Дарья Сергеевна Доцук
Невидимый папа
Повесть
Охраняется законом об авторском праве. Все права защищены. Полная или частичная перепечатка издания, включая размещение в сети Интернет, возможна только с письменного разрешения правообладателя.
© Доцук Д., 2015
© Издательство «Аквилегия-М», 2015
Кое-где на школьном дворе ещё лежат островки серого затвердевшего снега, деревья лысые, а прохожие и не думают снимать зимние куртки. Зато много солнца, а солнце – это и есть весна. Настроение отличное: досидим английский – и выходные!
Мне не на шутку припекает локоть через окно. Как в том рассказе, который я читала в первом классе, – там мальчишка разводил костёр с помощью лупы и солнечного луча. Я тогда ужасно удивилась, что лупой можно что-нибудь поджечь. Хотела попробовать дома, но мама застукала. Сейчас я сама как под солнечной лупой – вот-вот рукав загорится, а ведь это новый свитер, да к тому же не мой, выпросила вчера у мамы – и с каким трудом!
Урок у нас на последнем, четвёртом, этаже. Тут жарче всего, потому что к солнцу ближе и деревья до окон не достают. Но я мужественно терплю: до свободы десять минут!
Хотя жара – это ещё ладно, куда труднее вытерпеть Риту Луговую с Леной Кураповой. Их Алёна Олеговна у доски домучивает. Мы отрабатываем диалоги. По-моему, диалоги гораздо интереснее грамматики, но для Луговой с Кураповой это великое страдание. Все уже побывали у доски, Рита с Леной – последние, только никак не могут убедительно и без ошибок изобразить собеседование на работе. Стоят красные, то ли от усердия, то ли от стыда, и даже с подсказками и подглядыванием в листочек ничего у них не выходит.
Алёна Олеговна поправляет их с тяжёлым вздохом, и я всерьёз начинаю беспокоиться, вовремя ли нас отпустят. Или так и будем сидеть, пока Луговая наконец не примет Курапову на работу? Погода ведь какая! За зиму я уже и забыла, как это, когда солнце светит.
Стены в классе тёплые. Всю зиму стояли то серые, то синие, замерзали. А тут вдруг ожили, развеселились. Небо такое голубое – ни облачка, только пушистый след от самолёта.
И уже пять минут до звонка. Хоть я отличница и школу вселенским злом не считаю, сидеть в такой день в классе даже мне невмоготу. До каникул полтора месяца, но кажется, что начнутся они уже через секундочку – вот какое хорошее настроение.
Рядом сидит Женька и тоже изнывает от жары. Занавесилась водопадом гладких чёрных волос и рисует. Она здорово рисует и к тому же математический гений. Смеётся, что это всё азиатские гены – папа у Женьки кореец, но она его никогда не видела. «Это у нас такая особенность, – говорит, – в математике шарить».
Вообще-то, я тоже Женька. Вот так смешно получилось. У нас и фамилии на одну букву: я – Касаткина, а Женька – Ким. И сидим мы за одной партой, и всё делаем вместе, и оценки у нас тоже одинаковые – все пятёрки. Учителя нас даже не различают: знают, что мы во всём друг с другом согласны. Мы для них как одно целое: «Поручите это Женям», «Жени обязательно поедут на экскурсию», «Жени отлично справились с заданием». Даже на собраниях про нас говорят одновременно, как про одну девочку.
Хотя нет, в одном мы всё-таки совершенные противоположности: Женька левша, а я правша, так что я всегда сижу справа, а она – слева, чтобы локтями друг другу не мешать. Вот и получается, что мне сегодня сильно локоть печёт.
Наконец раздаётся звонок. Больше всех рады Луговая с Кураповой. Алёна Олеговна качает головой, поджимает неодобрительно губы, но не задерживает. Наверное, ей и самой охота на улицу – на солнышке погреться.
Катя Мельник, главная над Кураповой и Луговой, выходит в коридор, и подружки, подхватив сумки, бегут за ней. Ну точно королева и фрейлины.
А вообще, сегодня уйма поводов для радости. Уроки кончились, впереди выходные! И Женька остаётся у меня с ночёвкой. Это у нас такая традиция: каждую пятницу мы ночуем друг у друга, по очереди, потому что врозь нам тяжко.
Перейти две улицы – и мой дом. А Женькин ещё через две. Мы стоим на переходе, ждём зелёного и наслаждаемся, как две ящерицы на камне.
– Вкусно пахнет, – говорит Женька и вдыхает полной грудью.
– Весной! – выдыхаю я.
Мы гуляем вокруг дома – дом у меня длинный, шесть подъездов, – и никак не войдём внутрь. Всякий раз решаем: «Ну последний кружок!» Мы уже чуть-чуть подмёрзли и проголодались, но боимся упустить хоть капельку первого весеннего солнца. До чего же оно приятное, аж чувствуешь, как щёки витамином D напитываются.
Как следует напитав щёки за все те долгие зимние недели, мы идём домой ужинать. На холодильнике висит примагниченная маленькой Эйфелевой башней записка от мамы: «В холодильнике борщ, в морозилке – котлеты. И овощи не забудьте! Приду где-то в 9».
Мам, ну какой борщ, какие котлеты в такой день? Что касается еды, мы с Женькой и тут любим одно и то же, так что я зря спрашиваю, будет ли она спагетти в томатном соусе.
Пока варится паста и вкусно побулькивает соус, Женька рьяно трёт сыр, а я наполняю морсом высокие бокалы и ставлю глубокие тарелки. Ещё нам понадобится базилик, для украшения. Он растёт у меня в горшке на подоконнике. Женька подарила. Базилик – мой единственный питомец, на остальных у нас с мамой аллергия. Но я всё равно иногда играю с Женькиным котом Юлей. Вообще-то, Юля – мальчик, Июль, потому что Женька как раз в июле подобрала его в подъезде.
Юля с виду беспородный, но ветеринар говорит, что его предки совершенно точно из норвежских лесных. Юля на них очень похож – такой же огромный, пушистый, в сине-серую полоску, глаза ярко-голубые, как сегодняшнее небо, и задумчивые, как у Лермонтова (я на литературе всё время его портрет на стене изучаю). Юля может целый день на подоконнике просидеть. Интересно, о чём он думает? По норвежскому лесу, наверное, скучает.
Наконец у нас всё готово, мы садимся ужинать и заодно обсуждаем наш книжный блог. Мы его уже три недели как запустили, а до этого очень долго готовились: я искала информацию и писала посты впрок, а Женька иллюстрировала. Даже логотип нарисовала – готичных близняшек в стиле Emily the Strange. Называется наш блог «Библиотека сестричек Кентервиль», в честь Кентревильского привидения, и пишем мы, разумеется, о сверхъестественном. Мы с Женькой такое просто обожаем и по пятницам, когда друг у друга ночуем, смотрим какой-нибудь ужастик, а потом полночи боимся. Здорово!
Женька показывает мне папку с рисунками: на английском успела закончить чёрно-белые картинки к посту «Эволюция книжных вампиров». Я в восторге и тут же их утверждаю.
Мама задерживается. Мы завариваем какао и устраиваемся в моей комнате смотреть «Других» с Николь Кидман. Говорят, один из лучших фильмов про призраков, а конец так вообще непредсказуемый. И к тому же про старинный особняк – ну всё, включаем!
В пол-одиннадцатого, когда фильм уже кончился, возвращается мама: щёки пылают, глаза переливаются, сама себе улыбается. Так я и знала: была на очередном свидании. Мне всё это ужасно не нравится, но я сердито молчу. Мама не терпит, когда ей указывают и когда её критикуют.
«Нечего мать критиковать!» – говорит. Как бы в шутку, но на самом деле всерьёз. Наверное, думает, что я ничего не понимаю, но как же меня раздражают эти её «быстрые свидания»! Она считает, что ей, занятой женщине, у которой ребёнок на руках (да-да, это она про меня), только так и можно с кем-нибудь познакомиться. Вот они с Леной с работы и ходят по всяким кафе, где устраиваются быстрые свидания – на каждого кандидата не больше пяти минут, чтобы со всеми успеть перезнакомиться, а народу там – толпы и очереди. Видно, сегодня кто-то маме понравился, раз она так задержалась.
– Привет, девчонки! Ну, как дела, что новенького?
На самом деле ей всё равно, это же ясно, наши дела интересуют её куда меньше, чем быстрые свидания. Но Женька, похоже, ничего этого не видит. Или притворяется. И рассказывает:
– Ой, тёть Насть, сегодня так здорово было – тепло, солнечно! Мы гуляли, гуляли, потом спагетти ели, потом «Других» смотрели. С Николь Кидман, знаете? А хотите, я вам новые иллюстрации покажу?
Наивная Женька. Да маме лишь бы до кровати доползти.
Я говорю сквозь зубы:
– Потом, Жень, мама устала.
– Да, давайте лучше завтра, на свежую голову! – соглашается мама и ерошит светлые кудри – специально встала пораньше, чтобы для этих свиданий завиться и накрутиться.
Мы расходимся по комнатам. Меня всё это жутко раздражает. Сама не пойму почему. Мой папа уехал куда-то сто лет назад, когда я была совсем маленькая, и с тех пор мама постоянно ищет себе нового мужа, иногда почти находит, но что-нибудь срывается, и она снова отправляется на быстрые свидания.
Вот ещё что у нас с Женькой одинаково: прочерк в графе «отец». Раньше я об этом не думала, только изредка, а теперь всё чаще и чаще. Почему так? Особенно когда мама возвращается после свидания. В общем, сегодня я опять думаю о папе, и думаю вот что: хорошо бы его найти. Да, он уехал и ни разу не позвонил, но вдруг ему просто стыдно?
