. Вот из-за чего, — закончил пират, — ты видишь меня тут с вязаньем.
— А мне ваша борода нравится, — сказала Матильда.
— Борода недурна, — сказал пират. — Я сам ее связал. У меня они четырех разных цветов. Бурая, бурая, бурая и бурая.
Матильда оглянулась через плечо:
— А вам не кажется, что на нас глядят?
— Всего лишь джинн, — сказал пират. — Он живет вон в том кувшине.
— Можно с ним познакомиться?
— Нет, — ответил пират. — Пойдем. Тебе тут все покажет особый джинн. Он у нас экскурсовод по должности.
— Да это ж Матильда, шлёп меня! — воскликнул новый джинн. — Хорошо ли за тобой присматривал пират?
— О да, еще как хорошо, — сказала Матильда. — Только я еще не видела пожарную машину.
— У нас нет пожарной машины, — сказал джинн. — Хотя они очень симпатичные, эти пожарные авто. Это я признаю. Но вот и котопродавец. А это значит, слону пора кубарем с горы. Пойдем посмотрим. У него хорошо получается.
И пират пошел с ними.
Посмотреть такое событие собралась большущая толпа.
— Какой чудесный! — ахнула Матильда.
— Это слон-с-половиной, — гордо пояснил джинн.
— Подумаешь, — кисло промолвил пират. — Вернули бы мне абордажную саблю, я б вам и не то показал.
— А он так каждый день? — спросила Матильда.
— По понедельникам закрыт, — ответил джинн. — Ну ладно, что еще тебе здесь показать?
— Таинственный китайский домик мал, — заметила Матильда, — но у вас в нем всего так много.
— Нам нравится, — сказал джинн.
— А здесь мы храним наше баснословное богатство. Серая Зала. Мы зовем ее Серой, потому что радости нам от нее немного.
— Все равно очень баснословно, — согласилась Матильда.
— Но вот кое-что побасеннее и пославнее! — провозгласил джинн. — Обед!
Матильда, джинн и пират сели обедать. Подали им Жареного Омара, Жареный Рис, Жареный Стручковый Горошек и Кисло-Сладкое Мороженое. А джинн дал Матильде бокал вина, разбавленного водой, как пьют все джинны.
После обеда пришла пора и Развлечениям. Были там и танцоры с кувшинами, и клоуны, и фешенебельные фехтовальщики, и прочая разнообразнейшая раскованность с образцовыми арабесками.
— Лучше обеда есть только одно — Развлечения, — сказал джинн.
— Трайдарайда! — возопил пират. — Будь у меня абордажная сабля, я б показал этим щуплым хлюпикам, как пикироваться!
— Не желаешь ли эскападу? — поинтересовался джинн. — Можем устроить. Эскапады у нас двух видов — затейные и затейливые.
— Что такое эскапада? — спросила Матильда.
— Эскапада — это то, чего не ждешь, — объяснил джинн. — Такое, что удивляет, угождает и ужасает одновременно.
— Как хороший сон, — сказала Матильда.
— Или же, — предложил джинн, — можешь кем-нибудь стать сама. К примеру, взрослой дамой — будешь в теннис играть и шляпку носить. Или же человекоркестром…
— Человек-оркестр у вас какой-то несчастный, — заметила Матильда.
— Начинал со свиристелок, — сообщил джинн.
— Теперь нам надо подарить тебе что-нибудь на память, — сказал затем джинн. — Хочешь бочонок маринованных огурчиков, увенчанный суровым гражданином с кислой миной? Или статую Начальника Полиции — в героическом стиле, сплошь мраморную?
— Мне до ужаса нравятся пожарные автомобили, — призналась Матильда.
— Или воздушнокукурузную машину, — гнул свое джинн, — производительностью 50 000 зерен? Или анатомическую схему?
— Анатомическая схема анатомикомическая до смеха, — сказала Матильда. — А воздушнокукурузная машина полезна, я не сомневаюсь. Но не найдется ли у вас…
— Меня утомили разговоры о пожарных авто, — твердо произнес джинн.
И тут снаружи пагоды донесся голос:
— Матильда! — голосил он. — Матильда!
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда
Матильда Матильда Матильда Матильда Матильда!
— Это моя бонна, — сказала Матильда. — Мне кажется, я ей зачем-то понадобилась. А завтра вы здесь будете?
— Нет, — ответил джинн. — Мы отправляемся путешествовать. Аж в Пернамбуку.
— И домик с вами?
— И домик с нами. Но мы оставим тебе подарок на память, Матильда. Какое-нибудь маленькое что-нибудь. Когда проснешься завтра утром, он будет тебя здесь ждать.
