Фиш. Пожалуйста…
Роджер помедлил, но только самую малость, и темноту раскрасил еще один кусочек яркого пламени. Джек заворожено смотрел на огонь.
Еще не поздно отказаться, — раздалось в голове, но парень отмахнулся от этих слов, как от назойливой мухи. Казалось, он вечно может вечно стоять здесь, на этом балконе, вдыхая ночную прохладу и с радостным блеском в глазах принимая подрагивающими пальцами свою дозу яда. Ощутив в пальцах приятную легкость сигареты, Дауни сделал глубокую затяжку, с диким восторгом поглощая дым легкими.
Наконец, Фишер прервал давящую тишину:
— Как тебе?
— Это великолепно, — растаял в теплой улыбке брюнет, — пожалуй, лучшее, что случалось со мной за последний год.
— Но ты же понимаешь, что именно мы сейчас делаем?
Фишер высунул руку из окна и стряхнул скопившийся серый пепел. Джек замер, глядя на эти кружащиеся в воздухе серые песчинки.
— Думаю, да. Ты отдаешь предпочтение давней привычке и не хочешь отказывать себе в удовольствии. Не думаешь о последствиях — тебе глубоко наплевать, сколько осталось в пачке, если ты действительно хочешь курить; все равно на то, какой час, если эта имбирная печенька лежит прямо перед носом и просится в твои объятия, — парень замолчал, обдумывая свои слова, и также тихо продолжил, — тебя это совершенно не волнует. Знаешь, одна моя новая знакомая говорит, что такие люди не ограничены временными рамками, и потому чувствуют себя лучше. Гораздо лучше остальных. Что до меня, так я просто наслаждаюсь хорошими вещами в хорошей компании.
Оба дружно рассмеялись, но ненадолго, и прежде чем отправить в полет сигарету, Джек добавил:
— Все равно мы рано или поздно умрем. Не в наших силах это изменить.
Как бы невзначай бросив эту фразу, Дауни широко зевнул и, улыбаясь самому себе, между тем чувствуя в темноте невидимое присутствие стоящего где-то сбоку Роджера, развернулся к раскрытому окну. Холодные порывы разыгравшегося ветра умыли горячее лицо, принося с собой приятную слабость и умиротворение. На Бостон огромным ледяным куполом опустилась октябрьская ночь.
Глава 8
Спустя еще пять холодных до дрожи, серых и безрадостных осенних дней, Дауни шагал по Бейкон-Стрит, вздрагивая и поворачиваясь спиной к сухому ветру. На удивление, настроение парня было немного приподнято, и причин этой странности оказалось несколько. Одна из них, и, пожалуй, самая значимая и влиятельная — отсутствие проблем в школе. Джек долго не мог поверить в то, что его «отвратительный, аморальный поступок, не достойный воспитанного молодого человека» остался более-менее безнаказанным (единственным неприятным нюансом была ссора с Мэг во время его пребывания под домашним арестом). Совсем недавно, плетясь по школьному коридору, он ожидал самого худшего обращения, уже отрабатывал в голове ответы и ругательства, в то время как надоедливый голос услужливо их подсказывал, и приготовился к неприятностям.
Поэтому, когда брюнет осторожно скользнул в раскрытые двери кабинета истории, несколько любопытных пар глаз обратились к нему, но тут же потеряли всякий интерес, вновь возвращаясь к прерванным делам. Остальные же либо пожелали сохранять глубокое и презрительное молчание, либо и вовсе забыли о том инциденте. Только Кэти, сидевшая до этого времени одна и что-то сосредоточенно выводившая в собственной записной книжке, обернулась, и, всеми силами скрывая дикую радость и рвущийся наружу восторженный крик, бросилась другу на шею, едва не опрокидывая его:
— Наконец-то вернулся! Ты не представляешь, сколько всего интересного произошло за это время… А ты, кажется, немного похудел, — Джонс озабоченно оглядела потухшие глаза и глубокие серые синяки под ними. — И вообще перестал спать. Хэй, чувак, у тебя была целая неделя беззаботного отдыха, куда ты ее дел?
Я бы с радостью отдохнул, детка, — подумал про себя Дауни, — если бы не тратил все свое свободное время на размышления об угрозах Рокуэя и постоянное бегство от Мэг и ее дружков, зная, что моя безопасность полностью зависит от ее расположения духа.
Вместо того, чтобы выпалить это на одном дыхании и гневно оттолкнуть от себя девушку, Джек слегка приобнял ее за плечи и прижал к себе, но не переступая границу дозволенных дружбой правил:
— Не получилось хорошенько оттянуться. Ну, так что там с новостями, или ты повторишь все то, что рассказала по телефону?
Несмотря на ежедневные звонки, Джонс все же сумела выудить из своей памяти кое-что любопытное. К примеру, то, как огромный толстяк с именным бейджем на правой стороне груди, заключенной в узкую и слишком сильно обтягивающую каждую складку тела рубашку, ввалился на один из уроков и очень настоятельно попросил показать ему Джека. Правда, не понятно, что он впоследствии испытывал — злорадство или легкое разочарование — когда чуть позже покидал школу после продолжительного разговора с директором. Более того, она пересказала слух о том, что теперь Дауни терпеливо ждет исключения, и на этот раз все не ограничится недельным отстранением.
— Но это было давно, — успокоила его Кэтрин, увидев в глазах друга искренний ужас. — Сейчас все более-менее замялось, поэтому поводов для паники нет. Да и о тебе все на какое-то время забыли — скоро же осенние экзамены.
Брюнет тогда неловко плюхнулся на стоящий неподалеку стул и от навалившейся усталости на мгновение закрыл глаза.
Даже спустя столько дней, пролетевших слишком незаметно для Дауни, он помнил те секунды с невероятной точностью, словно они продолжались бесконечно долго и растянулись на весь октябрь. До сих пор ощущал слегка заметное покалывание в кончиках пальцев, какой-то непонятный звон в голове, словно кто-то поместил туда два металлических шарика и без устали колотил их друг об друга. Джек опустил веки, ставшие невероятно тяжелыми, и глубоко вдохнул, пытаясь снова обрести потерянный контроль над своим телом.
«Давай, соберись, если ты прямо сейчас заснешь или грохнешься без сознания — наживешь себе кучу неприятностей и привлечешь внимание. Тебе же это не нужно? Мало проблем, которые уже не дают тебе ни шагу спокойно ступить?»
А еще он прекрасно помнит руку, опустившуюся на плечо и доверительно его сжавшую. Парень, не глядя, накрыл ее своей, и впервые холод серебряных колец придал ему уверенности и помог сделать над собой усилие. Джек все же открыл глаза и удивленно посмотрел на склонившуюся к нему девушку, чьи кудрявые волосы щекотали шею.
— Знаешь, я все равно волновалась. Сложно это объяснить, но… Пожалуйста, будь осторожнее. Никогда не угадаешь, какой будет цена твоей следующей выходки.
Затем она тут же отстранилась, и весь оставшийся день вела себя совершенно обычно.
Об этом интересном случае и размышлял Джек, но, когда подошел к дому, который указала ему новая знакомая, застыл и
