Юрий Хазанов - Мой марафон

— Ну их к лешему, ребята,—сказал тогда Аркадий,—не обращайте внимания. Мы их в цирк сдадим, когда в город вернёмся... А сейчас давайте щавель собирать. Такие щи закатим!

Вова и Тоська сначала ничего не собирали. Они стояли посреди поляны и тёрли в руках какую-то траву. Но потом стали нагибаться вместе с другими. Тут к ним подошла Тата и сказала, что её двоюродный брат тоже перешёл в пятый класс, его Женя зовут,— он, когда насмешить хочет, сделает такое или скажет, что все обязательно смеются. Потому что он остроумный...

— А некоторые,—добавила она,—очень хотят, чтоб смешно было, но не получается. Даже обидно за них... Женя знаете как соседского кота назвал? Приходимец. Потому что он всё время к ним приходит...

— Ну и беги к своему Женечке,— сказал Вова.— Без остановок.

— Дур... глупец,—сказала Тата.—А у Жени собака есть. Жесткошёрстный фокстерьер.

И она отошла от них на другую сторону поляны.

Щи получились очень вкусные, но Вова и Тоська этого почти не заметили, потому что перед самой едой кто-то крикнул: «Циркачи, берите ложки!» —а одна девчонка сказала, что они Олеги Поповы, только наоборот...

На обратном пути Вова сказал Тоське, что больше не хочет сдёргивать одеяло и тонуть тоже. Всё это глупо, и никто всё равно не выгоняет.

— Сам начал, а теперь отказываешься? — сказал Тоська.

— Ничего не испугался. Просто надо другое придумать.

— Что другое? — спросил Тоська.

— А то. Я такие болезни знаю — сразу отправят. Как миленьких.

— В больницу?

— Ни в какую не в больницу, а домой. Ещё на легковой машине. На другой день они пошли к врачу.

— Елена Львовна,— сказал Вова,— у нас с ним астеническая реакция. Честное слово. Можете проверить... И ещё животы болят.

— Насчёт первого диагноза,—ответила Елена Львовна,—я позволю себе не согласиться, а что касается второго — тут спорить не могу.

— Нужно анализы, да? — спросил Вова.—Только как же сделать в лагере? Надо в городе.

— Зачем в городе? — сказала Елена Львовна.—Бутылки и у нас найдутся, а остальные в сельской больнице можно...

— А у меня ещё этот... как его... невроз,—добавил Вова.—А невроз только в городе можно лечить.

— Нет у тебя невроза,—сказала Елена Львовна.—Но вообще ты молодец: столько болезней знаешь. Наверно, врачом хочешь быть, когда вырастешь?

— Наверно,— согласился Вова, а сам подумал, что если уж кем-то быть, то хорошо шофёром или работником зоопарка. А лучше всего — шофёром зоопарка.

— Ну хорошо, идите гуляйте,—сказала Елена Львовна.—Я чувствую, вам уже легче стало. Правда?

Около столовой висела новая газета. Не газета, а листок, под названием «Ай-ай-ай».

У листка толпились ребята.

— Что это там нарисовано? — спросил Тоська. Они с Вовой растолкали ребят и протиснулись к листку.

— Гляди, рыжий в колпаке! — засмеялся Тоська.

— Здорово нарисовал кто-то,— сказал Вова.

— Ну ладно, пошли,—сказал Тоська.

Вова отодвинул девчонку и прочёл под рисунком:

«Внимание! В пятом отряде ежедневно работает цирк. У ковра выступают Антон Денисов и Вова Тройский. Спешите посмотреть новые трюки: картошка превращается в свёклу! Бег на месте! Прыжок через муравья! Стишки про кишки!.. Только у нас! Только у нас!..»

— Смотри,—сказал Вова Тоське. Но тот уже посмотрел.

— Подумаешь!.. — сказал он.— Цирковым артистам ещё трудней быть, чем простым. И нарисовано плохо. Совсем не похоже... Пошли отсюда...

На вечерней линейке старшая вожатая Рита сказала:

— Ребята! В пятом отряде произошла нехорошая история... Вы все видели наш крокодильский листок «Ай-ай-ай»? Он висел у столовой. Но сейчас не висит. Почему? Потому что его сорвали!.. Это нечестно, это стыдно. Так отвечать на критику товарищей... Не хотелось разбирать поведение этих пионеров, думали — они сами поймут. Но теперь придётся. Я говорю о Тройском и о Денисове... Сделайте шаг вперёд!

Тоська и Вова переглянулись и вышли из строя.

— Я не срывал... крокодиловый листок,—сказал Вова.

— Я тоже,— сказал Тоська.

— Не хватает даже смелости признаться,—сказала Рита.—Это уж совсем из рук вон!

— Умеете визжать, умейте и ответ держать,— сказал Аркадий.

— Честное слово, не срывали! — крикнул Вова.— Честное...

— Мы вам не верим,— сказала Рита.

— Правда,— сказал Тоська,— мы ничего не делали. Почитали и ушли.

— Свежо предание, а верится с трудом,—сказал Аркадий. И вдруг кто-то крикнул из строя:

— Они не срывали! Верно!.. Это не они!

Все обернулись и посмотрели в конец линейки. Голос был Татин.

— Верно,— повторила она.

— Почему ты так уверена? — спросила Рита.

— Они из одного класса! — сказал кто-то.

— Совсем не потому,—ответила Тата.—Просто...

— Очень не просто,— сказал Аркадий.— Простота бывает хуже воровства.

— Просто... это я сама сорвала,— сказала Тата.

Все притихли, а Тата продолжала:

— Потому что они не такие уж плохие, я знаю. Только притворяются... Ну, как вам сказать... бывает, человек делает хуже, а на самом деле он лучше...

— Ясно, из одного класса,— повторил тот же голос.

— Ну и что? — ответила Тата.—Значит, и правду говорить нельзя?

Она ещё что-то хотела сказать, но Рита перебила и сказала, что нечего терять время, а этот вопрос пусть разберут на отряде. После линейки Вова и Тоська подошли к Тате.

— Ты чего это на себя наврала? — спросил Тоська.

— Вовсе не наврала.

— Правда? — спросил Вова.

— Я говорю только правду,—сказала Тата.—А вы глуп... дураки!

От волнения она, видно, перепутала слова.

— Ну вот, теперь и тебе попадёт,— сказал Вова.

В следующее воскресенье Бовины родители собирались поехать в лагерь. Папа заранее позвонил дяде Тиграну — узнать, не хочет ли он прокатить их туда на машине.

— Наливайте в термос кофе и поедем в Подмосковье,— ответил дядя Тигран.

— Рифма не того,—сказал Бовин папа.— Но всё равно спасибо.

А в день отъезда у Бовиной мамы страшно разболелась голова, и она не смогла поехать.

— Возьми с собой, пожалуйста, собаку,— сказала она папе из-под грелки, которая лежала у неё на голове и свисала на нос, как индюшачий гребешок.— По крайней мере, хоть немного отдохну.

— Блестящая идея! — сказал папа.— Каплину тоже надо побыть на свежем воздухе.

В машине Бовин папа и Каплин устроились сзади, а впереди, рядом с дядей Тиграном, сидели Ашотик и тётя Тася. Каплин, как только поехали, высунул морду в окошко и глядел не отрываясь на всё, что проносилось мимо него. Уши его то надувались ветром, как флажки, то опадали и висели, как наушники зимней шапки. Только тесёмок не хватало.

— Ашотик, не трогай эту кнопочку, мама тебя просит! И эту ручку тоже...

— Если он нажмёт эту ручку,— сказал дядя Тигран,— вы всего-навсего выпадете на дорогу... Да держи его крепче! — закричал он, потому что Ашотик ухватился за руль.

— Сейчас он включит заднюю скорость,— предположил Бовин папа,— и мы сразу поедем обратно в город.

— Боюсь, что с собакой нас не пустят в лагерь,— сказала тётя Тася.

— Про лагерь не знаю, а в гостиницах нельзя,—сказал дядя Тигран.— Я как-то жил в номере с одним чудаком, у него собака была. Так он ей, бедняге, платком рот завязывал, чтоб не залаяла. А как он с ней входил и выходил,— описать невозможно! Тысяча и один способ. Только что маску на неё не надевал!

Раздался свисток. Дядя Тигран резко затормозил- и сказал:

— Не знаю, что ему надо...

С этими словами он вышел из машины. Бовин папа вылез вслед за ним, и к автоинспектору они подошли вместе.

— Что же вы нарушаете, водитель? — ласково спросил инспектор.

— Он не нарушает,— сказал Бовин папа.

— Не вмешивайся,— сквозь зубы произнёс дядя Тигран и потом широко, как лучшему другу, которого давно не видел, улыбнулся инспектору.— Виноват... извините... бывает... Редко, конечно, но бывает. Видите, талон — никаких замечаний. Я вообще очень аккуратно езжу...— Все эти слова дядя Тигран бормотал, глядя прямо в глаза инспектору и не переставая улыбаться. Казалось, ещё немного — и он пригласит его на чашку чая...

— Так-так,— сказал инспектор.— А знаки-то видеть надо всё-таки? Кто за вас будет на них смотреть, товарищ... э... Вартанов?

Это он заглянул в автомобильные права Тиграна, которые отобрал и держал в руках.

— Конечно, никто не будет. Я сам должен,— сказал дядя Тигран, и улыбка не сходила с его лица, как у маски или у «человека, который смеётся».— Но понимаете... первый раз... извините... бывает...

— Вот так, товарищ водитель,— сказал инспектор.— Рубль штрафу.

— Конечно,—сказал дядя Тигран, медленно переставая улыбаться.— Миша, у тебя есть? Дай, пожалуйста.

Бовин папа вытащил рубль, инспектор оторвал две квитанции из своей книжки и вернул дяде Тиграну права.