– Но послушайте, несчастный,- сказал принц,- ведь Рене может вернуться с минуты на минуту!
– Э, велика важность! – ответил Ноэ.- Под мостом течет Сена, в которой можно всегда спастись вплавь!
Паола приотворила дверь лавочки, чтобы подышать свежим воздухом, но, увидев, что к ней идет какой-то мужчина, отскочила назад. Этим и воспользовался Ноэ и смело вошел в оставшуюся незакрытой дверь. Теперь Паола узнала красивого дворянина, ссылавшегося утром на свое знакомство с ее отцом, и покраснела.
– Простите меня, сударыня,- сказал он,- я пришел слишком поздно, но я провинциал и плохо знаком со столичными обычаями… Брррр! Не находите ли вы, что сегодня стало холодно? – И с этими словами Ноэ затворил за собой дверь.
– Однако, месье…- начала девушка.
Простите меня,- перебил ее Ноэ,- но я забыл здесь кое-что и пришел просить, чтобы вы отдали мне забытое!
– Но что же вы забыли? – растерянно спросила девушка, глядя, как он запирает дверь на засов.
– Свое сердце! – ответил Иоэ.
– Однако…- снова начала было Паола, пытаясь взять строгий тон. Но Ноэ, не смущаясь, продолжал:
– Быть может, мне еще не скоро придется снова застать вас наедине, а потому я непременно теперь же должен сказать вам, что люблю вас! О, как вы прекрасны!
– Боже мой,- смущенно бормотала Паола, не зная, что ей делать.- Отец может прийти с минуты на минуту… Этого еще недоставало! – с тревогой крикнула она, видя, что Ноэ опускается пред нею на колени.- Ведь на окнах нет ставен, могут увидеть… Так идите хоть сюда! – с отчаянием сказала она, увлекая Ноэ в маленькую комнатку, смежную с лавочкой и обставленную с большой роскошью.- Знаете ли вы, сударь,продолжала она, стараясь суровым тоном замаскировать ту радость, которая против воли вспыхнула у нее на сердце при виде того, как Ноэ снова опустился пред нею на колени и нежно обвил се стан,- знаете ли вы, что ваше поведение переходит все границы?
– Я люблю вас! – ответил Ноэ, взяв ее руку.
– Но бегите же прочь, безрассудный! – сказала она, не отнимая, однако, своей руки у Ноэ.
Последний не успел ответить ей что-либо, как в дверь лавочки сильно постучали и чей-то голос крикнул:
– Паола! Годольфин!
– Боже мой! Отец!- растерянно шепнула Паола.- Если он застанет вас здесь, он убьет вас!
Она взволнованно оглядывалась по сторонам, разыскивая какую-нибудь норку, в которую можно было бы спрятать смелого влюбленного. Наконец, когда с улицы вновь послышался отчаянный стук, она втолкнула Ноэ в свою уборную и побежала открывать дверь, шепнув:
– Не шевелитесь, иначе вы погибли!
XI
Если бы Рене не был сам так расстроен, он непременно заметил бы, как бледна и взволнована его дочь. Но теперь он только сердито буркнул:
– Что ты, спала, что ли? Не можешь поторопиться…
– Я не спала,- ответила девушка,- просто я боялась, потому что Годольфина нет дома.
– А куда провалился этот бродяга, нищий?
– Он пошел к портному за вашим парадным платьем.
Рене бросил на прилавок плащ и шляпу и, пройдя в комнату дочери, сердито уселся там в кресло. Паола с бьющимся сердцем подвинула свое кресло к двери уборной.
– Черт знает что такое,- сказал Рене, угрюмо осматривая дочь.- Ты разодета, словно принцесса. Неужели надо разодеваться в пух и прах, чтобы торговать духами?
– Что же мне, нищенкой одеваться, что ли? – недовольно возразила Паола.
– Не нищенкой, но согласно твоему положению!
– Кажется, я – ваша дочь!
– А что я такое? Жалкий торговец парфюмерией.
– Полно, отец! Разве я не знаю, что вы очень богаты, так богаты, что давно могли бы бросить все это и зажить барином в собственном дворце. К тому же вы дворянин. И я совершенно не понимаю, что мешает вам жить согласно своему званию, придворному положению и состоянию, что мешает вам выдать меня замуж за знатного дворянина!
– Проклятие! – крикнул Рене.- Да ты хочешь, видно, убить своего отца, несчастная?
Паола с недоумением взглянула на отца, слова которого казались ей совершенно непонятными. Рене сейчас же переменил тон и продолжал:
– Прости меня, милая девочка! Я кажусь тебе тираном-отцом, который жертвует счастьем своей дочери по непонятному капризу… А между тем Бог свидетель, что я страстно желал бы видеть тебя женой знатного дворянина, важной дамой, утопающей в довольстве и холе. Ведь ты прекрасна, Паола; кроме тебя, я никого не люблю на свете, и все-таки твое замужество невозможно!
– Но почему?
– Потому что в тот день, когда ты выйдешь замуж за дворянина, я умру! – Флорентинец привлек к себе дочь, посадил ее к себе на колени и спросил: – Веришь ли ты во влияние созвездий, в предсказания гадалок, в волхвование, осуществляемое путем наговоров и волшебных снадобий?
– Разумеется нет,- улыбаясь, ответила Паола.- Ведь я христианка!
– Я тоже христианин,- сказал Рене,- а все же верю в это… В юности я был уличным мальчишкой и зарабатывал свой хлеб разными мелкими поручениями. Спать мне приходилось где попало, прямо под открытым небом. И вот однажды мне пришлось столкнуться со старой цыганкой, которая в благодарность за какую- то мелкую услугу предсказала мне мою судьбу. Она сказала мне, что я буду обладать огромным состоянием, что я буду одновременно и купцом, и знатным барином, что масса людей будет трепетать предо мной. Но у меня будет дочь, и вот в тот момент, когда эта дочь выйдет замуж за дворянина, а я прекращу свою торговлю, я погибну трагической смертью. Теперь ты понимаешь, почему я не могу бросить торговлю и позволить тебе выйти замуж. Предсказание цыганки до сих пор оправдалось во всем, значит, оно оправдается и в этой части!
– Боже мой. Боже мой! – с отчаянием сказала Паола.
– Будет хныкать! – крикнул парфюмер, ставший снова грубым и резким.- Ступай, молись и ложись спать! Сказав это, Рене отправился по лестнице наверх.
Паола подбежала к двери уборной и хотела выпустить Ноэ, но в это время с улицы опять постучали. Это был Годольфин, вернувшийся с платьем Рене. Паола надеялась, что Годольфин поднимется наверх и отнесет платье хозяину, но Рене сам спустился вниз, надел новый камзол, пристегнул шпагу, взял шляпу и плащ и сказал Годольфину:
– Закрой ставни и ложись! На колокольне бьет уже десять часов!
Он ушел, а Годольфин пунктуально выполнил его приказание. Паола убежала к себе, заперла дверь своей комнаты на засов, опустила тяжелую портьеру и поспешила выпустить Ноэ из его тесного убежища.
– Уф! – сказал молодой человек переводя дух.- Как там душно! Однако, кажется, судьба не хочет, чтобы я так скоро расстался с вами!
– Боже мой, а завтра вернется отец… быть может, он придет еще сегодня ночью… Боже мой. Боже мой!
– Не беспокойтесь,- сказал Ноэ,- я выскочу из окна!
– Но вы расшибетесь насмерть!
– А не найдется ли у вас веревки?
– Ну конечно найдется! – с восторгом сказала Паола.- Там в лаборатории…- И быстро, словно вспугнутая козочка, она взбежала по лестнице и вернулась с веревкой.
– Веревка не очень толста, но кажется мне достаточно прочной,- сказал Ноэ. Паола открыла окно. Молодой человек привязал веревку за болт ставней и произнес:
– А теперь, когда все готово для моею бегства, давайте поговорим!
– Да нет же,- испуганно ответила она,- умоляю вас, спасайтесь скорее! Я боюсь… Разве вы не слышали, что говорил отец? Он страшно суеверен.
– Ну что же,- ответил Ноэ, обнимая и целуя девушку.Будем любить друг друга втайне, и вы увидите, что ваш батюшка не почувствует себя хуже от этого!
– Но послушайте, месье…
– Ах так! – капризным тоном перебил ее Ноэ.- Ну, так я вам вот что скажу, сударыня: если вы не дадите мне слова, что мы снова увидимся, я выброшусь из окна и разобью себе голову о перила моста!
– Да вы с ума сошли! Это безумие!
– Пусть безумие, но я сделаю так, как говорю: даю вам честное слово!
– Но я не хочу…
– Так вы позволите мне завтра навестить вас?
– Но вы окончательно сходите с ума! Ведь Годольфин будет в лавке!
– Господи, раз я могу выйти через окно, то могу и войти тем же путем! Слушайте: завтра я принесу с собой шелковую лестницу. Когда я буду проезжать в лодке под мостом, вы кинете мне веревку, я привяжу к ее концу лестницу, вы втянете ее наверх, привяжете к окну, и я поднимусь к вам так же просто, словно по луврской парадной лестнице! Ну, согласны вы? Так вы еще колеблетесь? Ну, так я считаю до трех. Если вы за это время не дадите мне своего согласия, я приведу в исполнение угрозу! Раз… два…
– Остановитесь! – с ужасом крикнула Паола.- До завтра! Ноэ обнял молодую девушку, приник к ней долгим поцелуем, затем вскочил на окно, взялся за веревку и быстро спустился вниз. Достигнув конца веревки, он смело бросился в воду, на несколько секунд скрылся из глаз, затем снова вынырнул и спокойно поплыл к берегу.
– Бррр! – пробормотал он, вылезая на сушу и отряхиваясь.Вода не очень- то тепла! И, сказав это, он бегом направился к гостинице, где его с нетерпением поджидал Генрих Наваррский.
