Лев Николаевич Толстой
Три медведя
© Состав., оформление, ООО Издательство «Родничок», 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Несла Жучка кость через мост. Глядь, в воде её тень. Пришло Жучке на ум, что в воде не тень, а Жучка и кость. Она и пусти кость, чтобы ту взять. Ту не взяла, а своя ко дну пошла.
Лягушка и мышь завели ссору. Вышли на кочку и стали драться. Ястреб видит, что они о нём забыли, спустился и схватил обеих.
Обезьяна несла две полные горсти гороху. Выскочила одна горошинка; обезьяна хотела поднять и просыпала двадцать горошинок. Она бросилась поднимать и просыпала все. Тогда она рассердилась, разметала весь горох и убежала.
Хотела галка пить. На дворе стоял кувшин с водой, а в кувшине была вода только на дне. Галке нельзя было достать. Она стала кидать в кувшин камушки и столько набросала, что вода стала выше и можно было пить.
Черепаха просила орла, чтобы научил её летать. Орёл не советовал, потому что ей не пристало; а она всё просила. Орёл взял её в когти, поднял вверх и пустил; она упала на камни и разбилась.
Муравей спустился к ручью: захотел напиться. Волна захлестнула его и чуть не потопила.
Голубка несла ветку. Она увидала – муравей тонет, и бросила ему ветку в ручей. Муравей сел на ветку и спасся.
Потом охотник расставил сеть на голубку и хотел захлопнуть. Муравей подполз к охотнику и укусил его за ногу. Охотник охнул и уронил сеть. Голубка вспорхнула и улетела.
Овцы ходили под лесом. Два ягнёнка отошли от стада.
Старая овца сказала:
– Не шалите, ягнята, недолго до беды.
А волк стоял за кустом и сказал:
– Неправда, ягнята, овца стара, у ней ноги не ходят, так ей завидно. Бегайте одни по всему полю.
Ягнята так и сделали. Отошли от стада, а волк поймал их и съел.
Стало у мужика много мышей. Он взял в дом кошку, чтобы она ловила мышей, а кошка думала, что её затем взяли, чтобы она сама стала жирной. Кошка и стала есть кости и молоко и стала жирна и гладка. И не стала больше кошка мышей ловить. Она думала: «Пока я была худа и шершава, я боялась, чтобы меня не прогнали, а теперь я стала гладка и красива, и мужик не прогонит меня. Другую кошку он не скоро справит, как меня».
А мужик видит, что кошка не ловит мышей, и говорит жене: «Кошка наша не годится, поищи котёнка худого». Взял жирную кошку, вынес в лес и бросил.
Сошлись раз зайцы и стали плакаться на свою жизнь:
– И от людей, и от собак, и от орлов, и от прочих зверей погибаем. Уж лучше разом умереть, чем в страхе жить и мучиться. Давайте утопимся!
И поскакали зайцы в озеро топиться. Лягушки услыхали зайцев и забултыхали в воду. Один заяц и говорит:
– Стойте, ребята! Подождём топиться; вот лягушачье житьё, видно, ещё хуже нашего; они и нас боятся.
Лев спал. Мышь пробежала ему по телу. Он проснулся и поймал её. Мышь стала просить, чтобы он пустил её; она сказала:
– Если ты меня пустишь, и я тебе добро сделаю.
Лев засмеялся, что мышь обещает ему добро сделать, и пустил её.
Потом охотники поймали льва и привязали верёвкой к дереву. Мышь услыхала львиный рёв, прибежала, перегрызла верёвку и сказала:
– Помнишь, ты смеялся, не думал, чтобы я могла тебе добро сделать, а теперь видишь, – бывает и от мыши добро.
У одного человека были осёл и лошадь. Шли они по дороге; осёл сказал лошади:
– Мне тяжело, не дотащу я всего, возьми с меня хоть немного.
Лошадь не послушалась. Осёл упал от натуги и умер. Хозяин как наложил всё с осла на лошадь, да ещё и шкуру ослиную, лошадь и взвыла:
– Ох, горе мне, бедной, горюшко мне, несчастной! Не хотела я немножко ему подсобить, теперь вот всё тащу, да ещё и шкуру.
Мышка вышла гулять. Ходила по двору и пришла опять к матери.
– Ну, матушка, я двух зверей видела. Один страшный, а другой добрый.
Мать спросила:
– Скажи, какие это звери?
Мышка сказала:
– Один страшный, ходит по двору вот этак, ноги у него чёрные, хохол красный, глаза навыкате, а нос крючком. Когда я мимо шла, он открыл пасть, ногу поднял и стал кричать так громко, что я от страха не знала, куда уйти.
– Это петух, – сказала старая мышь. – Он зла никому не делает, его не бойся. Ну, а другой зверь?
– Другой лежал на солнышке и грелся. Шейка у него белая, ножки серые, гладкие. Сам лижет свою белую грудку и хвостиком чуть движет, на меня глядит.
Старая мышь сказала:
– Дура ты, дура. Ведь это сам кот.
Дрались два петуха у навозной кучи. У одного петуха было силы больше. Он забил другого и прогнал от навозной кучи.
Все куры сошлись вокруг петуха и стали хвалить его. Петух хотел, чтобы и на другом дворе узнали про его силу и славу. Он взлетел на сарай, забил крылами и запел громко:
– Смотрите все на меня, я петуха побил! Нет ни у одного петуха на свете такой силы!
Не успел пропеть, летит орёл, сбил петуха, схватил в когти и унёс в своё гнездо…
Пришёл раз ёж к ужу и сказал:
– Пусти меня, уж, в своё гнездо на время.
Уж пустил. Только как залез ёж в гнездо, не стало житья ужатам от ежа.
Уж сказал ежу:
– Я пустил тебя только на время, а теперь уходи, ужата мои все колются о твои иглы, и им больно.
Ёж сказал:
– Тот уходи, кому больно, а мне и так хорошо.
Лев и медведь добыли мяса и стали за него драться.
Медведь не хотел уступить, и лев не уступал. Они так долго бились, что ослабели оба и легли. Лисица увидала промеж них мясо, подхватила его и убежала.
Галка увидала, что голубей хорошо кормят, – выбелилась и влетела в голубятню. Голуби подумали сперва, что она такой же голубь, и пустили её. Но галка забылась и закричала по-галочьи. Тогда голуби стали её клевать и прогнали.
Галка полетела назад к своим, но галки испугались её оттого, что была она белая, и тоже прогнали.
Разговорилась кошка с лисицею, как от собак отделываться. Кошка говорит:
– Я собак не боюсь, потому что у меня от них уловка есть.
А лисица говорит:
– Как можно с одной уловкой отделаться от собак! У меня так семьдесят семь уловок и семьдесят семь увёрток есть!
Пока они говорили, наехали охотники и набежали собаки. У кошки одна уловка, она вскочила на дерево, и собаки не поймали её, а лисица начала свои увёртки делать, да не увернулась, собаки поймали её.
Пошёл раз лев на охоту, и взял с собой осла, и сказал ему:
– Ты зайди, осёл, в лес и кричи что есть мочи, у тебя горло просторно. Какие звери от этого крика пустятся бежать, я тех поймаю.
Так и сделали. Осёл кричал, а звери бежали куда попало, и лев ловил их. После ловли лев сказал ослу:
– Ну, хвалю тебя, ты хорошо кричал.
И с тех пор осёл всё кричит, всё ждёт, чтобы его хвалили.
Стало мышам плохо жить от кота. Что ни день, то двух-трёх заест. Сошлись раз мыши и стали судить, как бы им от кота спастись. Судили, судили, ничего не могли придумать.
Вот одна мышка говорит:
– Я вам скажу, как нам от кота спастись. Ведь мы потому и гибнем, что не знаем, когда он к нам придёт. Надо коту на шею звонок надеть, чтобы он гремел. Тогда всякий раз, как он будет от нас близко, нам слышно станет, и мы уйдём.
– Это бы хорошо, – сказала старая мышь, – да надо кому-то звонок на кота надеть. Вздумала ты хорошо, а вот навяжи-ка звонок коту на шею, тогда мы тебе спасибо скажем.
Был у Пети и у Миши конь. Стал у них спор: чей конь? Стали они коня друг у друга рвать.
– Дай мне, мой конь.
– Нет, ты мне дай, конь не твой, а мой.
Пришла мать, взяла коня, и стал конь ничей.
У Пети и Вани шла игра вот так: они, будто овцы, били друг друга лоб о лоб.
Игра была плоха: у Вани стала шишка на лбу, а у Пети шишка на глазу.
Мальчик стерёг овец и, будто увидав волка, стал звать:
