Индейцы и ковбои с трудом поспевали за Голубой Стрелой. Паровоз не устает никогда, но кони время от времени должны отдыхать. Лошади индейцев еще могли скакать по снегу, но лошади ковбоев сдали.
И вот караван прибыл к дому, где окна вместо стекол были затянуты обрывками газет и журналов, на картинках которых красовались ковбои и индейцы.
Наши герои почувствовали себя дома. Они расседлали лошадей и расположились лагерем на соломенном тюфяке, лежащем на полу, где, обнявшись, спали два мальчика, немножко чумазые, но с симпатичными и даже во сне веселыми лицами.
Они не зажгли походных огней, чтобы не поджечь тюфяк, но натянули свои палатки, привязали лошадей и преспокойно расположились спать. Только Серебряное Перо не заснул. Великие индейские вожди никогда не спят. Днем и ночью они курят свои трубки и думают. А о чем думают - неизвестно, потому что говорят они мало, из десяти мыслей расскажут кое-что об одной, а остальные девять остаются в секрете. Поэтому они становятся такими мудрыми. Есть индейская пословица, которая гласит: "Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун".
В поезде остались только Начальник Станции, Начальник Поезда, Машинист и Карандаши, которые вылезли из коробки, и каждый занял себе отдельное купе. Таким образом, они не мешали друг другу, потому что, как вы знаете, у Карандашей очень длинные ноги и они любят простор.
В списке адресов теперь было только два имени: Франко и Роберто.
У дома Франко слезли Карандаши, на долю которых, надо вам признаться, выпали самые комические приключения. Франко не спал: он растянулся в своей кроватке и, положив руки под голову, смотрел, как Карандаши один за другим пролезали в замочную скважину и с легким стуком падали на пол.
- Привет! - весело сказал Франко.
- Привет! - моментально ответили Карандаши.
А Желтый, который любил смеяться по любому поводу, сразу же добавил:
- Почему ты не спишь? Это неправильно! В новогоднюю ночь дети должны спать.
- Я это знаю, но...
- Правда, мы добрались до тебя сами, а не на метле Феи, но это не оправдание. Ты ничего не должен знать об этом.
- Но я...
Голубой прервал Желтого, который хотел было продолжать свою проповедь, и заметил:
- Но, в конце концов, что за беда, что он не спит? Это даже лучше: мы можем сразу же подружиться.
- Я тоже такого мнения, - пропищал Красный, который был самый веселый из всех.
- Что касается меня, то я согласен с Желтым, - сказал Зеленый, - тем более что он мой двоюродный брат.
Ах да, я же вам еще не рассказал историю этого родства. Это довольно сложная история. Зеленый был двоюродным братом Желтого и Голубого, Оранжевый - двоюродным братом Желтого и Красного, Лиловый - Красного и Голубого, и, кроме того, между ними было еще множество родственных связей, сложных, как и все родства на этой земле.
- Ну, хватит! - примирительно воскликнул Франко. - Вижу, что вы начинаете ссориться. А я-то думал, что цвета всегда живут в мире между собой.
- Ты ошибаешься, - изрек Желтый. - Разве ты никогда не слышал о контрастах в цветах? Однако ты еще не объяснил нам, почему ты не спишь.
- Просто потому, что сон никак не приходит.
- Это признак того, что ты был плохим мальчиком. Не могут спать только те дети, у которых совесть нечиста.
- Совесть у меня чиста, но пуст желудок, потому что мне нечего было есть на ужин.
- Видите! - торжествующе воскликнул Голубой, - я сразу же сказал, что он хороший мальчик.
- Наоборот, - возразил Зеленый, - раз его оставили без ужина, значит, он плохой мальчик.
- Нет, - объявил Франко, - это значит, что у нас в буфете пусто. Мама поскорее уложила меня спать, надеясь, что сон прогонит голод, а получилось наоборот: голод прогнал сон. Но я не жалуюсь: мне так интересно было видеть, как вы пролезали в замочную скважину. Вы знаете, я до сих пор еще ни разу не получал подарка от Феи. А вы для меня самый лучший подарок, который я только мог получить. Представьте себе, я хочу стать художником.
Франко говорил так ласково, что Карандаши, подпрыгивая, приблизились к нему, довольные, что они пришлись по душе мальчику. Для типов вроде Желтого и Зеленого достаточно одного доброго слова, и они сразу же прекращают ссориться и становятся очень хорошими.
- Если хочешь стать художником, - сказал Коричневый, самый спокойный из всех цветов, - я советую тебе рисовать сцены из деревенской жизни. Можешь для этого использовать меня.
- А для меня все равно из какой жизни, - произнес Голубой, - на любой картине всегда найдется место для кусочка неба.
- Ребята! - воскликнул Красный, которому всегда хотелось предложить что-нибудь новое. - Зачем терять время на болтовню? У меня появилась идея.
- Слушаем!
- Раз уж Франко не спит, давайте развлекать его. Нарисуем для него что-нибудь?
- Чудесно! Что за хорошая мысль! - обрадовался Франко. - Посмотрите на столе: там должно лежать несколько листов чистой бумаги. Конечно, это не чудесные белые листы из альбома - в эту бумагу лавочник заворачивал кофе, но я собираю ее для рисования.
- Начну я, - торжественно произнес Черный.
Он положил листок бумаги на ночной столик, стоявший рядом с кроватью Франке, и запрыгал по листу. На бумаге появился ствол и ветви дерева.
Франко захлопал в ладоши, но Желтый наморщил нос (я не знаю точно, где у карандаша находится нос, но подтверждаю тот факт, что Желтый наморщил нос).
- Этот рисунок не по сезону, - сказал он, - всем известно, что зимой на ветвях нет листьев. В лучшем случае сохраняется несколько желтых листьев...
- А ты забыл про сосны и ели, которые никогда не теряют листву?
- У меня есть еще одна замечательная идея, - объявил Голубой.
Он взял листок, начертил на нем причудливую линию, и через несколько минут чудесная Голубая Корова, вежливо мыча и позвякивая висевшим на шее голубым колокольчиком, поднялась с листа и застучала копытцами по столику.
- Замечательно! - воскликнул Франко. - Если бы я тоже мог рисовать живые вещи. Мои рисунки остаются на бумаге и никогда не сходят с нее.
- Мууу! - жалобно замычала Голубая Корова.
- Может быть, у нее накопилось много молока? - сказал Франко. - Когда коровы жалуются, их обязательно нужно доить. Но я не умею.
На помощь пришел Коричневый, который был деревенским цветом и умел доить коров. Молоко Голубой Коровы было чудесного голубого цвета.
- Такого молока я никогда не видел, - засмеялся Франко.
- Это Голубой виноват, - ответил Желтый. - Он все хотел сделать сам. Все ведь знают, что молоко бывает желтое.
- Желтое! Что ты там рассказываешь?
- Ах, довольно спорить, - сказал Красный, - теперь моя очередь.
И он со скоростью балерины запрыгал по листу бумаги, распространяя вокруг невероятное веселье. Еще ничего не было готово, но можно было поручиться, что рисунок получится очень смешной.
- Готово! - прыснув со смеху, объявил Красный.
Знаете, что он нарисовал? Человечка, который какимто чудом не рассыпался, хотя и был весь сделан из отдельных кусков. Руки не соединялись с плечами, ноги с туловищем, нос с лицом, а голова с шеей.
- Да здравствует Человечек из кусочков! - закричал Франко.
Человек попытался подняться с листа и сразу же потерял одну ногу.
Он нагнулся и с большим трудом поставил ее на место, но тут же у него отскочила рука.
- Я потерял руку! Где моя рука?
Он опустился на колени в поисках, а голова тем временем скатилась с его плеч, как мячик. Голова катилась по полу, но не переставала кричать и жаловаться.
- На помощь! На помощь! Я не виноват, зачем вы хотите отрубить мне голову?
У Франко от смеха на глазах выступили слезы.
- Не бойся! - ободрял он, стараясь сложить кусочки вместе. - Ну, вот, теперь все в порядке, покажи, как ты умеешь ходить.
Это легко было сказать, но нелегко выполнить. Человечек из кусочков не успел сделать и двух шагов, как потерял половину левой и правую руку. Бедняжка зашатался и рухнул на землю.
Каждый из Карандашей что-то рисовал. Фигурки, как только их кончали рисовать, поднимались с бумаги и с любопытством оглядывались по сторонам. Голубой нарисовал лодочку с моряком. Моряк принял молоко Голубой Коровы за море и принялся плавать в нем.
Внезапно послышался чей-то голосок:
- Эй! Эй вы!
- Кто это? - спросил Желтый, который знал все обязанности, включая обязанности часового.
- Э-э-э, не поднимай такой шум, дружище! Я бедная голодная Мышь и думаю, что кому-то из вас придется пожертвовать собой, чтобы я могла поужинать. Мне всегда нравились карандаши, простые или цветные - все равно.
Карандаши поспешно столпились около Франко, который поднял руку, чтобы защитить их.
- Синьора Мышь, если вы думаете утолить голод за счет моих друзей, то предупреждаю вас, вы ошиблись адресом.
- В этом доме невозможно жить, - проворчала Мышь, оскалив зубы. - Нет ни корки сыра, ни яйца, ни бутылки масла, чтобы я могла окунуть хвост и облизать его, ни мешка с мукой или зерном, чтобы я могла прогрызть его. За последнюю неделю я потеряла половину веса.
