— Если бы мои родители знали, где я!
Эмиль тоже подумал о своей маме в Нейштадте и о бабушке в Копенгагене. Потом он взял себя в руки и похлопал Вторника по коленке:
— Ничего, малыш, все будет в порядке. Не унывай. И смотри в оба. В Хайдекруге должен сесть Ганс. Тогда мы будем знать, что все на своих постах. А остальное — пустяки!
Но Эмиль ошибся: Ганс Шмаух не сел на пароход в Хайдекруге! Еще больше Эмиля этому удивился господин Байрон. Он устроился рядом с Макки и почесал затылок. Они плыли мимо темнеющего в ночи леса.
Эмиль встал. Вторник испуганно вскочил вслед за ним.
— Куда ты? — прошептал он.
— Время действовать, — сказал Эмиль. — Ребята почему-то задержались. Значит, мы должны сами все проделать. Пошли!
Они поднялись по лестнице и стали бродить по палубе.
Под дымящей трубой за чемоданами сидели мужчина и мальчик.
Эмиль подошел к ним. Вторник, который все еще держал в руке пакет с бутербродами, стал рядом.
— Мистер Байрон, мне надо с вами поговорить, — сказал Эмиль.
Байрон удивленно поднял глаза:
— В чем дело?
— Я пришел по поручению моего друга, — сказал Эмиль. — Мы знаем, что вы ждете Ганса Шмауха, который должен был сесть на пароход в Хайдекруге. Мы знаем также, что вы хотите с ним бежать.
У мистера Байрона глаза засверкали от злости.
— А почему он не пришел? Это твоя работа, гаденыш?
— Выбирайте, пожалуйста, выражения. Я ведь вас не обзываю.
— Валяй, Эмиль, не стесняйся, — сказал Вторник.
— Ах, тут, оказывается, еще один гаденыш!
— Добрый вечер, господин Пашульке, — сказал Вторник.
Байрон криво усмехнулся.
— Мы пришли к вам из-за Джекки, — объяснил Эмиль. — Как вам только не стыдно бросить мальчишку среди ночи на произвол судьбы!
— Он мне больше не нужен!
Вторник решительно вышел вперед:
— А почему? Потому, что он стал слишком тяжел для вас. Мы все знаем. Но разве это основание?
— Еще бы! Я не могу с ним больше работать, и мой репертуар от этого сильно страдает. Я артист! Вы в состоянии это понять? Я мог бы выступать в Лондоне в «Колизее»! Как это я два года назад не догадался, что этот щенок будет так быстро расти! Убиться можно!..
Эмиль пришел в ярость:
— Ну и убивайтесь! Мы вам мешать не будем. Я не понимаю, как человек может быть таким бездушным. А что будет с Джекки?
— Может, ему просить милостыню? — вкрадчиво спросил Вторник. — Или утопиться в море? Вы хотите, чтобы его забрали в колонию? Мы этого не допустим, учтите!
— Мы с ребятами решили, — сказал Эмиль, — что вы должны вернуться с нами в Корлсбюттель.
— Вы решили! — Мистер Байрон сделал страшные глаза. — Не суйте нос в чужие дела, птенцы желторотые. Лучше учите уроки.
— У нас сейчас каникулы, господин Пашульке, — заметил Вторник.
— Мы ни за что не допустим, — сказал Эмиль, — чтобы вы делали несчастным одного из ваших близнецов только потому, что он растет. Я еще раз предлагаю вам вернуться с нами назад. Через несколько минут мы прибудем в Варнемюнде. Там нас ждут друзья. Если вы решите ехать дальше, мы передадим вас полиции.
Ссылка на полицию пришлась мистеру Байрону явно не по вкусу.
— Ну, так как? — спросил Эмиль после нескольких минут тягостного молчания. — Вы будете выполнять свои отцовские обязанности? Или предпочитаете попасть в полицию?
— Отцовские обязанности? — переспросил атлет с заметным облегчением.
— Вот именно, господин Пашульке. Вам эти слова незнакомы?
Мистер Байрон зловеще рассмеялся:
— Так вот почему этот клоп все называет меня Пашульке. Моя фамилия вовсе не Пашульке. Мальчики так и ахнули:
— А как?
— Андерс.
— У вас есть при себе какой-нибудь документ?
— Паспорт.
— Разрешите мне посмотреть ваш паспорт, — вежливо попросил Вторник. А так как атлет не обратил никакого внимания на его слова, Вторник добавил: Впрочем, можете предъявить паспорт полиции, если вам это больше нравится.
Мистер Байрон вынул паспорт из кармана. Вторник взял его и стал изучать с тщательностью пограничника.
— Верно, — сказал наконец Вторник. — Мистер Байрон по паспорту в самом деле Андерс. И Вторник прочитал:
— «Профессия — артист. Рост — выше среднего. Сложение — атлетическое. Лицо — обыкновенное. Цвет волос — черный. Особые приметы — татуировка на правой руке». — Он вернул паспорт. — Все в порядке. Благодарю вас.
— Так вы в самом деле не отец Джекки?
— Нет, — буркнул Андерс. — Я ему не отец и даже не мать. Джекки и Макки вовсе не близнецы. И даже не братья. Макки в действительности зовут…
— Джозеф Кортерхан, — сказал сам Макки. — А фамилия Байрон и наши имена — Джекки и Макки — все это только для сцены. Мне, конечно, тоже жалко Джекки, что говорить! Но мы в самом деле не можем больше с ним работать. Парню не повезло — он слишком быстро растет.
Лучи варнемюндского маяка уже освещали море и небо. И приветливо светились окна гостиницы.
Эмиль все еще был пришиблен, но он взял себя в руки и сказал:
— И все же я считаю несправедливым, что вы вот так бросили бедного мальчишку. Мы все чувствуем себя ответственными за его будущее. Потому я вынужден вас попросить передать мне для него деньги. Чтобы он мог прожить хотя бы несколько недель, пока не устроится.
— И не подумаю давать незнакомым мальчишкам деньги! — возмутился Андерс.
— А мы вам дадим расписку, — сказал Эмиль, вынимая из кармана лист бумаги.
— А если я не дам? — с издевкой спросил Андерс.
— Тогда мы передадим вас полиции, — сказал Эмиль.
— Да я ведь не отец Джекки! — воскликнул Андерс. — При чем здесь полиция?
— Пусть полиция в этом разберется, — невинно сказал Вторник. — Им виднее.
— Я пишу вам расписку на сто марок, — сказал Эмиль, подходя к фонарю.
— Вы что, с ума сошли? — спросил атлет. — Сто марок? Да я вас в порошок сотру!
— Не советую, — сказал Вторник.
— Это слишком много, — вмешался Макки. — Мы не можем столько отдать, а то нам самим не хватит.
— Врешь? — спросил Вторник.
— Нет, честно, — сказал Макки.
— Хорошо, тогда пятьдесят, — решил Эмиль. Он написал расписку и сказал Вторнику: — И ты тоже подпиши.
Когда Вторник расписался, Эмиль протянул листок Андерсу. Но мистер Андерс ничего не протянул ему в ответ.
Пароход подходил уже к причалу.
— Как вам угодно, — серьезно сказал Эмиль. — Что ж, хорошо. Я пошел за капитаном. — И Эмиль направился к капитанскому мостику.
— Ни, возьми! — крикнул мистер Байрон. Он в бешенстве вытащил бумажник из кармана пиджака и ткнул Эмилю бумажку.
— Все точно, пятьдесят марок, — сказал он. — Возьмите, пожалуйста, расписку.
— Плевать я на нее хотел! — заорал атлет. — Убирайтесь к черту!
И Андерс, схватив свои чемоданы, сошел на берег. Макки поплелся за ним следом, но, перед тем как скрыться в толпе, обернулся и крикнул:
— Передайте от меня привет Джекки!
Эмиль спрятал расписку в карман брюк. Вскоре Эмиль и Вторник уже стояли на вокзале и изучали расписание. Эмиль пожал плечами.
— Сегодня больше нет поездов, малыш, — сказал он. — И парохода тоже. Но мы все-таки непременно должны немедленно вернуться в Корлсбюттель. Надо выяснить, что с ребятами. Надеюсь, они уже дома.
— Выходит, пойдем пешком? — спросил Вторник.
Эмиль кивнул.
— Думаю, за три часа дойдем.
Эмиль кивнул.
— Ну что ж, в путь! — усталым голосом сказал Вторник. — Марш по ночной пустыне начинается. Мне кажется, что я солдат иностранного легиона.
— А мне вообще уже ничего не кажется, — сказал Эмиль.
Час спустя телега обогнала на темном шоссе двух мальчишек. Они едва плелись. Возница остановился.
— Вы куда? — спросил он.
— В Корлсбюттель, — ответил тот, что побольше. — Вы нас не подвезете?
— Садитесь. Но только, чур, не спать. А то еще свалитесь.
Эмиль помог Вторнику залезть на телегу, сам уселся рядом с ним, и они тронулись. Через минуту Вторник уже спал. Эмиль держал его за руку, чтобы он не свалился, и глядел на лес и на звездное небо. Он передумывал все, что случилось за день. Он в чем-нибудь ошибся? Что теперь будет с Джекки? И куда делись Густав, Профессор и Ганс?
Во сне Вторник обнял Эмиля за шею. Над верхушками деревьев пролетела сойка. Заржала лошадь. Возница что-то забормотал, чтобы ее успокоить. Потом он повернулся — видно, хотел спросить что-то у ребят. Но, увидев, что малыш крепко спит, обняв старшего, снова уставился на дорогу.
Эмиль чувствовал себя очень одиноким.
Глава двенадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ КАПИТАНА
В среду рано утром капитан Шмаух вернулся в Корлсбюттель. Грузчики уже ждали на причале, а капитан показывал свой груз таможенникам. Когда все формальности были выполнены, капитан сошел на берег. Было прохладно, и он направился в гостиницу, чтобы выпить горячего кофе.
