Конституция тела
Покинув колонный зал, окажешься на улице губернского города, украшенной всевозможными вывесками с иноземными словами: «Фитнес»,» «SPA», «Массаж», «Пауэррестлинг», «Бодибилдинг». «Хорошо! – радостно воскликнешь ты и тут же проверишь наличие в бумажнике радужных, зелененьких и красненьких, – как здорово, что теперь под боком, в двух шагах от дома, есть прекрасный тренажерный зал». Ты ведь знаешь, как знает любой житель достославного губернского города N, а уж в Новом Вавилоне и подавно всякой собаке ведомо, что для обретения «чинов известных» и преуспевания в службе надобны усилия и кое-какие затраты.
О-о, ослепительнейшая улыбка на загорелом лице атлета – счастливый билет в безоблачную жизнь, вечный праздник с непременными балами у губернатора или вечеринками у полицеймейстера, с игрой в вист у английского посланника и – лови удачу за хвост! – фотографиями в модных журналах, собственным цирюльником-стилистом, имиджмейкером и кортежем угодливых – да чего там! – готовых на всё подражателей, греющихся в лучах твоей славы.
Тело!.. Оно достойно гимна:
В здоровом теле – здоровый куш!
Тело!.. Не оболочка, не фикция,
Прекраснее райских кущ,
Ты – моя конституция!
Как известно, под конституцией человека понимается индивидуальное своеобразие организма, проявляющееся, в частности, тем, как он реагирует на физиологические и патологические воздействия. Именно «индивидуальное своеобразие» куда-то пропало – всё больше ксероксная красота голливудского стандарта, дюймы и сантиметры. Давно уже появились «иконы стиля» у новой религии – Мадонны и Евангелисты – попдивы и модели. Им подражали, копировали их внешность, как копируют пришедших на смену.
Ученые, говоря о сущности конституции человека, вскрывают корреляции (связи) между строением тела, функциональным состоянием его отдельных систем и возможностью предрасположения к тем или иным болезням, к тому или иному характеру их течения. Изменяя свою внешность, свое «святая святых» – тело, не утрачивает ли человек собственную неповторимость, не превращается ли в гомункулуса[29]?
Кречмер[30] различал три конституции:
1) тип пикнический (характеризуется сильным развитием внутренних частей тела);
2) тип астенический (характеризуется малыми размерами в ширину при высоком и выше среднего росте);
3) тип атлетический (характеризуется сильным развитием скелета, мускулатуры и кожи, широкими плечами и широкой грудной клеткой).
Внешний облик (habitus) должен довольно ясно выявлять тип телосложения организма. Но не в том случае, когда человек стремится его изменить, усреднить, привести к общему знаменателю. Телу с большой буквы, такой большой, что за ней не видно души.
Нет несчастия хуже того, когда
человек начинает бояться истины,
чтобы она не обличила его.
Паскаль
Как часто, ты помнишь, читатель, как часто ненавистные прописные истины нарушали твое блаженное бездумье, какими неприятными и опасными казались зазубрины слов о вреде и пользе, труде и ответственности? Как часто находил ты (признаться честно, и я) тысячи причин и отговорок, как часто затыкал уши себе и рты другим, чтобы, не дай бог, не вошло старое заржавленное лезвие в сердце, оставив царапину на белой коже или, что еще хуже, – на душе. Ведь душа-то есть, не всю же ее съели, не всю, разодранную на куски побольше и поменьше, заложили и обменяли, пропили и проели, как давным-давно уже пропили и проели совесть? Или уже «непеременное Я», которым сознает себя и младенец, и взрослый, и старик, стало другим?
Вот похожий на херувима премилый мальчик, впервые столкнувшись с грязью и обманом взрослого мира, прячет в голубых своих глазенках испуг и думает: «Наглость – второе счастье».
Блез Паскаль (1623–1662) – французский математик, механик, физик, литератор и философ. Фронтиспис книги работ Паскаля с портретом автора (1779)
Вот тот же мальчик, давно и сразу потерявший веру в справедливость, выносит вердикт: «Идите вы!.. Всё можно!» А потом, включив телевизор, обнаруживает на десятках каналов разные вариации одной и той же игры: «Сожри ближнего – получишь миллион!» Обнаруживает – и убеждается в собственной правоте. Правоте молодого зверя, по словам Виктора Петровича Астафьева:
«Ницше и Достоевский почти достали до гнилой утробы человечишки, до того места, где преет, зреет, набирается вони и отращивает клыки спрятавшийся под покровом тонкой человеческой кожи и модных одежд самый жуткий, сам себя пожирающий зверь. А на Руси Великой зверь в человеческом облике бывает не просто зверем, но звериной, и рождается он чаще всего покорностью, безответственностью. Безалаберностью, желанием избранных, точнее, самих себя зачисливших в избранные, жить лучше, сытей ближних своих, выделиться среди них, выщелкнуться, но чаще всего – жить, будто вниз по речке плыть».
И вот уже предъявляет свои права на всё милый мальчик, наплевав на зануд-родителей и какие бы то ни было авторитеты. Веры нет никому и ничему.
«Бедственное положение … усиливается еще тем, что, так как состояние неверия продолжается уже много времени, сделалось то, что среди людей те из них, которым это положение безверия выгодно, все властвующие классы, либо самым бессовестным образом притворяются, что верят в то, чему не верят и не могут верить, либо, в особенности наиболее развращенные из них ученые, прямо проповедуют, что для людей нашего времени совсем и не нужно ни какого бы то ни было объяснения смысла жизни, веры, ни какого бы то ни было вытекающего из веры руководства поступков, а что единственный основной закон жизни человеческой есть закон развития и борьбы за существование и что поэтому жизнь людей может и должна быть руководима только похотями и страстями людскими. В этом-то бессознательном неверии народа и сознательном отрицании веры так называемых образованных людей и заключается причина бедствий…»
Лев Николаевич написал это в 2013 году?..
Предвосхищая недоуменные возгласы и покручивание пальцем у виска, даже презрительное посвистывание и округлившиеся глаза, хотелось бы вернуть читателя в детство, с тем чтобы вспомнил он свои, конечно же бредовые, как теперь кажется, идеи, в которых не было норм и правил и в которых легко и непринужденно сочеталось несочетаемое, мысль легко скользила по потолку, подобная солнечному зайчику, – попробуй, поймай.
Как просто сказать какую-нибудь гадость, бросить грязный сухой комок в лужу отстоявшейся воды, чтоб замутилась она, заклубилась обидой и горечью, и как сложно подарить – оторвать от себя слово хорошее и доброе!
Николай Васильевич Гоголь писал поэму «Мертвые души» с оглядкой на «Божественную комедию» Данте. Первый том должен был соответствовать «Аду», второй – «Чистилищу», третий – так и не написанный – «Раю». «Нового Иерусалима», «Царства Божьего на земле», «Города Солнца», «Утопии» в реальном мире не нашел и не построил ни Иван Грозный, ни Томас Мор, ни Кампанелла, ни Платон. Не смог написать картину рая и Гоголь.
«Гоголь советовал помещикам покинуть большой город, где они попусту разбазаривают свои неверные доходы, и возвратиться на землю, дарованную им Господом, чтобы они стали богаты, как богата плодородная земля. И чтобы сильные веселые крестьяне благодарно трудились под их отеческим присмотром…»[31]
В России ничего не нужно менять, кроме души человека – в этом самая заветная мечта гения. И «споткнулся» он на том самом «категорическом императиве» Канта – нравственном законе, который определяет собой свободу личности. В человеческом сознании императив выражается в формуле: «Ты можешь, потому что должен». Нравственный долг не может реализоваться в действительности.
«Поступай так, чтобы всегда уважать человеческое достоинство как в твоем собственном лице, так и в лице всякого другого человека, и чтобы всегда относиться к личности, как к цели, а не только как к средству». «Поступай так, чтобы высший принцип твоей воли одновременно и всегда был бы принципом общего законоположения», – писал Кант.
Как объяснить, что такое «свобода», «обязанность», «долг» и «право»? Как достучаться до живых еще душ?
Фёдор Моллер. Портрет Н.В. Гоголя
Гоголь предполагал, что искусство слова в состоянии преобразить читателя, очистить душу его от скверны греха. Правда, наивно? Может быть, и эти строки из дантевского «Рая» наивны:
Уже нередко дети слезы лили
За грех отца; и люди пусть не ждут,
Что бог покинет герб свой ради лилий!
А эта малая звезда – приют
Тех душ, которые, стяжать желая
Хвалу и честь, несли усердный труд.
И если цель желаний – лишь такая
И верная дорога им чужда,
То к небу луч любви восходит, тая.
Но в том – часть нашей радости, что мзда
Нам по заслугам нашим воздается,
Не меньше и не больше никогда.
И в этом так отрадно познается
Живая Правда, что вовеки взор
К какому-либо злу не обернется.
Различьем звуков гармоничен хор;
Различье высей в нашей жизни ясной —
Гармонией наполнило простор…
Великие всегда искали гармонию. Может быть, именно эти поиски, по всем приметам безрезультатные, и не дают миру рухнуть, а человеку окончательно превратиться в потребителя? Гоголь вечен, как вечны наши беды и радости, язвы и стигматы[32], надежды и разочарования, дураки и дороги. Вечны Пульхерии Ивановны и Мокии Кифовичи, капитаны Копейкины и Чичиковы, потому что сейчас, пусть под другими именами, они живут. Живут в ожидании перерождения к лучшей жизни…
