В последнее время во дворе началась стройка. Гора стружек была свалена в углу. Посреди двора лежали бревна и доски. Рабочие завтракали, сидя на сложенных бревнах.
Таня подошла к ним и остановилась, не зная, с чего начать.
- Ну что, гражданочка, скажешь? Работать с нами пришла или гостьей будешь? - пошутил молодой рабочий.
Таня присела рядом с ним на бревно:
- Мне надо дрова расколоть. За деньги...
- Слышь, Митрич! Дрова колоть пришла, - подмигнул рабочий.
- Никакого смеху тут нет, - обиженно сказала Таня.
- Смеху нет, - значит, дело есть! - добродушно улыбнулся старик, которого звали Митрич. - Тебе чего, дрова, что ли, поколоть?
- Ну да! - обрадовалась Таня. - Поколоть и в сарайчик сложить.
- А где живешь-то?
- Здесь, - Таня показала рукой: - Вон мой дом, где деревца посажены.
- Ну что ж! Завтра приду до работы и справлюсь!
Таня побежала домой:
- Бабушка, наняла!
- Чего наняла?
- Да рабочего... Митрича... дрова поколоть!
- Ишь ты! - удивилась старушка. - Да как же это ты?
- Очень просто, - сказала Таня.
- Чудеса! - покачала головой бабушка.
* * *
Когда старушка проснулась, Бориска, сидя на полу, строил из кубиков дом, а в кухне разговаривали два голоса.
Бабушка приоткрыла дверь. Таня в длинном мамином переднике, с приглаженными волосами хлопотала около стола. За столом сидел старик в синей блузе, перед ним дымилась тарелка картошки. Таня обильно поливала ее маслом и приговаривала:
- Кушайте, пожалуйста. Кто работает, тому много есть надо.
- Да уж это, хозяюшка, конечно: сила-то, она из пищи вырабатывается. Ничего, сейчас все, как надо, оборудуем: и поколем, и сложим дровишки ваши, - принимаясь за картошку, говорил Митрич и, ласково прищурившись, поинтересовался: - Я смотрю - росточком вы небольшие, а проворные. Какой же ваш возраст, позвольте полюбопытствовать?
- Возраст? - переспросила Таня. Она не знала этого слова и, поспешно снимая с плиты кофейник, сказала: - Вот еще кофе вам!
Митрич положил локти на стол, оглядел Таню с головы до ног и снова спросил:
- А как же вас звать, хозяюшка?
Таня вспомнила, как отвечала мама, и важно сказала:
- Меня звать попросту... Татьяна Петровна!
Бабушка отошла от двери.
- Ну и ну - Татьяна Петровна! Смех и грех с ней. В передник вырядилась... - И, сидя на кровати, старушка смеялась до слез, повторяя: Татьяна Петровна! Ишь ты!
А на дворе Митрич колол дрова и говорил Тане:
- Дрова ваши, Татьяна Петровна, сыроваты малость. Ежели щепок или стружек вам на разжижку понадобится, так ко мне на стройку пожалуйте! Корзиночку наложите, и готов... А то вы, хозяюшка Татьяна Петровна, с этими дровами замучаетесь.
Называя девочку Татьяной Петровной, старик усмехался доброй усмешкой и лукаво поглядывал по сторонам. Около Таниного крыльца собрались ребята; они толкали друг дружку и хихикали:
- Татьяна Петровна! Татьяна Петровна!
- Да она просто Таня! - крикнула Митричу одна девочка. - Она еще маленькая, в школе еще учится!
Таня смутилась, но Митрич положил топор и серьезно сказал:
- А это ничего не обозначает, что учится. Человек до самой смерти чему-нибудь учится. Она хозяйка, при своем деле находится. Значит, и величать ее надо: "Татьяна Петровна".
- Татьяна Петровна! Татьяна Петровна! - с удовольствием повторяли ребята. Им очень понравилось называть Таню этим взрослым именем.
Теперь, когда малыши приходили к Тане домой, они звонили и спрашивали:
- Пришла Татьяна Петровна?
- Три звонка, четыре звонка... - ворчал Алексей Степанович. Бросаешь работу, думаешь - к тебе, а тут, пожалуйте, от горшка два вершка и Татьяну Петровну спрашивают!
Как-то вечером он прибил к двери дощечку и написал печатными буквами: "Татьяна Петровна - звонить 2 раза".
Дети приходили к Татьяне Петровне заниматься. Они приносили с собой тетрадки, усаживались за стол и писали палочки или раскрашивали картинки. Таня играла в учительницу. С малышами она чувствовала себя совсем взрослой и охотно откликалась на свое новое имя.
Иногда женщины с Таниного двора, прочитав на двери записку, звонили два раза и с улыбкой спрашивали:
- Татьяна Петровна дома?
- Дома, дома, - улыбалась бабушка.
- Можно к ней часа на два своего малыша подкинуть - не с кем оставить его?
- Танюша! - кричала бабушка. - К тебе пришли!
Приближался день рождения Бориски. Таня подолгу шепталась с бабушкой. Вечером, лежа в кровати, обдумывала все свои дела. Надо испечь пирог и купить Бориске подарок. Позвать ребятишек, играть с ними, угощать их. Таня представила себе, как мама встречает гостей, как улыбается им, шутит, смеется и каждому старается сделать приятное. В темноте девочка улыбается и шепчет:
- Кому пирожка?
Вечером, накануне праздника, бабушка месит пухлое тесто. Сладко пахнет ванилью и миндалем. Бориска, переваливаясь на толстых ножках, входит в кухню и, потянув носом воздух, причмокивая языком, говорит:
- Пахнет цветочками!
Бабушка и Таня хлопочут. Обе они красные, перепачканные в муке.
- Бабушка, не сгорит пирог?
- Да нет, не должно! Подержи-ка полотенце, Танечка! Ох, батюшки! Кажется, один бочок жаром прихватило! Ступай, деточка, принеси белки сбитые да миндаль захвати!
Наконец все готово. На вышитом полотенце лежат сладкие булки, пирожки и посыпанный сахаром крендель.
- Удачные, да, бабушка? - в сотый раз спрашивает Таня.
Она сидит на своей кровати с закрытыми глазами и стягивает с ноги чулок - чулок длинный-длинный... Он никак не кончается...
За окном летают красные, синие, зеленые шары. Они привязаны ниткой к форточке.
Бориска потягивается и открывает глаза.
- Бабушка, иди! - взволнованно кричит Таня и бросается к окошку.
Бабушка подходит к кроватке:
С гуся вода - с Борюшки худоба!
Потягунушки-порастунушки,
Поперек толстунушки,
Спинку поцеловать, пяточку пощекотать,
Здоровьечка пожелать!
Бориска выгибает спинку и звонко хохочет.
- С днем рождения, Борюшка! Расти большой, голубчик! - растроганно говорит бабушка.
Глаза Бориски широко раскрываются:
- Шары! Шары!
Таня едва успевает чмокнуть брата и пожелать ему здоровья. Вокруг Борискиной головы уже летают шары; он дергает их за нитку и громко радуется.
Когда Таня приходит из школы, собираются гости.
Алексей Степанович сидит за столом рядом с бабушкой. Бабушка в шелковом платье с белой рюшкой вокруг шеи. Бориска в новом костюмчике, толстый, смешной и удивленный, сидит среди детей.
Таня поверх нарядного платья надела мамин передник: в такой день она ни за что не решилась бы расстаться с ним. Ведь она хозяйка!..
В передней два звонка... еще два.
- Пожалуйста! Входите, входите!
- Здравствуйте, здравствуйте, Татьяна Петровна!
- Ну, где тут самый главный у вас?
- Боря, Боря! Гости пришли!
Бориска вылезает из-за стола и бежит к двери, потом смущается, прячется за Таню и убегает, прижимая к груди какой-нибудь сверток.
По комнате уже прыгают зайцы, бегают автомобильчики, пищат птички.
Таня угощает. Она приветливо улыбается, бегает на кухню, меняет тарелки.
- Татьяна Петровна, мне макарон!
- Мне пирожок, Татьяна Петровна! - кричат малыши.
Золотой свет осеннего солнца заливает с головы до ног Таню.
- Сними передник, - говорит бабушка.
Ей хочется показать свою внучку во всей красе: в новом платье с шелковым поясом. Но разве Таня расстанется с маминым передником? Ведь это он придает ей такой солидный вид и уверенность в себе!
- Бабушка! Я самовар большой поставила, побегу за щепками сейчас, шепчет она старушке.
- Ну-ну, - кивает головой бабушка, - сбегай, сбегай!
Таня берет в кухне корзинку и бежит на стройку. Ого! Как выросли за это время леса. В первом этаже прорезались окна, а на втором этаже вокруг всего дома лежат доски. Вот где в путешествие поиграть можно! Высоко! Все видно вокруг! Можно смотреть на небо и думать, что плаваешь в синем океане. Девочка ставит на землю корзинку и собирает в нее щепки. Рабочих на стройке нет. Она заглядывает за угол. Вон они где - в том конце работают. И Митрич там. А вот лестница ко второму этажу приставлена. Ничего себе - крепкая лестница. Таня закладывает за шелковый пояс длинный конец маминого передника, бросает на кучу щепок свою корзинку и лезет наверх.
"Моряки народ отважный..."
Чего тут бояться? Рабочие каждый день лазят и вокруг дома по двум дощечкам расхаживают. Таня, держась за перила, медленно обходит дом и, запрокинув голову, смотрит в небо. Над ней плавает большое белое облако.
"Моряки народ отважный..."
Таня слышит чьи-то голоса и стук. Она прижимается к стене и, крадучись, бежит к лестнице. Нехорошо, если ее увидят здесь.
"Ой, - вдруг вспоминает она, - ведь дома гости! И самовар в кухне затух... А щепки в корзине брошены".
Передник путается под ногами... Но где лестница? На другом конце двора двое рабочих несут лестницу.
