остановились.
Алекс оказался в самом обычном операционном зале банка. Огромном, со сводчатым потолком и рекламой ипотеки, вкладов и потребительских кредитов. Вдоль одной стены стояли семь или восемь стеклянных окошек; кассиры ставили печати на документах и обналичивали чеки, а посетители – самые обычные люди с улицы – стояли в очереди. Два менеджера-консультанта, молодые люди в аккуратных костюмах, сидели за столами посреди зала. Один из них обсуждал пенсионные планы с престарелой четой. Другой разговаривал по телефону.
– Здравствуйте. Это Королевский общественный банк, Ливерпуль-стрит. Меня зовут Адам, чем могу вам помочь?
Над окошком номер четыре загорелась яркая лампочка. Мужчина в полосатом костюме прошёл к нему, очередь продвинулась вперёд.
Алекс увидел всё это, окинув взглядом зал. Потом он посмотрел на Сабину. На её лице читались самые разные эмоции.
А потом их догнал охранник.
– Вам нельзя заходить в банк с этой стороны, – сказал он. – Это вход для сотрудников. А теперь, пожалуйста, уходите, если не хотите настоящих проблем. Я серьёзно говорю! Мне очень не хочется вызывать полицию, но это моя работа.
– Мы уходим, – вмешалась Сабина. Её голос был холодным и неумолимым.
– Саб…
– Мы уходим. Сейчас же.
– Присматривайте за своим другом хорошенько, – сказал охранник. – Он, наверное, думает, что всё это забавная игра. Но на самом деле – ничего подобного.
Алекс ушёл – или, если вернее, позволил Сабине себя вывести. Они вышли через вращающуюся дверь на улицу. Алекс до сих пор не понял, что же произошло. Почему он никогда не видел банка? А потом сообразил. Здание на самом деле стояло между двух улиц, и у него было два отдельных входа. Он просто всегда заходил через чёрный ход.
– Послушай… – начал он.
– Нет, это ты послушай! Я не знаю, что творится у тебя в голове. Может быть, это всё потому, что у тебя нет родителей. Ты привлекаешь к себе внимание, выдумывая… эти бредни! Просто послушай себя, Алекс! Нет, звучит, конечно, всё клёво. Школьники-шпионы, русские убийцы, всё остальное…
– Это никак не связано с моими родителями, – перебил Алекс, чувствуя, как внутри закипает гнев.
– А вот с моими очень даже связано. Мой папа пострадал из-за несчастного случая…
– Это не несчастный случай. – Алекс уже не мог сдержаться. – Ты в самом деле такая тупая, что думаешь, что я это всё специально выдумал?
– Тупая? Ты назвал меня тупой?
– Я просто думал, что мы друзья. Что ты меня знаешь…
– Да! Я тоже думала, что знаю тебя! Но теперь вижу, что совсем не знаю. И я скажу тебе, что на самом деле было тупо. Слушать твои сказки было тупо. Встречаться с тобой было тупо. Да и знакомиться с тобой… тупее вообще ничего не было.
Она отвернулась и пошла в сторону метро. Через несколько секунд девушка растворилась в толпе.
– Алекс… – послышался из-за спины голос. Знакомый голос.
На тротуаре стояла миссис Джонс. Она видела и слышала всё, что произошло.
– Пусть идёт, – сказала она. – Нам нужно поговорить.
Кабинет был точно таким же, как и всегда. Та же самая обычная современная мебель, тот же вид, тот же человек за тем же самым столом. Алекс уже не в первый раз задумался об Алане Бланте, главе отдела специальных операций МИ-6. Как он сегодня добирался на работу? На метро из какого-нибудь милого домика в пригороде, где красивая, добрая жена и двое детишек помахали ему рукой, проводив до порога? Знают ли родные правду о нём? Рассказал ли он им, что на самом деле работает не в банке и не в страховой компании, а с собой носит – может быть, в аккуратном кожаном портфеле, который ему подарили на день рождения, – документы, где решаются вопросы жизни и (куда чаще) смерти?
Алекс попытался представить человека в сером костюме подростком. Бланту же когда-то тоже было столько же лет, сколько ему. Он ходил в школу, волновался из-за экзаменов, играл в футбол, курил первую сигарету, скучал по выходным, как все. Но в пустых серых глазах, бесцветных волосах, туго натянутой коже в пигментных пятнах не осталось ничего от ребёнка. Так когда же это произошло? Что превратило его в государственного служащего, мастера шпионажа, лишённого эмоций, безжалостного взрослого?
А что, если и сам Алекс когда-нибудь станет таким? Может быть, именно к этому его и готовит МИ-6? Сначала они сделали из него шпиона, а потом сделают одним из своих. Может быть, для него уже где-то заготовлен кабинет с табличкой, на которой выгравировано его имя. В комнате было тепло, да и окна никто не открывал, но он вздрогнул. Он сделал глупость, придя сюда с Сабиной. Контора на Ливерпуль-стрит подобна ядовитому растению, и рано или поздно она его убьёт, если он не будет держаться от неё подальше.
– Мы не могли позволить тебе привести сюда эту девочку, Алекс, – сказал Блант. – Ты отлично знаешь, что тебе нельзя хвастаться перед друзьями, даже если очень захочется…
– Я не хвастался, – перебил Алекс. – Её папу чуть не убило бомбой на юге Франции.
– Мы знаем всё о происшествии в Сен-Пьере, – пробормотал Блант.
– Вы знаете, что бомбу установил Ясен Григорович?
Блант раздражённо выдохнул:
– Это ничего не меняет. Всё это не твоё дело. И уж тем более – не наше!
Алекс уставился на него, не веря ушам.
– Отец Сабины – журналист! – воскликнул он. – Он писал о Дамьене Крэе. Если Крэй хотел его смерти, значит, тому есть причины. Разве это не ваша работа – найти причины?
Блант поднял руку, знаком показывая замолчать. Глаза его, как и обычно, были пусты. Алекс поразился пришедшей в голову мысли: если этот человек умрёт здесь, сидя за столом, то никто даже не заметит разницы.
– Я получил доклад от полиции Монпелье, а также из британского консульства, – сказал Блант. – Это стандартная практика, если с происшествием связан кто-то из наших людей.
– Я не из ваших людей, – пробурчал Алекс.
– Мне очень жаль, что отец твоей… подруги пострадал. Но ещё тебе, пожалуй, стоит узнать, что французская полиция провела расследование – и да, ты прав. Это не была утечка газа.
– Я об этом и пытался вам сказать.
– Ответственность на себя взяла местная террористическая организация – КСТ.
– КСТ? – У Алекса закружилась голова. – Это ещё кто?
– Совсем новая организация, – объяснила миссис Джонс. – КСТ означает «Камарг Сан Туристс» – «Камарг без туристов». Это французские националисты, которые не хотят, чтобы дома в Камарге продавали для сдачи туристам или в качестве домов для отпуска.
– Это никак не связано с КСТ, – настаивал Алекс. – Это сделал Ясен
