Борис Карлов - Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

В один из високосных годов начала третьего тысячелетия, незадолго до наступления летних каникул, два ученика пятого класса «А» перешептывались, сидя за последней партой. Того, который сидел ближе к окну, звали Петя Огоньков; другого — Славик Подберезкин. Первый был поменьше ростом и внешне ничем особенным не выделялся; у второго были ясные голубые глаза и густые русые волосы с челкой, которую он то и дело отбрасывал назад. Многие девочки поглядывали на него с интересом. Зато Петя много читал и сам в тайне пописывал стишки; он был мечтательный и немного рассеянный. Славик, наоборот, был решительный и собранный, он увлекался техникой и спортом.

Нельзя сказать, что за пять лет учебы они стали закадычными друзьями, но что-то их притягивало, и каждый год они неизменно садились за одну парту. Возможно, что каждый из них ценил в другом именно те качества, которых ему самому недоставало.

Петя учился так себе, средненько, и чаще глядел в небо за окном, чем на доску и на учителя. Славик был пятерочником, хотя на доску тоже никогда особенно не заглядывался и занимался на уроках чем попало.

Впереди, двумя оттопыренными косичками к мальчикам, сидела Маринка Корзинкина. У нее был вздернутый носик, а оттого, что она старалась быть серьезной, казалась еще забавнее. Окна ее квартиры располагались напротив окон Пети Огонькова, и последний, не находя в поле зрения других предметов для романтических фантазий, уже почти был готов сделать ее тайной дамой своего сердца. Но этому, скорее всего, уже не суждено было случиться, потому что дом, в котором проживали молодые люди, расселяли для капитального ремонта, и два юных сердца неминуемо должны были разъехаться в разные стороны.

Славик Подберезкин, хотя и нравился девочкам, сам еще ни на кого всерьез не заглядывался. Не потому, что был как-то равнодушен к противоположному полу, а потому что он был очень практичный мальчик и хорошо знал себе цену.

Родители Пети были простыми служащими со скромным достатком; уклад жизни семьи Славика отличался даже некоторой роскошью: у них была большая квартира, дом за городом и два автомобиля. Мама у Славика работала в торговле, а папа был писателем.

Петя и Маринка жили в 44-м «Перцевском» доме на Лиговке, а Славик — чуть в стороне, на улице Марата. Школа, в которую ходили все трое, находилась неподалеку от садика, который по простоте называли Сангальским.

Напротив школы, прямо через переулок, заново перестраивали дом, и на переменках старшеклассники бегали туда курить. Петя и Славик еще ни разу не курили, но для видимости ходили туда повертеться среди старших, чтобы одноклассники (и особенно одноклассницы) думали, что они тоже курят.

В этот день, с которого все началось (а это была пятница 25 мая), приятели на переменке опять побежали в дом. На этот раз у них были серьезные намерения: взорвать найденный накануне строительный патрон.

Выбрав подходящее место, Славик достал из кармана сложенную газету, патрон и спички. Затем скомкал газету, положил сверху патрон и поджег бумагу. Друзья отошли в сторонку и в некотором напряжении, которое отразилось на их лицах, стали дожидаться хлопка.

Но газета догорала, патрон чернел от сажи, и ничего не происходило.

— Может быть, порох отсырел? — наивно предположил Петя Огоньков.

— Мозги у тебя в голове отсырели, — мрачно отозвался Славик. — Бумаги надо еще. Вон, на той стороне, кусок обоев…

На той стороне — это в другой квартире, а между ними провал, четыре этажа разобранного лестничного пролета. Строители ходят по доске; доска с виду надежная, широкая, можно перебежать, не моргнув глазом.

— Или ты, может быть, высоты боишься?

— Я сейчас, — сказал Петя и, примериваясь, подошел к доске.

Он и вправду очень боялся высоты. И черт его дернул покоситься в этот момент на окна школы: там, прямо напротив, в открытом окне он увидел Маринку Корзинкину. Присев на подоконник, девочка равнодушно за ним наблюдала.

Петя, конечно, сделал вид, что ее не замечает. Но теперь вместо того, чтобы разом перебежать опасный отрезок пути, неспешно, будто играючи, шагнул на деревянную поверхность. Доска, не смотря на приличные размеры, оказалась неровной и довольно шаткой.

— Ну, что ты застрял! — заторопил его Славик. — Если струсил, так и скажи, бумага совсем уже догорает.

Петя сделал маленький шажок, другой, третий и снова незаметно покосился на Корзинкину. Девочка не сводила с него глаз, но уже с каким-то другим выражением лица. Петя начал насвистывать, засунул руки в карманы и посмотрел вниз.

Сколько раз он слышал: не смотри вниз, если боишься высоты. Сколько раз он читал об этом в книгах и видел в кино — все зря. И вот теперь, едва он опустил глаза, как коленки его ослабли, задрожали, а душа ушла в пятки. Петя расставил руки и закачался… В это мгновение у него за спиной оглушительно грохнуло. Петя взмахнул руками, услышал как Маринка закричала, и стал падать.

— Огоньков!

Петя вздрогнул и открыл глаза. Славик Подберезкин пихал его локтем, учительница стояла рядом в проходе.

— Опять мечтаем?

По счастью тут же прогремел звонок, и класс пришел в движение. Петя протер глаза и начал осоловело вертеть головой по сторонам. Неужели заснул?

— Огоньков, ты что, заснул? — повернулась к нему Маринка Корзинкина.

— Нет. Просто задумался. Третий урок кончился?

— Второй.

Славик достал из кармана теплый, мерцающий латунью патрон и покатал на ладони.

— Пошли, рванем?

— А мы уже разве…

— Уже не успеете, перемена короткая, — сказала Маринка, выхватила вдруг патрон и бросила в окно.

— Ты чего!.. — потянулся к ней Славик, но Петя отстранил его руку:

— Погоди. Кажется, завуч идет.

— Где! Где завуч? — завертелся Славик.

— Нет, показалось…

На следующем уроке Петя уже все забыл, и они со Славиком шептались, пригнувшись за последней партой. Был урок истории, учительница рассказывала о древних цивилизациях.

— Если боишься, так и скажи, что струсил, — подначивал Славик. — Только имей ввиду: после сочинения — устная контрольная по физике.

— Какой мне интерес писать за тебя? Ты же вместо меня меня к доске не выйдешь…

— Ты сам выйдешь и ответишь.

— Отвечу. Монолог Герасима из «Муму».

— При чем тут «Муму»? Я же тебе говорю — по физике. Сейчас увидишь.

Оглядевшись, Славик положил на стол пластмассовую коробочку с тоненьким проводочком и наушничком.

— Вот, — прошептал он. — Называется «Пэ-Пэ-Ша», как автомат. Передатчик Подсказки Школьника.

— А, так это для того, чтобы подсказывать! — сообразил Петя, плохо разбиравшийся в технике.

— Да, да, миниатюрная УКВ-радиостанция, работает на прием и передачу в пределах двадцати метров.

Славик начал объяснять технические подробности, а Пете вдруг показалось, что из коробочки выглянул, заговорчески подмигнул и спрятался обратно крошечный чертик в дурацком колпаке. Петя на мгновение зажмурился и снова открыл глаза: чертика не было.

— Огоньков, Подберезкин!

— Да, Татьяна Сергеевна? — Славик быстро поднялся и стал смотреть на учительницу ясными голубыми глазами. Он умел разговаривать со старшими.

— Специально для вас двоих повторяю: во вторник, после четвертого урока, экскурсия в Эрмитаж. Выставка «Сокровища гробницы».

— Наверное, это будет очень интересно, Татьяна Сергеевна.

— Садись.

Маринка Корзинкина повернула голову и через плечо состроила Подберезкину гримасу. А Петя отчего-то покраснел. В отличие от приятеля, он совсем не умел разговаривать с учителями. В эту секунду класс пересекла одетая во все черное монашка. Невидимая для всех остальных, она вышла из одной стены и вошла в другую.

— Как будто мне больше нечего делать, — ворчал Славик. — Очень большая радость — смотреть на сушеную дохлятину…

Наверное, он имел ввиду мумию из гробницы.

На следующем уроке было сочинение, и Петя, кусая карандаш, писал два черновика — для себя и для Славика Подберезкина. Одна тема была о баснях Крылова, другая — о сказках Пушкина. Пока один писал, другой только для виду марал свою бумагу карандашом. Потом они переписывали свои черновики, и у Славика от сосредоточенности шевелились губы.