приходом сюда. Мы с тобой опоздали на несколько минут. Вода в котелке ещё не успела остыть…
Макар Макарыч забыл обо всём. Он помнил только, что убит его капитан-лейтенант, его командир, который даже отсюда, беспомощный, окружённый врагами, продолжал командовать своим катером. Он думал о капитан-лейтенанте, стоя над медленно остывающими углями, и по морщинистому лицу его, словно вырезанному из тёмного дерева, текли светлые капли.
Вдруг до него донёсся лёгкий шорох. Он поднял голову. И услышал пронзительный крик Кати. И увидел четырёх немцев, которые крадучись двигались к костру из глубины пещеры.
Макар Макарыч сорвал со своего пояса гранату и швырнул её. Грохот взрыва гулко прокатился по пещере. Все четыре немца упали.
Макар Макарыч упал тоже и, схватив Катю за руку, повалил её рядом с собой. Между ними и немцами были только остывающие угли костра. Макар Макарыч — ногами вперёд, на животе — пополз к выходу из пещеры, волоча за собой Катю. Он старался как можно скорее скрыться в темноте. Он полз, не спуская глаз с немцев.
Немцы зашевелились — трое из них. Прижимаясь как можно плотнее к земле, они смотрели через потухающий костёр, а один даже приподнял свою винтовку. Но Макар Макарыч и Катя были уже у самого входа, во мраке, и немцы, ослеплённые блеском углей, не видели их.
— Беги к Большим Камням, — шепнул Макар Макарыч. — Я задержу их. У меня есть ещё одна граната.
— Но… Макар Макарыч!
— Беги, тебе говорят! — прошептал Макар Макарыч свирепо.
Катя больше не спорила. Он услышал позади себя её удаляющиеся шаги.
Немец, приподнявший винтовку, выстрелил, но наугад. Пуля ударилась о камень рядом с Макаром Макарычем.
Макар Макарыч вскочил и швырнул вторую гранату, последнюю. Когда раздался взрыв, он был уже на площадке перед пещерой. Он осмотрел её, насколько позволяла темнота, и с радостью убедился, что Кати здесь нет.
Он не знал, что стало с немцами после второго взрыва. Быть может, они целы и сейчас кинутся за ним в погоню. И чтобы Катя успела уйти как можно дальше, Макар Макарыч не побежал вниз по тропинке, а полез прямо вверх по крутому склону через заросли ежевики.
Небо на востоке слегка побледнело. Ещё сияли звёзды, ещё лунный серп был отчётлив и ярок, а уже еле приметный серовато-розовый отсвет ложился на волны, на камни, проникал даже в угрюмое, загороженное голыми утёсами место, которое моряки называли Большими Камнями.
У подножия высокой горы, спускавшейся к самому морю, из воды торчали чёрные скалы, словно кинутые туда в беспорядке рукой великана.
Между этими скалами, каждая из которых величиной с дом, было множество извилистых проходов, трещин, ущелий, в которых всегда клокотали, бурлили и пенились волны.
В одном из этих ущелий стоял катер «Морской охотник», скрытый скалами со всех сторон.
В конце ночи ветер вдруг утих, но волны были ещё сильны и огромны. Они разбивались о скалы далеко от того места, где стоял катер, однако докатывались и сюда, и катер то взлетал, то падал. В катере, в маленькой своей каютке, перед маленьким зеркальцем сидел лейтенант Корольков и брился. Постороннему человеку было бы жутко смотреть, как он касался острой бритвой своего горла, когда его подбрасывало к потолку, швыряло то вправо, то влево. Но Корольков привык к качке, не замечал её и умел бриться даже во время урагана.
Он брился, и из зеркальца на него весело глядели его глаза. Это было самое счастливое утро в его жизни. Он потопил немецкую подводную лодку и, бритый, подтянутый, сейчас будет рапортовать об этом своему командиру капитан-лейтенанту Снегирёву, которого вот-вот приведёт сюда из пещеры боцман Макаров. Он подойдёт к капитан-лейтенанту и скажет: «Товарищ капитан-лейтенант, ваше приказание выполнено». Капитан-лейтенант поднимет одну бровь и спросит: «Какое приказание, Корольков?» — «Вы зажгли огонь в пещере, — ответит Корольков, — и тем самым приказали мне ворваться в бухту и потопить неприятельскую подводную лодку. Подводная лодка потоплена».
«Что он мне на это скажет? — думал Корольков. — Он мне скажет: „Меньшего я от вас и не ждал, Корольков“. Нет. Нет… „В этот час, — скажет он, — когда наши доблестные войска перешли в наступление и гонят проклятого врага, вы оправдали моё доверие, Корольков, и оказались на высоте положения“. Нет, он не станет говорить так длинно, он просто скажет: „Спасибо, Корольков“. Он всегда просто говорит „спасибо“, когда доволен. „Спасибо, Корольков“».
После стольких дней сомнений, неуверенности, напрасного ожидания у Песчаной Косы дерзко ворваться в укреплённую бухту врага, потопить неприятельскую подводную лодку и услышать «спасибо» от своего капитан-лейтенанта! Разве это не счастье?
Корольков торопливо брился, готовясь к этой торжественной минуте. Он очень боялся, как бы капитан-лейтенант не явился раньше, чем он успеет добриться.
Побрившись, он с удовольствием вытер бритву и вышел на палубу.
«Светает, — подумал он. — Пора им вернуться».
Он прислушался. Сквозь шум волн услышал он тот же звук, который слышал Макар Макарыч, подходя к пещере: отдалённый гром орудий. И так же, как Макар Макарыч, заметил он, что гром этот раздаётся из-за гор — оттуда, где вчера было тихо.
«Наши ночью перешли в наступление и гонят немцев за горами!» — подумал он. И опять вспомнил о потопленной немецкой подводной лодке. Как удачно вышло, что он её потопил! Оставаясь здесь, на фланге наших наступающих войск, она могла бы наделать много бед.
— Эй, на скале! — крикнул он. — Смотрите хорошенько!
На верхушке скалы, над катером, он выставил пост, который должен был предупредить его заранее о приближении капитан-лейтенанта.
— Есть смотреть хорошенько! — ответили со скалы.
— И слушайте!
— Есть слушать!
— Чуть услышите, доложите мне!
— Есть доложить!
На скале лежали кок и комендор. Они оба не отрываясь смотрели на берег, смутно различимый в сумерках. Белый ялик давно уже привели к Большим Камням и подняли на катер. Капитан-лейтенант, Макар Макарыч и Катя должны были прийти сюда по берегу.
— Гляди, там кто-то идёт! — сказал комендор.
— Они? — спросил кок.
— Нет. Разве не видишь? Один человек.
— Один?
Кок вскинул свой автомат и прицелился.
— Оставь! — сказал комендор. — Это наш старый краб.
Теперь уж и кок ясно видел Макара Макарыча, который шёл к ним, медленно перелезая со скалы на скалу.
— Почему ж он один?
— Не знаю…
— Надо доложить лейтенанту.
Но Корольков уже был рядом с ними на скале и всё видел сам.
Макар Макарыч шёл неуверенно, словно пьяный, спотыкаясь
