— Давай пойдем пешком, пожа-а-алуйста!!!!!
Кикирилла вздохнула и вдруг спросила.
— Как поступить, если тебе надо быть в двух местах сразу?
Элис удивилась вопросу, но тут же ответила.
— Разорваться на две части!
От увиденного Элис сжалась в комок и отпрянула…Кикирилла разделилась на две части — на правую и левую. Попытавшись немного пройти, правая половина Кикириллы завалилась на правый бок, а левая половина — на левый. Ходить на одной ноге оказалось невозможно. Обе упавшие половинки в унисон пояснили:
— Неудобно.
— Неудобно, — повторила Кикирилла, соединившись. — Чувствую себя в два раза глупее. Надо что-нибудь другое придумать.
— Тогда пошли кого-нибудь.
— Точно!!! — восхитилась Кикирилла, и схватив Элис за руку потащила её влево. Раз она не желает путешествовать на пеньках, то придется искать более короткий путь.
Короткая дорога, может, действительно была короткой, но топать по ней было крайне неудобно. Поваленные деревья, цепкие кустарники, заросли крапивы преграждали путь. Переползая, перешагивая через них, Элис припоминала, как она часто бывала здесь у подножья горы, но не догадывалась, что Лысая гора умеет разговаривать.
Проползая под валежником, Элис зацепилась рукавом за назойливые ветки Шиповника, он цепко схватил её за край кофты. Кикирилла стала аккуратно освобождать подругу. Элис же показалось, что Шиповник нарочно держит её. Вдруг Шиповник обнял девочку и прошептал ей на ухо.
— Вы сейчас пойдете по бегущей тропе, на шестом повороте на малахитовой поляне живет Ромашка, передайте ей, что я её люблю.
— Почему сам не сходишь? — удивилась Кикирилла.
Элис могла поспорить, что Шиповник покраснел. Он мгновенно покрылся своими розовато-лиловыми цветами. Кикирилла поняла, что сморозила глупость.
— Хорошо передам, — сконфузившись не меньше, пообещала Элис.
Минуты через две показалась тропинка. Элис на редкость серьезно отнеслась к её появлению. Обычная на вид тропинка казалось, не предвещала неожиданностей, но Элис все-таки поинтересовалась:
— Она механическая?
Кикирилла утвердительно кивнула головой и ступила на коричневое земляное полотно. Сквозь него нерешительно пробивались нежные ростки молодой травянистой поросли. Тропинка чуть загудела и тронулась, словно эскалатор. Элис каталась на таком в метро, когда они с родителями ездили в Большой город.
Элис поторопилась за Кикириллой, она вскочила на тропинку, и двумя прыжками догнала подругу. Тропинка медленно двинулась в сторону дачного поселка. На горе она складывалась в лестницу, на равнине вытягивалась в ленту. После шестого поворота тропинка притормозила около малахитовой поляны.
На поляне, свесив голову, одиноко стояла Ромашка. Она явно о чем-то грустила. Элис окликнула её и, немного смущаясь, передала слова Шиповника. Словно по волшебству Ромашка выпрямилась и раскинула белоснежные лепестки. А потом густо порозовела. Расплывшись в улыбке, она тихо сказала:
— Я думала, что никому на белом свете не нужна, особенно ему…
Элис и не предполагала, что такие простые слова имеют такую чудодейственную силу!
Тропинка тронулась и тихо понесла подруг. Немного помолчав, Элис вдруг спросила.
— Почему я раньше не видела твоего дома?
— А мы на этом месте впервые живем.
— Ты говоришь — мы, — обратила внимание Элис.
— Я и домик. Люди стали плохо относиться к этому участку леса, вот и пришлось здесь поселиться. Может, удастся его спасти.
— А как ты его спасешь?
— Когда-нибудь я тебе расскажу и покажу, а сегодня мне некогда, я опаздываю на занятия.
— На какие занятия?
— В школе.
— Ты тоже учишься в школе? — удивилась Элис.
— Конечно, как и все дети, — ответила Кикирилла.
— А в каком классе?
— В семьдесят седьмом.
— В каком?..
— В семьдесят седьмом классе первой гимназии Кикимор.
— И что, вам тоже ставят оценки?
— Ну, естественно!
— Двойки, тройки, пятерки? — не унималась Элис.
— Нет, ставить двойки, тройки непедагогично. От таких оценок у нас отказались ещё в пятом классе.
— Ну, а какие оценки вам ставят?
— Пятерки! — с удовольствием ответила Кикирилла.
— А если плохо подготовились к уроку? — не отставали Элис.
— Тогда ставят пять с минусом.
— А если очень плохо подготовились?
— Тогда получай пять с двумя минусами, а если вообще урок не выучишь, ставят пять с пятью минусами и заставляют посадить дерево в городе.
— А какие предметы в школе вы проходите? Биологию и зоологию, наверное.
— Нет, это мы прошли ещё в шестом классе. Сейчас у нас новые предметы: метропорология, криуфания, философия седьмой планеты Альфа-центавра и…
— Все, хватит! Я поняла. Очень интересно! А тебе со мной не скучно? вдруг спросила Элис.
— Нет, мне надо у вас ещё многому научиться. Например, отгадывать загадки, — с улыбкой сказала Кикирилла. — Приходите с родителями ко мне в гости, я много интересного покажу! Вот и дача ваша уже виднеется…
Кикирилла порылась у себя в кармане и вытащила пакетик.
— Вот вам семена помидор. Самые лучшие сорта для нашей почвы и погодных условий. А теперь — до свидания!
Девочка помахала рукой и неожиданно скрылась за деревьями.
Элис взглянула в сторону дачи. Над участком вился дымок.
— Папа баню истопил. Ох, и намоюсь! — мечтательно проговорила девочка. "В баню одни лентяи ходят, — вспомнила она суровые слова Лины. — Кому чесаться неохота".
Элис любовно называла баню Толстушка-избушка.
Папа не слышал, как банька застоявшаяся, намерзшаяся за зиму, от первого тепла поежилась, заскрипела, запыхтела и расхохоталась, потому что жучки и паучки полезли из бани вон и сильно защекотали.
— Ха-ха, ох-ох! — тряслась Толстушка-избушка, наблюдая за улепетывающим лягушонком.
Он всю зиму прожил в ушате, и сейчас от неожиданной жары потерял ориентацию, метался из стороны в сторону. Найдя выход, лягушонок вскоре погас в ближайшей луже.
Папа подкидывал дрова в печку да приговаривал:
— Топись, банька, ни мала, ни велика…
После бани пили чай без сахара. Как всегда, мама забыла его взять. "Зато с заваркой" — успокаивала она всех, разливая душистую жидкость по металлическим кружкам. Выручил мед пчелки Жу-жу, подаренный доброй Кикириллой.
Потом до самой поздней ночи жарили сосиски на костре и рассказывали истории. Обычно это делали родители, так как за их, по меркам дочери, неимоверно длинную жизнь историй накопилось предостаточно. Родители с хохотом вспоминали недавние молодые годы… Девочке был не очень понятен их восторг, старики, а все туда же: приколы, шутки, танцы. А родители в свою очередь недопонимали фантазий о говорящей Горе, поющем Зайце, девочке — правнучке Кикиморы болотной. И совсем уже поздно, услышав настойчивые доказательства правдивости лесных историй, родители приняли единственно правильное решение: "Дочь переутомилась, пора спать"
Засыпая, Элис мысленно примеряла родительские годы на свои восьмилетние плечи, ничего кроме разочарования, эта примерка не принесла. Ее только одно успокоило, что этот наряд никогда ей не пригодится, потому, что она всегда будет молодой, ведь она не собирается стареть. Она только подрастет до десятого класса, и один раз поцелуется с мальчиком, который ей будет нравиться. Конечно, лучше бы это был Вовка, но он такой маленький, на целый месяц младше нее. Вовка был её одноклассником, и Элис была тихо в него влюблена. Но она скрывала это даже от самой себя.
Глава 10 Ядигида-правнучка Бабы Яги
На следующий день Элис проснулась очень рано. В щель между шторами пробивался первый солнечный луч. Он скользнул по поверхности воды в ведре и, словно ополоснувшись, бойко поскакал по бревенчатым перекатам дома. Луч соскочил на волосы Элис, ласково тронул щеку, приветствуя раннюю пташку.
Элис вскочила, потянулась, плеснула в лицо водой и, не завтракая, побежала к Кикирилле.
Было ещё рано, и поэтому Элис не удивилась, что не встретила во дворе никого. Элис постучала в дверь, не дождавшись приглашения, ступила через порог. Но лучше бы она этого не делала
В спальне на стене висел пейзаж. Из-за рамы этой картины сейчас во все стороны торчали руки и ноги Кикириллы, причем ноги вверху, руки внизу. И ни звука… Элис в ужасе прижала ладони к лицу. Когда руки за картиной наконец зашевелились, Элис облегченно вздохнула. Она тихонько подошла к картине и осторожно тронула её. Картина, сонно скрипнув, шлепнулась на пол… и оказалась складной кроватью! Распластанная на простынях Кикирилла протяжно вздохнула.
— Как ты вовремя, я думала, задохнусь. Сама виновата, забыла ей сказать спокойной ночи, вот она утром и пошутила, пожелала мне беспокойного утра. В следующий раз лягу головой к дверям, потому как висеть вниз головой не очень то удобно.
