— Куда-куда?
— В Короедск, в наш жучиный город!
— Да мне в школу надо.
— Тут недалеко. Понимаешь, я… Понимаешь, ты… Молодая роща… Идем! Ты только про рощу расскажешь — и все. А уж мы тебе тоже когда-нибудь пригодимся.
— Ну ладно, — согласился Колька. — Пошли.
— За мной! — крикнул Большой Долгоносик жучихе и жучонку и быстро побежал вперед, то скрываясь в траве, то нарочно забираясь на кочку, чтобы Колька лучше его видел.
Жук обегал лужу, а Колька ее перешагивал. Жук нырял под свалившееся дерево, а Колька перелезал сверху. Далеко позади остались жучиха с жучонком, но Большой Долгоносик совсем забыл о них — он бежал все быстрее и быстрее и только приговаривал:
— Тут недалеко! Тут недалеко!
Наконец, вынырнув из-под последней поваленной елки, жук громко крикнул:
— Вот мы и пришли!
О городе Короедске нельзя было сказать, что он утопал в зелени, хотя со всех сторон его окружали деревья и даже домами его жителям служили стволы деревьев.
Но что это были за деревья! На елях и соснах почти не осталось хвои, и их голые сучья были похожи на ржавую проволоку. Листва на березах была редкая и чахлая, а сквозь проеденные дубовые листья виднелось небо и соседние деревья. По стволам, по веткам, по листьям ползало великое множество жуков и гусениц, и повсюду летали толстобрюхие бабочки.
Подойдя ближе, Колька увидел, что во всех стволах деревьев проделано бессчетное множество круглых и продолговатых отверстий и все вокруг осыпано желтыми, мелкими, как пыль, опилками.
— Не правда ли, красиво? — с гордостью спросил Большой Долгоносик. — А ведь когда мы пришли сюда, здесь ничего не было — ни дорог, ни жилищ, В листве и хвое можно было просто заблудиться.
Сначала Кольке показалось, что в Короедске стоит мертвая тишина, но, прислушавшись, он различил глухой, ни на секунду не прекращающийся шум. Где-то пилили и сверлили. Только он не мог понять, откуда доносятся эти звуки: они раздавались и справа, и слева, и сверху, и снизу, как будто пилили и сверлили в каждом дереве.
— А где это пилят? — спросил Калька.
Большой Долгоносик рассмеялся:
— Везде. Тут тысячи пильщиков. Жители нашего города работают от зари до зари.
— Что же они делают?
— Дырки.
— Зачем?
— Как — зачем? — в свою очередь удивился Большой Долгоносик. — От дырок сохнет дерево, а на этом свете нет ничего вкуснее сухого дерева. Вот съедим этот лес, пойдем в другой. Съедим его — переселимся дальше. Так и проходит наша жизнь в упорном труде.
— Неужели это все сделали вы, жуки? — спросил Колька, оглядываясь вокруг.
— Мы! — с гордостью ответил Большой Долгоносик.
На деревьях-домах Короедска почти не было листвы, но и те редкие листья, которые остались, висели неподвижно, как неживые. И вдруг Колька заметил, что на одном чахлом тополе листья шевелятся. Вот один листик дрогнул, приподнялся и свернулся в трубочку, потом дрогнул другой и тоже свернулся. На некоторых ветках уже все листья были свернуты и висели, как сосульки.
— Здорово он свертывает листья! — кивнул Колька на дерево.
— Кто?
— Вон тот тополь.
— Тополь? — возмутился Большой Долгоносик. — Тополь ничего не умеет.
Это работают наши жуки-трубковерты.
— А для чего они это делают?
— Строят дома для своих детей. Сделают такую трубочку и больше никаких забот: и крыша над головой у жучонка, и еды полно — ешь что хочешь: хоть пол, хоть стены, хоть потолок. Хитрые эти трубковерты. Только скоро придет конец их хитростям. Видишь, как мало листьев везде осталось?
Они подошли к старой корявой осине.
— А тут кто живет? — спросил Колька, вцепившись руками в большой гриб-трутовик и стараясь оторвать его от осины.
— Что ты делаешь?! Что ты делаешь?! Остановись! — закричал Большой Долгоносик.
— А что особенного, ведь это же поганка.
— Какая поганка?! Полезнейший гриб!
Колька разжал пальцы.
— Нахал! — проворчал опомнившийся от страха Трутовик. — «Поганка»! Хотя бы постыдился своего невежества!
— Ладно, не ворчи, старик, — проговорил Большой Долгоносик. — Мальчик обознался.
— «Обознался, обознался»… Невежа твой мальчик, вот кто.
— Ну, завелся, теперь его не остановишь, — шепнул Большой Долгоносик Кольке. — Старики любят поворчать. Но ты на него не обижайся. Этот старикан добрый и приносит нам большую пользу, не то что всякие там белые грибы или опята да маслята.
— А я всегда думал, что белые и маслята — полезные грибы, — сказал Колька.
— Полезные? Ты их не знаешь! Они с деревьями дружбу водят.
— Дружбу? С деревьями?
— Во-во, с деревьями. У грибов полно корешков, а в корешках всякая еда. Встретится грибной корешок под землей с корнем дерева и давай его своими запасами кормить. Мне про это один знакомый жук-корнегрыз рассказывал. А он все своими глазами видел.
— Вот здорово! — воскликнул Колька. — Значит, белый гриб кормит елку?
— Кормит, — сокрушенно покачал головой Большой Долгоносик, — и елку, и березу, и сосну, и липу. Очень вредный гриб. Вот Трутовик — другое дело: он сам из деревьев соки вытягивает да еще, глядишь, приведет за собой гниль. А дерево с гнильцой каждому по зубам, даже самому маленькому жуку. Вот он какой полезный гриб Трутовик! А ты говоришь — поганка…
Пройдя еще немного. Большой Долгоносик остановился и беспокойно завертел головой: Главного Короеда почему-то не было на его обычном месте — большой сухой елке, где он, по своему высокому положению, жил один.
— А где же Главный Короед? — растерянно проговорил Большой Долгоносик. — Куда же он мог подеваться?
— Ну, я вижу, тут дело долгое, я пошел, — сказал Колька и повернулся, чтобы уйти.
— Коля! — закричал Долгоносик. — Листочки! Веточки! Роща!
Вокруг Кольки и жука стали собираться обитатели Короедска.
— Что? Что случилось? Какие листочки? Какие веточки?
— Молодые! — отвечал Большой Долгоносик. — Целая роща! Коля сказал. Это совсем недалеко — прямо, направо, налево. Простому жуку не запомнить. А Главного Короеда нет. А Коля спешит.
Первым понял обстановку юркий жучок серовато-зеленоватого цвета — Ольховый Листоед.
— Колю надо задержать, — шепнул он Долгоносику, — а Главного Короеда надо найти.
— Задержать? Как?
— Показать ему что-нибудь очень интересное.
— Что же? Что?
— Сейчас я узнаю, — сказал Ольховый Листоед и повернулся к мальчику. — Коля, что ты любишь?
— Ну, футбол… А еще интересные сказки.
— Футбол… Сказки… — повторили все вокруг.
— Сказки! — воскликнул Ольховый Листоед. — А ты знаешь сказки Типографа?
— Какого типографа?
— О, Типограф — наша гордость! Самый ученый жук в лесу. Он на каждом дереве что-нибудь пишет. Да еще как пишет! — Ольховый Листоед наклонился к Большому Долгоносику и шепнул: — Веди его скорее к Типографу, а я побегу искать Главного Короеда.
— Пойдем, Коля, к Типографу, — сказал Долгоносик. — Как он пишет! Ах, как он пишет!
Большой Долгоносик быстро побежал между деревьями, потом остановился возле одной елки, постучал лапкой по стволу. Из круглого окошечка наверху выглянул маленький хмурый жучок.
— Кто там? — ворчливо спросил он.
— Это я и Коля, — ответил Большой Долгоносик. — Мы пришли, чтобы почитать твои сказки.
— Знаю я эти сказки, — опасливо поглядывая на Кольку, сказал Типограф и, спрятавшись, добавил: — Я занят!
Но Большой Долгоносик постучался снова.
— Ольховый Листоед велел. «Веди, говорит, скорее к Типографу». Я и привел.
— Ольховый Листоед? — переспросил жучок.
— Честное короедское. Ольховый Листоед.
Немного помолчав, Типограф ответил:
— Ну, тогда ладно. Сейчас выйду.
Окошко закрылось, и вскоре хмурый жучок стоял внизу перед Колькой и Большим Долгоносиком. На нем был новый яркий галстук, завязанный пышным бантом.
— Очень рад вас видеть, — сказал Типограф и важно кивнул. — Прошу.
Кора на деревьях, окружавших жилище Типографа, посохла и отвалилась, а их голые стволы были источены узорами. Все узоры были похожи один на другой: длинная линия посередине и отходящие от нее в обе стороны линии покороче с кружочком на конце.
— Это для маленьких — сказка про личинку Елового Усача, — объяснил Типограф, показывая на один из узоров.
— Очень хорошая сказка, — заметил Большой Долгоносик. — Бывало, в личинках, как услышу ее, сразу засыпаю.
— Тут вот для более взрослых — про войну муравьев и гусениц, — продолжал Типограф.
— А эта сказка как называется? — спросил Колька, проводя пальцем по хитрой извилистой дорожке, проложенной пониже.
