– Ничего себе, – присвистывает Шэй. – Не представляю тебя в трёхлетнем возрасте, к тому же на другом континенте.
– Т-с-с, – шикаю я, – история ещё не закончилась. Так вот, однажды Сакура увидела, как облетают цветы с вишнёвых деревьев, а потом проснулась и обнаружила, что мамы нет. Это произошло примерно через год после того праздника. Сакура не понимала, в чём причина, скучала по маме, часто спрашивала, куда и почему та девалась и когда вернётся домой.
Папа Сакуры грустил и отмалчивался. Он не отвечал на вопросы дочери, а лишь брал на руки и крепко обнимал. Иногда Сакура чувствовала, как его мокрые от слёз ресницы касаются её щеки. Она знала, что папа тоскует по Кико так же сильно, как и она…
Я умолкаю. Шэй встаёт со ступенек кибитки, подходит к бревну и садится рядом со мной. Я шарахаюсь в сторону, однако Шэй обнимает меня, и я «плыву». Всё, чего мне хочется, – это придвинуться поближе и склонить голову ему на плечо.
Разумеется, ничего такого я не делаю. Фред, лучший в мире сторожевой пёс, приходит мне на выручку: вклинивается между нами и укладывает мохнатую голову мне на колено.
– Эй, эй, Фред, – шутливо восклицаю я, поглаживая спутанную шерсть. Я вновь отстраняюсь от Шэя, и на этот раз он не пытается меня удержать, а берёт в руки гитару и проводит по струнам. Звучат печальные аккорды.
– Несколько месяцев спустя, – продолжаю я, – папа вручил Сакуре свёрток в шуршащей бумаге. Развернув его, она увидела оранжево-розовое кимоно, в котором мама была на празднике. Сакура потрогала тяжёлый шёлк, провела пальцами по нарисованным птицам и цветам вишни, затем прижалась лицом к материи, вдохнула мягкий аромат жасмина и пудры – родной мамин запах, и заплакала – впервые с того дня, как исчезла Кико.
Шэй вздыхает и кладёт гитару на траву.
– Охо-хо, – шёпотом произносит он, – значит, это то самое кимоно, которое Ханни выбросила в окно?
– Шарлотта выстирала его, – слабым голосом отвечаю я. – Хотела освежить. Теперь оно пахнет стиральным порошком, а мамин запах пропал. У меня ничего не осталось от мамы.
В темноте Шэй стискивает мою ладонь.
– Готов поспорить, осталось, – шепчет он. – Она живёт в тебе.
Шэй встаёт, нагибает ветку вишни и срывает пригоршню ягод, потом склоняется ко мне и вешает на каждое ухо по большой вишнёвой «серёжке». Несмотря на тёплую погоду, меня пробирает дрожь.
Шэй закидывает синюю гитару за спину и уходит прочь, оставив меня с бешено бьющимся сердцем и мечтами, которые не имеют никакого отношения к дружбе. Совсем никакого.
Я просыпаюсь в клубке простыней. Под боком у меня дрыхнет Фред, сквозь щель в занавеске пробивается солнечный свет. Я вспоминаю вчерашний вечер, и чувство вины сковывает моё горло точно ангина.
Зачем я опять разрешила Шэю болтаться возле кибитки? Я ведь поклялась прекратить общение с ним и почти сразу нарушила своё слово. Рядом с Шэем моя решимость моментально улетучивается.
Босиком и в пижаме я бреду к дому и слышу задорную скрипичную мелодию с любимого папиного диска, которая сопровождается громким стуком и лязгом. Двигаюсь в направлении звука и вижу: папа в старых джинсах и футболке, весь в паутине, выволакивает из гаража ящики, мусорные мешки и обломки мебели. Из маленького CD-проигрывателя на подоконнике льются бодрые звуки народной музыки.
– Доброе утро, Черри! – с улыбкой приветствует меня папа. – Вот, решил начать. Дров здесь хватит не на один костёр; вдобавок придётся съездить на свалку.
– Ух ты, – вяло отвечаю я. – Хочешь помогу? Я что-то заспалась, да и планов особых нет.
– Нет-нет, иди погуляй с девочками, – протестует папа. – Мне нравится эта работа.
Он исчезает в глубине гаража. Минуту спустя к растущей куче мусора прибавляются две пыльные сломанные табуретки.
Вздохнув, я шлёпаю в дом, где принимаю душ и одеваюсь. Готовлю себе тосты, потом помогаю Шарлотте загрузить посудомоечную машину и привести кухню в порядок после суматохи с приготовлением завтрака. Скай ушла в Китнор к подружке, Саммер – на уроке балета в городе. Вместе с Коко и Шарлоттой мы убираем гостевые спальни, а затем я возвращаюсь в кибитку, чтобы немного почитать. Коко идёт со мной.
– Как поживает твоя рыбка? – интересуется она.
– Хорошо поживает. Замечательно.
– Я тут кое-что вычитала, – небрежно сообщает Коко. – Как показывают недавние исследования, память у золотых рыбок гораздо лучше, чем принято считать. Не три секунды, а целых пять или даже шесть. Представляешь? Пирату наверняка очень тоскливо год за годом плавать по кругу в аквариуме, где из развлечений только розовая арка и пластиковые водоросли.
Я беру книгу и озабоченно смотрю на Пирата.
– Шесть секунд… это всё-таки не много.
– Согласна, но ведь ты хочешь для своей рыбки лучшего?
– Ты что, доктор Дулиттл? Пират – мой питомец, я прекрасно о нём забочусь. Он меня любит!
– Знаю-знаю, и ты его тоже. И всё же… если бы у него был свой прудик…
Я пристально гляжу на Пирата и вспоминаю пруд, который рисовала в мыслях, с кувшинками, мостиком и пагодой. Рыбий рай… Здорово, конечно, что Пират живёт вместе со мной в кибитке, но, может, он действительно заслуживает большего?
– Вправду думаешь, ему понравится? – недоверчиво спрашиваю я.
– Уж поверь, – расплывается в улыбке Коко. В аквариуме золотые рыбки в среднем живут пять-семь лет, десять, если повезёт. И, конечно, они не растут, потому что для роста нет пространства.
– Пират и так довольно крупный. Хотя в сравнении с размерами пруда он совсем кроха. Боюсь, он окажется неподготовленным к ситуации – образно выражаясь, заплывёт слишком глубоко.
Коко смеётся.
– Сейчас твой Пират – рыбка-малютка в тесном аквариуме, практически в банке. Он не видит ничего нового, ничему не учится. Рискни, позволь ему стать маленькой рыбкой в большом пруду. Не сомневайся, рыбы любят заплывать на глубину, просто обожают!
– Пожалуй…
Я вспоминаю свои ощущения по приезде в Танглвуд. Я тоже чувствовала, будто попала на глубокое место, и боялась, что не выплыву. С другой стороны, это было начало чего-то нового, и новизна доставляла мне радость. Может, так и у Пирата?
– Он вырастет большим, – уговаривает Коко, – и будет жить долго и счастливо.
Этот аргумент окончательно меня убеждает.
– Вырыть пруд совсем не сложно, – продолжает Коко. – Я посмотрю в интернете, как это делается. Можно устроить его во внутреннем дворике между домом и садом, чтобы постояльцам было видно.
– Звучит неплохо, – киваю я. – Ладно, я согласна.
Коко улыбается во весь рот.
– Я поговорю с Шарлоттой.
На следующее утро, когда мы завтракаем на кухне, раздаётся стук в дверь. Жизнерадостный парень в синем комбинезоне с порога спрашивает:
– Копальщика вызывали?
– Копальщика? – Шарлотта застывает со сковородкой в руке. – Нет, Джо, не вызывали. Ты ничего не перепутал?
– Вчера вечером позвонила эта юная леди, – он указывает на Коко. – Что-то там толковала про пруд для рыбок.
Шарлотта переводит взгляд на Коко, которая старается укрыться за коробкой кукурузных хлопьев.
– Коко, мы не договаривались насчёт пруда, – мягко произносит она. – Я лишь обещала подумать.
– Ты сказала, что это чудесная идея, – напоминает Коко, – в принципе. Ну и раз уж Джо здесь, глупо отпускать его просто так, верно?
– И где мы устроим этот пруд?
– Возле дома, во внутреннем дворике. Папа одобрительно кивает.
– А что, удачная мысль. Гостям понравится. Пруд станет дополнительной «изюминкой» гостиницы.
– Но это потянет за собой лишнюю работу, – хмурит брови Шарлотта. – Ты занят гаражом, на носу «Фестиваль еды», плюс нам с тобой нужно подготовить бизнес-план для обращения в банк за кредитом на «Шоколадный сюрприз».
Папа пожимает плечами.
– Вы вправду так хотите пруд?
– Да! – горячо восклицаю я. – Это для Пирата, чтобы он почувствовал себя настоящей рыбой.
– Я в любом случае собирался в город, – говорит папа. – Нужно вывезти мусор на свалку, купить мини-мойку, чтобы очистить стены и пол в гараже. В хозяйственном универсаме можно купить облицовку для пруда, а остальное сделают девочки. Коко, Черри, так?
– Так! – хором вопим мы.
– Мы поможем, – подаёт голос Скай.
– Согласна, это весело, – поддерживает сестру Саммер.
– Копать будем, нет? – интересуется парень в дверях.
К тому времени как Шарлотта подала на шестой столик яйца «бенедикт», а на третий – тосты с копчёным лососем, возле дома появилась огромная яма, рядом с ней выросла гора земли размером с папин минивэн, а Джо вперевалочку удалился.
– Ничего себе, – выдыхает Коко, – ну и кучища!
Мы вывозим землю и мусор на свалку в Майнхед и направляемся в хозяйственный супермаркет, где закупаем несколько акров плотной чёрной облицовки для пруда, три кувшинки в специальных горшках, шесть мешков крупного песка и деревянные кадки, в которые позже насыплем землю и посадим растения для цветника.
