Ей сейчас утешение нужнее!
Старшая сестра ещё немного постояла под дверью, а потом всё-таки ушла — на лестнице послышались её торопливые шаги. Василиса села на кровати и дважды со всей силы хлопнула себя по щекам. Как ни странно, это помогло: по крайней мере, рыдать она перестала.
«Так-то лучше, — похвалил внутренний голос. — Давай, думай, Василисушка, светлая ты голова!»
Ох, это легко сказать, да сложно сделать. Златка у них умная, Даринка — прекрасная, а она — ни то ни сё: серая мышка, глупые мыслишки…
Василиса подошла к зеркалу, глянула на своё распухшее зарёванное лицо и поморщилась, словно от зубной боли: ох, ну и красота — страшная сила!
И тут её осенило: вот же оно, решение! На поверхности обреталось! Она ещё может убедить Кощея отказаться от невесты, если предложит ему равноценную замену.
Василиса взяла со столика Кощеево зеркальце, сжала в руке волшебный гребешок. Резная деревянная рукоятка казалась тёплой, будто бы солнышком её нагрело. На душе отчего-то вдруг стало легче, хотя девушка ещё не знала, удастся её задумка или нет. Но сердце подсказывало, что она находится на правильном пути.
Василиса одним ловким движением распустила свои жидковатые пепельные косы и уверенной рукой принялась их чесать-начёсывать.
И вот чудеса — с каждым движением гребня волосы становились всё длинней и гуще, невзрачный серый цвет переменился до сочно-каштанового, будто какой-то невидимый художник решил добавить красок в её пряди, с кожи исчезли желтоватые пятна, почернели соболиные брови и ресницы, губы стали полнее и ярче. Чем дольше девушка смотрелась в волшебное зеркало, тем больше ей нравилось собственное отражение. Сколько там ещё осталось до рассвета? Успеет ли она за это время стать красивее сестры? Она надеялась, что успеет.
Василиса вышла из светлицы прямо перед самым восходом солнца.
— Ну что, душа моя, — она сразу же услышала льстивый голос Кощея. — Настало время дать ответ. Говори, что надумала?
— Нет, — прошептала сестра. — Я не могу…
Василисины башмаки застучали по ступеням, но на звук никто не обратил внимания.
— Доченька, Даринушка, не губи нас! — взмолился отец, и Василиса брезгливо поморщилась: тот, похоже, был мертвецки пьян. — И сама сгинешь, и мы не выкарабкаемся. А так ты ж княгиней станешь! Может, оно и неплохо там живётся, в Навьем-то княжестве?
У Даринки от обиды задрожали губы.
— Папа, ты меня прогоняешь? — голос плаксиво дрогнул.
Василиса поняла, что медлить нельзя — сейчас сестра не выдержит, поддастся на слёзные уговоры батюшки, и тогда пиши пропало.
— Эй ты, Кощей, — крикнула она, расправляя плечи. — Оставь её, пускай дальше себе ломается, ишь, краля выискалась. А вот я бы тебе сказала «да», коли бы ты спросил!
— Доченька?! — ахнул отец и навзничь брякнулся с лавки.
Златка бросилась к нему, принялась охать, хлопотать, поднимать. Даринка так вообще раскрыла рот и забыла закрыть. Василиса старалась не смотреть на сестёр — в их глазах ей чудились упрёк, разочарование, даже ненависть.
Мокша растерянно квакнул, прищурился и принялся яростно тереть свои круглые жабьи зенки.
А навий князь, оперев подбородок на костлявый кулак, молча пожирал её взглядом.
Глава пятая. Раз невеста, два невеста
— К-как это — «беру обеих»? — пролепетал Неждан Афанасьевич, когда к нему вернулся дар речи. — Не было такого уговору! Где ж это видано, чтобы одному да сразу на двух девицах жениться?
— А ты Кощею-то не перечь! — Мокша стукнул по столу перепончатым кулаком и грозно завращал рыбьими глазами. — Князь сказал: собирай обеих дочерей в дорогу — значит, так тому и быть!
А сам навий правитель улыбнулся, растянув тонкие сухие губы, и молвил ласковым шелестящим голосом:
— Нешто ты, Неждан, неуч какой? А с виду вроде вроде умный мужик. У нас в Нави никому не возбраняется по нескольку жён иметь. А уж мне-то вообще никто ничего запретить не может. Али ты хочешь попробовать?
Василиса никогда прежде не видела отца таким несчастным: у него тряслись коленки, зубы стучали друг о друга, а лицо стало белым как полотно. Купец несколько раз открывал и закрывал рот, потом во взгляде появилась мрачная решимость — какая бывает только перед прыжком с обрыва в воду. В таких случаях обычно говорят: «Или пан, или пропал». Ох, только бы не натворил чего непоправимого…
Она успела вмешаться прежде, чем кто-либо другой раскрыл рот:
— Эй, княже, — с губ сорвался нервный смешок. — Вижу, я тебе по нраву пришлась?
— По нраву, — осклабился Кощей, подтянув пальцем ворот своего бархатного кафтана, будто бы ему вдруг жарко стало. — Похоже, обманул меня Мокша, старая жаба! Говорил, мол, только младшая дочь моего придирчивого взгляда достойна. А средняя — обычная замухрышка. Небось, сам жениться на Василисушке хотел, а?
Он отвесил болотнику подзатыльник, и тот, съёжившись, заверещал:
— Н-никак нет, дорогой Кощеюшка! Поклёп это! Не нужны мне эти бабы! Ну не в смысле вообще не нужны, а токмо дочки Неждановы! Для тебя искал, старался. А Василиска ой хитра — небось в зеркальце твоё смотрелась и волосы начёсывала, чтобы жениху понравиться. Так ведь, признавайся!
— Так, — не стала спорить Василиса. — Глянула я на князя-то и подумала: хочу, понимаешь, княгиней быть. Вот только слыхала я, что младших жён может быть много, а княгиня всего одна. Это правда?
Кощей важно кивнул, теребя костлявыми пальцами нагрудную цепь.
— Правда. Эту честь сперва заслужить надобно.
— Я заслужу! Сделай меня княгиней, а Даринку оставь дома. Может, нехорошо так про сестру говорить, но она тебе не пара. Ты вон какой — бессмертный! Значит, мудрый. А она у нас дурочка набитая.
Заслышав такое, Даринка охнула. Её синие глазищи наполнились слезами, губы искривились в плаксивой гримасе.
