Фарбажевич Игорь Давыдович
Телега времени
Игорь ФАРБАРЖЕВИЧ
ТЕЛЕГА ВРЕМЕНИ
(экранизация одноименной повести)
ПАНОРАМА ГОРОДА ЗУЕВА. ЗИМА.
Над крышами провинциального городка жарко дымились трубы.
ГОЛОС ДИКТОРА. Город Зуев был городом необыкновенным во всех отношениях: то вдруг ни с того-ни с сего выглянет в полночь солнце, то свалится на голову какой-нибудь инопланетянин, а то однажды весь город - со всеми жителями и всякой живностью - невесть как был перенесен по воздуху в Соединенные Штаты, на правах пятьдесят первого штата. Правда, только на один день. Пока американцы и зуевчане протирали глаза (не зная - радоваться этому событию или печалиться), город Зуев вновь возвратился на свою родную Русскую возвышенность.
30 августа, в 17 часов 07 минут, в городе вновь случилось неприятное событие: в один миг жаркое небо заволокло тучами, поднялся холодный ветер, на землю повалили мокрые хлопья снега. Следом ударил мороз, и не прошло четверти часа, как даже речка окоченела.
Однако зуевчане давно привыкли к чудачествам своего города, поэтому внезапно нагрянувшая зима их не застала врасплох: и часу не прошло, как Некоторые горожане стали готовиться к встрече Нового года.
По заснеженным улицам спешили горожане, неся домой елки. Кто-то уже успел надраться и молодецки распевал во весь голос.
Стоял себе Зуев в стороне от больших дорог, от вражьих нашествий, от засилья цивилизаций, и жил своей удивительной и только ему понятной жизнью.
Камера панорамой пролетела над городом, над Кремлем, над речкой Клизьмой, и очутилась в слободе - во дворе небольшого частного дома.
Откуда взялась эта удивительность не знал никто: ни городской Голова, ни учитель географии одной-единственной на весь город школы, ни даже Рубакин - зуевский "Кулибин" - человек одинокий, очень самостоятельный и умный до невозможного.
На воротах дома Рубакина висела фанерная табличка с объявлением: "Принимаю заказы на ремонт всего и всякого".
Камера "скользнула" во двор и подобралась к дому. В освещенном окне мы увидели мужчину огромного роста, с черной бородой, лет сорока пяти. Он что-то паял на рабочем столе.
Человек он был некрупный, голова - хоть и кудлатая, но уже седая, а борода небольшая, однако черная. И глаза были черные, зато с золотой искрой.
Появился Федор Филиппович в Зуеве совсем недавно, а казалось, что давно. За его золотые руки прозвали Рубакина за глаза "Кулибиным", а в глаза говорили: Филиппыч. Если требовалось, к примеру, переделать черно-белый телевизор на цветной, - ясное дело: бежали к Рубакину. А если велосипедный звонок не тренькал или компьютер барахлил - тем более: к нему. Жил Филиппыч замкнуто, друзей не имел, в гости не ходил. Сам к другим не лез и в свою в душу не пускал. Оттого никто не знал кто он и откуда. То ли - из самых вольных цыган, то ли - из самых твердых мезенских староверов, то ли из самых древних евреев. Впрочем, кому какое дело!
А дело было в том, что все свое свободное время Федор Филиппыч не чинил всякие разности. Он их изобретал.
Целыми днями он копался в старинных записях и книгах, что-то выискивал, выписывал. Затем долго чертил и вычислял. Потом принимался выпиливать, вытачивать, буравить, паять, варить, обжигать, закручивать, красить, разбирать, думать, снова собирать...
Столько разных штук изобрел! Всего и не упомнишь! Но как всякий изобретатель, Федор Филиппович иногда и сам не ведал, что должно было получиться.
Вышел Рубакин на крыльцо и - ахнул!
РУБАКИН. Неужто я целых полгода прокумекал?.. Начал ведь изобретать ещё в июне, а нынче - снег кругом. Так и вся жизнь пройдет...
ГОЛОС ДИКТОРА. Наконец-то он понял, что изобрел: ни много-ни мало, ТЕЛЕГУ ВРЕМЕНИ, которая должна была исчезать и появляться в Прошлом и в Будущем!
Конечно, кто-то спросит: "А в чём, собственно, разница между Машиной Времени и Телегой Времени?!.."
Э-э, не скажите!.. Телега-то на российских просторах - надежнее!
Рубакин спустился с крыльца, подошел, к стоящей во дворе, неказистой телеге и стал прикручивать к оглоблям электронные датчики.
РУБАКИН. Девяносто девять тысяч лошадиных сил - это вам не паровоз!.. На них куда хошь полететь можно! Вот и прокачусь в далекое Прошлое, погляжу - как там жили! Осуществлю свою давнишнюю мечту!..
Рубакин заспешил в дом.
ГОЛОС ДИКТОРА. Пошел Федор Филиппович за провиантом. Эх, знал бы он, что случится за это время - ни за что бы не оставил Телегу без присмотра...
УЛИЦА.
По ней шел краснощекий парень, лет семнадцати, - крепкий малый, вымахавший за два с половиной аршина, с косой саженью в плечах. Звали его Тимофей Плугов. У него были васильковые глаза и пшеничные волосы. Навстречу ему повстречался другой - обыкновенный во всех отношениях по имени Паша.
ПАША. Здорово, Тимоха! Куда пропал?
ТИМОФЕЙ. Дома сижу.
ПАША. А мы думали - в Москву смотался.
ТИМОФЕЙ. Чо там, в той Москве делать? Там своих - видимо-невидимо. Скучно! Говорят, прямо на улицах в армию заметают. Голову - наголо и служи родному Отечеству!..
ПАША. А тут чего? Тоска!.. В клубе даже боевики двадцатилетней давности крутят.
ТИМОФЕЙ. Видики смотри.
ПАША. А девчонки? Вырядятся, нафуфырятся, вымажут лицо разной косметикой, а всё равно узнаешь каждую за версту. И Таньку, и Ленку, и Светку. И они всё про тебя знают, и ты про них. Никакой тебе романтики!
Он сплюнул на снег.
ТИМОФЕЙ. Это точно! (Поет.)
По реке, по Клизьме
чешет пароход.
Паша подхватил.
ПАША.
До капитализма
вряд ли доплывет!..
Говорят, ты от Абсолюта ушел?
ТИМОФЕЙ. Нут-к!
ПАША. Так ведь зарабатывал много!
ТИМОФЕЙ. И что с того? Телевизор новый купил, видик, обои цветные поклеил, могилку деду поправил. Скучно стало! Надоело морды бить, деньги выколачивать. На улицу выйти - и то лениво.
- По реке, по Клизьме
лодочка плывет.
Эх, расстался б с жизнью!
Только кто поймет?..
Отдыхаю душой, Паша! Ну, давай "пять"! Сейчас новый сериал крутят! Не опоздать бы.
Тимка пошел по улице. Паша сплюнул ему вслед.
ПАША. Гнида!
ГОЛОС ДИКТОРА. И где оно, отечество для Тимофея? Может, Сибирь для него Родина? Или Урал? Москва и та далека. Родина - она от корня "род". А какой уж тут род, если про отца родного ничего не знаешь? Как же тогда отечество полюбить? Вот и выходит, что Отечество у Тимофея Плугова, как ни крути, было только одно - его город Зуев.
КВАРТИРА ПЛУГОВА. КУХНЯ.
Она была далеко не красавицей, но годы не состарили её, не утомили, не отняли улыбку на худощавом лице, не погасили огонь в глазах, не раздали вширь её маленькую фигуру.
Вот и принялась Елизавета Кондратьевна готовить ужин. Нажарила цыплят, сбегала в подвал, принесла полную миску разносолов: и грибочков, и помидоров, и капусты квашеной, достала из буфета початую бутылку хорошего вина, два хрустальных стакана и позвала Тимку к накрытому на кухне столу.
- Что это вы, мама, надумали? - удивился Тимофей, но сразу сел за стол: вкусно поесть любил он больше всего на свете. - Какой сегодня праздник?
Сидят вдвоем, ужинают. Матушка начала разговор издалека:
- Честно скажу тебе, сынок: рада я, что ты из торговли ушел. Трудно будет - перетерпим. Не изголодаемся...
- Ну-тк!.. - вяло отреагировал на материнское беспокойство богатырь.
- Я ведь каждый день всё об одном думала: а вдруг... - тут голос её дрогнул, - ...один ведь ты у меня, Тимушка... Только подумаю, что попадешься какому-нибудь рэкетиру... душа в пятки уходит...
- Да будет вам, мама, причитать! - оборвал её Тимофей. - Я же ушел. А насчет работы моей не волнуйтесь, работы кругом полно.
- Так ведь - армия скоро! Учиться б тебе куда пойти, а то - заберут! А может, устроишься к нам на фабрику?.. - предложила она. - Тебя же у нас все знают. Еще маленького помнят, как ты за цыплятами бегал, как гуся не испугался. А помнишь, как однажды в нашего бывшего директора яйцом попал? Прямехонько по лысине!.. Так ему и надо было! - Тут матушка звонко-звонко рассмеялась, отчего и Тимофей расплылся в глупой улыбке. - Уборщики нам нужны, сынка. Помет с фабрики вывозить. И неплохо получают! Ну, может, не так много, как в твоей торговле, зато работа безопасная... А там и учиться направят от предприятия.
- Оборжаться! - сразу отреагировал богатырь. - Это ж курам на смех! Вот когда помет в золото превратится, тогда и зовите. А если денег по дому не хватает - нате, берите! Мне не жалко! Их у меня пока - куры не клюют.
И выложил на стол несколько зеленых бумажек.
Заботливый ты мой!.. - подумала она про себя. - Всё в дом да в дом. Да разве такого, как ты - ещё сыщешь?..
А за окном - метель воет, снежные хлопья к стеклам прилипают.
- И что за страсти такие?! - удивляется Елизавета. - Говорят, в наказанье нам это. В чем-то провинились мы перед городом. Лет сто или двести тому назад. И видать, сильно провинились, если до сих пор он нас так наказывает!.. - И тут же встрепенулась: - А давно мы с тобой, сынок, не фотографировались!.. Ну-ка, доставай "Парароид".
