Геннадий Цыферов - Сказки старинного города

Геннадий Цыферов

Сказки старинного города

Однажды ко мне пришло странное письмо.

"Сударь мой, - было написано в письме, - я жду вас. Вы вчера оставили у нас шляпу со страусовыми перьями".

Я очень удивился. Да у меня и нет такой шляпы!

Значит, надо мной шутят. Но кто же?

Я пошёл на почту. Но там ответили:

- Нет, письмо настоящее. Оно только опоздало на... на 300 лет.

Значит, его должен был получить мой пра-пра-пра-прадедушка.

И тут я отправился по обратному адресу. И что же? Я и правда нашёл там страусовую шляпу, а главное - услышал много старинных историй. Хозяин дома хранил их вместе со шляпой. И они долго, долго ждали меня.

А теперь я расскажу их всем, и, конечно, история первая будет про шляпу.

Да, кстати, эти сказки написаны страусовым пером.

* * *

Да здравствует - кто? Да здравствует - что? Просто старинная шляпа.

Вы спросите: почему?

А в старину уж так говорили. Не важен камзол, не важны сапоги, но шляпа, это, конечно, - главное. И она всегда должна напоминать клумбу.

Ведь недаром старинным людям было приятно носить на макушке сад. И каждый хвалился:

- А мой сад, сударь, лучше. Он из страусовых перьев.

Впрочем, кроме шутки, и польза в том была немалая. В старину ведь не было дворников. И улицы подметали так: кланялись - и шляпные перья сдували пыль. И лишь один человек в шляпе не кланялся - король. Да. А шляпа у короля закрывала весь город. Как зонт. И когда долго, долго шел дождь, придворные всегда просили:

- Не пора ли вам погулять, ваше величество.

И в длинный солнечный день было то же.

Короля просили гулять, и тем он спасал своих подданных от жары. А ещё он их спасал от скуки. Потому что на полях королевской шляпы играл оркестр, и казалось, что с неба льётся музыка. И в городе все танцевали, все веселились.

Но теперь, ты, конечно, скажешь, как же король мог носить такую великолепную тяжесть? Очень просто. Её поддерживал целый полк гвардейцев. Мушкетами.

И все дни рождения в нашем городе, и все праздники справлялись только на голубых полях королевской шляпы. Вот какие шляпы были в старину!

* * *

Кому в детстве не хочется быть сказочным принцем?

Но если не принцем, то в крайнем случае... дрессировщиком в цирке.

Да. Да. Ведь в наше время это почти одно и то же. Только у дрессировщиков ещё остались зеркальные сапоги и красный королевский плащ, который волочится по полу, точно городской закат над детским парком. Об этом плаще, о тех знаменитых сапогах когда-то мечтали все мальчишки нашего города. А больше всех один. Каждую ночь он видел одно и то же - огни цирка.

А днём, днём он только и говорил:

- Цирк, цирк!

Но родители лишь смеялись над малышом:

- Дрессировщик! Ты не можешь им быть. Дрессировщик должен быть строгим, а ты слишком добр.

Да, конечно, он был добрым мальчиком, и однажды он попытался приручить птичку. Птичка прожила у него до осени, а осенью сказала:

- Спасибо, мальчик, но мне пора лететь.

И маленький дрессировщик отпустил её.

Ну и шутили же над ним после:

- Тоже мне укротитель! Не ты, а тебя приручают звери. Грустный ты очень дрессировщик.

С той поры его так и звали: очень грустный дрессировщик. А очень грустный дрессировщик скучал.

"Неужели, - думал он, - мне так никогда и не увидеть арены, никогда не надеть зеркальных сапог?"

"Никогда" - какое трудное слово. И как трудно произносить его в детстве. Но едва мальчик его произнёс, как к нему в окошко кто-то стукнул.

- Здравствуйте, это я - ваша дрессированная птичка. Я вернулась к вам, чтобы помочь. Вот зёрнышко, посадите его, и ваши мечты...

- Неужели, - не поверил мальчик, - мои мечты исполнятся?

- Да.

И он посадил зёрнышко.

Росло птичье зёрнышко, росло и выросло. И стало самым высоким, самым толстым деревом в городе. Толпами приходили люди, чтобы посмотреть на удивительное толстое дерево.

А как-то раз в сад пришёл учёный. Он сказал:

- Вы молодец, мальчик, вырастили настоящий африканский баобаб. Поздравляю, вы удивительный садовник.

Удивительный садовник, только и всего.

Мальчик даже обиделся.

А красный плащ, а зеркальные сапоги? Неужто птичка меня обманула, и я никогда...

Но только он хотел вновь произнести это трудное слово, как в калитку сада стукнули:

- Можно?

Косматый африканский лев стоял перед мальчиком.

- Здравствуйте, - смущаясь, сказал он. - Я слышал, вы вырастили баобаб. Баобаб - дерево моей родины. Мне очень приятно посидеть под ним и вспомнить родственников. Разрешите?

- Разрешите?

- Разрешите?

- Разрешите?

В тот день весь цирк, весь зоопарк побывал у мальчика. И каждый зверь сидел под деревом и вспоминал своих родственников...

И, конечно, на другой день мальчик уже выступал в цирке. А вскоре он прославился и стал одним из самых знаменитых цирковых артистов. Да, да.

А от прежнего осталось лишь одно: его по-старому и люди и звери продолжали звать очень грустным дрессировщиком. И всё потому, что если кто-то его в цирке не слушался, он никогда не ругался, а лишь грустно говорил:

- Ну, что ж, я не покажу тебе сегодня твой баобаб.

И тут все звери плакали и просили у него прощения. А ведь это и правда очень грустно - не видеть свой баобаб. Бао-бао-бао-баб.

* * *

Хорошо или плохо, если король обжора? Ты скажешь: "Конечно, плохо".

Вообще и я тоже так думаю, но иногда...

В одном старинном городе, где королём был обжора, существовала какая-то страшная вещь - дуэль.

Дуэль - это значит, люди колют друг друга шпагами.

- Нельзя! - закричишь ты. - Человек не жареная утка!

Правильно. И этот король тоже кричал: "Нельзя, нельзя, нельзя!"

Но это мало помогало. И тогда он просто раскрыл рот.

И просто проглотил все шпаги.

Как ты понял, в этом случае помог не королевский ум - королевское обжорство. Но вот что удивительно.

После этого обжорства дуэли стали прекрасны.

Лишённые шпаг дуэлянты стали просто дуть друг на друга. И дули до тех пор, пока один не улетал куда-то.

Ну, а это, я думаю, самый лучший способ путешествия.

Итак, да здравствует королевское обжорство!

В некоторых случаях это помогает. А именно тогда, когда хочется не драться, конечно, а путешествовать.

* * *

Испокон века живут на земле сапожники. В моём старинном городе тоже был один, только не простой, а потомственный. Это значит, что и дед, и прадед, и прапрадед его - все они шили башмаки и туфли.

Туфли... Целый ряд их, старинных, с бантами и вензелями, стоял у того сапожника за стеклом. Любопытные зеваки нередко заходили сюда, чтобы взглянуть и... ахнуть:

- Ах, какие туфельки, ах, какие...

Но мастер только ворчал:

- Неужели вам и сказать больше нечего?

- Нечего, - смущались люди. - Мы всё давно забыли.

И тогда мой лукавый сапожник брал туфельки и ласково говорил:

- Бальные туфельки - они подобны раковинам. Всегда поют. Вот туфелька из Варшавы. Вы слышите? Старая музыка. Это мазурка. Ну, а эта туфелька - она из Вены. Вы слышите? Менуэт.

Мазурка, менуэт, вальс - каждая старинная туфелька пела, и у каждой был свой голос.

И лишь одна молчала. Без вензелей и бантов, молча пряталась она в углу.

- Наверное, - говорили не раз посетители, - то туфелька самой бедной женщины.

Но мастер только ласково ворчал:

- Неужели вам и сказать больше нечего?

- Нечего, - вновь смущались люди.

А сапожник вновь ласково говорил:

- В старинное время жила в нашем городе одна старинная принцесса. Языкам, реверансам учили её и... конечно, танцам. Лучшие учителя занимались этим, но, увы, принцесса не понимала музыки.

И тогда по всему королевству расклеили строгий указ:

"ДАРУЕМ ТОМУ, КТО НАУЧИТ НАШУ ПРИНЦЕССУ ТАНЦЕВАТЬ ЛЕГКО И ВОЗДУШНО, ДАРУЕМ ТОМУ ЕЁ РУКУ И СЕРДЦЕ".

Получить руку принцессы - это значит самому стать принцем.

Блестящие графы, чопорные князья, солидные бароны - кто только не пробовал обучить королевскую дочь танцам! И однако все придворные дамы превосходили её в этом великом искусстве.

Совсем отчаялась принцесса.

И вдруг во дворце появился сапожник.

- Ваше прелестное величество, - сказал он ласково, - я знаю про вашу печаль. И знаю - нет ничего проще избавиться от неё. Разрешите лишь смерить вашу королевскую ножку.

Тут же бархатной лентой королевская нога была измерена, и на другой день сапожник сшил прелестные туфельки.

- Да, они прелестны, - вздохнул мастер, взглянул на них. - Однако им не хватает бантов. Тех самых бантов, что придают туфелькам лёгкость, учат их порхать и летать. А принцессе это так нужно!

И тогда сапожник придумал. Он пошёл на луг и поклонился двум большим бабочкам.

- Вам всё равно, - сказал он, - где кружиться. Но если вы сейчас станете бантами знатных туфель, завтра вы закружитесь в королевском зале. И вам, милые бабочки, будут играть королевский котильон.