– Как это ты умудрилась?!
– Если бы это случилось с кем-то другим, я бы тоже спросила: «как это ты умудрился»! Но знаешь, тут не просто всё. Это только со стороны кажется – работа для молодёжи, значит, легко и любой может! Но не любой. И вот я, как мне кажется, не могу…
– Да ладно тебе! Ты что, хуже других? В первый раз всегда всё сложно.
– Мне директор тоже так сказала… Но бариста настоящие волшебники, и я не представляю, что однажды мне удастся стать как они. Скорее всего, я всегда буду мыть тут посуду и убираться… Может, конечно, со временем кассу доверят… Но это – мой потолок.
– Рано делать выводы! – подбадривала Дашка.
– А как ты считаешь, одноклассники не станут относиться ко мне хуже, если узнают, что я уборщица?
– Но ты не уборщица! Ты работник кофейни! И потом, своя работа, свои деньги – это ж круто! Самостоятельность…
Между тем однокурсницы Даши, сидевшие с ней за столом, заскучали. Мои личные дела, само собой, их не волновали, так что девчонки одна за другой распрощались. Через десять минут, когда я и Даша остались наедине, подруга наклонилась к моему уху и шаловливо спросила:
– А как у вас тут парни? Симпатичные? Нашла себе кого-нибудь?
– Что ты, Даш, какие парни! Говорю же, второй день я тут всего! Ни с кем не познакомилась, считай. Да и не до парней мне…
– Ну, не скажи, не скажи! Личная жизнь быть должна! Она, знаешь ли, тонизирует!
– Тонизирует?!
Подобных слов от Даши я не слышала ни разу за все годы нашей дружбы. Бойфрендов у неё не было, я тоже не могла похвастаться популярностью у противоположного пола, и о парнях мы особо не говорили. Что же произошло? Я внимательно посмотрела на Дашу… И только сейчас поняла, как она изменилась! Глаза у подруги светились. Она неожиданно похорошела и повзрослела. И по лицу было видно, что Дашке неймётся сказать мне какую-то новость!
– Женька, я влюбилась! У меня теперь есть парень!
– Парень? Прямо настоящий?
– Ну не картонный же, блин!
– Я не про то… Я того… В смысле, этого… Вы прямо пара? У вас как у взрослых? Взаимно?
– Конечно взаимно! По полной программе, как надо! – Дашка просто лопалась от счастья. Было видно, что она просто в восторге и от парня, и от возможности рассказать мне о встрече с ним. – Его зовут Никифор!
– Как?!
– Никифор! Он не любит это имя, но, по-моему, оно классное! Если мы поженимся, то мои дети будут Никифоровичи!
Дашка счастливо хихикнула, а я сдержанно улыбнулась. Ответить было нечего. Ещё совсем недавно она и я были одинаковыми неопытными девчонками, вместе влюблявшимися то в певцов, то в киноактёров. А теперь Дашка стала невестой. Она собирается замуж… А я? Я по-прежнему одинока…
– Женька, ты не представляшь, какой он классный! – продолжала шептать подруга, не обращая внимания на мою реакцию. – Стильный, красивый! Такой заводной! Компанейский! От него весь курс в восторге! Но достался он именно мне!
– Значит, он твой однокурсник?
– Ну конечно!.. Блин, а если б я не поступила, мы б не встретились!.. Подумать даже страшно, что бы было!
Я невольно подумала, что, упустив шанс попасть в институт, потеряла, возможно, и парня, который мог стать моим принцем…
– А как классно он целуется! Ты даже и представить себе не можешь! Развлекает меня постоянно, смешит, приглашает куда-нибудь!..
– Познакомишь?
– Посмотрим.
– Я обещаю не отбивать его, – улыбнулась я.
– Знаю. Просто я не уверена, что у Никифора будет время. Он такой занятой, у него выше крыши проектов! Он и со мной-то общаться едва успевает!.. Но обещаю, я всё тебе буду рассказывать!
– Круто.
– А ты про работу!
– Ну, если я буду справляться… И если не выгонят…
– Справишься, справишься! Точно тебе говорю!
Я опять улыбнулась. Какое счастье, что у меня есть подруга! Какое счастье, что мы можем просто так сидеть в шикарном кафе, в котором я уже чувствую себя практически хозяйкой! И какое счастье, что у нас обеих началась новая жизнь – сложная, непонятная, зато взрослая, интересная и полная захватывающих перспектив!
Глава 6
Судьбоносная салфетка
Прошёл месяц. Наступила середина октября. Последние тёплые дни сменились зрелищем голых деревьев, затяжными дождями, ранними сумерками… А моя жизнь кардинально изменилась.
Я уже вполне освоилась в «Корице». Было даже странно, что в сентябре мне казалось, будто я никогда не сумею работать в баре. Названия десертов, составы и сроки хранения я теперь могла пересказать хоть посреди ночи. Освоила и местный лексикон: посетителей называла уже не «клиентами», а «гостями», молочник – не «кувшинчиком», а «питчером», паровик – не «трубкой», а «стимером», пресс – не «печатью», а «темпером». В кофейне появились новички, те, кто пришёл ещё позже меня, и я сама не заметила, как начала потихоньку учить их и поправлять: делать замечания, если оставляли совок для льда в ледогенераторе, или просить не затягивать с чисткой кофемашины…
Приготовление кофейных напитков тоже больше не представляло для меня трудности. Вот только капучино не получался. Вернее, получался… но нечасто. Молоко я больше не разбрызгивала, но и хорошей пены никак не могла добиться. Пузырчатая ерунда, которая выходила у меня вместо той мягкой и пышной субстанции, что от нас требовалась, плохо держалась на кофе. Вместо того чтоб лечь сверху подушкой, она то и дело проваливалась. В результате выходил не капучино, а обыкновенный кофе, перемешанный с молоком, и всё приходилось начинать заново. Поэтому в «запару» – то есть когда было много гостей – меня ставили на уборку или на мойку, а кофе варить доверяли, лишь если в кафе было малолюдно.
Отношения в коллективе сложились, в общем, неплохо. Не могу сказать, чтобы я с кем-то очень сильно подружилась: ближе, чем Даша, никто мне не стал. Но, к счастью, и врагов не появилось. Отношения со всеми были ровные, приятельские. С Верой, с Аней, с Галей… И со всеми, кроме Валерия. Увы, он у нас больше не работал. Как выяснилось, мой первый день в «Корице» возле Архитектурного был его последним днём в ней. Валерий перевёлся в другое заведение той же сети, открытое неподалёку от его дома. Я немного погрустила, что не встречусь больше с этим шутником…
…Но вскоре забыла. Персонал в кафе сменялся быстро, и, кроме Грекова, в нём было много других интересных людей. К примеру, Алёша, который слыл виртуозом в приготовлении кофе, но, едва проголодавшись, становился таким злым, что только и делал, что рявкал на тех, кто ему попадался, грозя то засунуть в гриль чью-нибудь голову, то разбить холдером чью-нибудь коленную чашечку. Или Надя, обожавшая поесть и порассуждать, как бы выйти замуж за иностранца. Или Серёга, которого загоняли на мойку за неприличное поведение и который строил рожи из окошка для посуды. Или Таня, увлечённая Италией, вставлявшая повсюду итальянские словечки и боящаяся начальства настолько, что как-то раз забралась под прилавок при появлении гендиректора. Или Костя, который всё время просился пойти покурить, исчезал то на час, то на два, а потом удивлялся, с чего это все разозлились. Или Кристина, которая пела и танцевала при всяком удобном (а чаще неудобном) случае: за кассой, при готовке, при уборке. Или Витя, хваставшийся тем, что он работал барменом в алкогольном баре, и знает не только сотню рецептов коктейлей, но и секреты жонглирования бутылками. Или Роза – менеджер, которая всё время находила предлоги, чтобы уединиться с Витей и готова была съесть любую девушку, взглянувшую на него лишний раз… Одним словом, все тут были не без странностей, но все любили Галю и стремились не подвести её. Даже самые лентяи из лентяев при необходимости могли взять себя в руки и продемонстрировать ударную работу.
В один из таких «ударных» дней, а вернее, вечеров, когда в кофейне не было ни одного свободного стула, у кассы стояла очередь, а перед входом толпился народ в ожидании столиков, мне поручили одновременно и мойку, и зал. На смене нас было всего четверо: Роза стояла за кассой, Алексей варил кофе, Анна подавала десерты и бутерброды, а на мою долю выпало всё остальное. «Выйди в зал!» – орала Роза, стоило мне заняться мытьём посуды. «Ложки чистые кончились!» – требовала она, едва я начинала уборку в зале. В общем, так и носилась как угорелая: в зал, собрать посуду, запихнуть в посудомойку, снова в зал, собрать посуду, достать чистую, поставить в окошко… В кофейне, как обычно, было множество студентов архитектурного, но на этот раз мне было не до них. Поэтому, убирая с одного из столиков на втором этаже, я, хоть и слушала краем уха беседу дизайнеров за соседним, не дала себе труда взглянуть на её участников. Беседа же была примерно следующей:
