На плакате стихи Маяковского:
ПОМНИ ПРО ШКОЛУ —
ТОЛЬКО С НЕЙ
СТАНЕШЬ
СТРОИТЕЛЕМ
РАДОСТНЫХ ДНЕЙ.
Генка молчит. Меньше всего он ожидал, что дело примет такой оборот.
— Читай, я говорю! — приказывает Сергеенко.
Генка, чувствуя, что ему не отделаться от этой настойчивой женщины, что-то невнятно бормочет про себя.
— Громче, вслух читай! — продолжает требовать Сергеенко. — С выражением читай! Вникай в содержание! Наизусть выучи!
— Ну, я пойду, — говорит Алёша. — Я должен быть дома в час тридцать. А мне ещё кой-кого дождаться надо! — Он многозначительно смотрит на Генку.
— Постой, постой! — останавливает Сергеенко Алёшу, набирая номер телефона. — Катя? Скажи, где моя тетрадь, которую я тебе дала на один день? Ах, ты в отчаянии? А мне что прикажешь делать? Я три месяца конспект составляла… Ну, она у меня в руках. Как твоя фамилия? — спрашивает она Алёшу.
— Птицын Алёша.
— Школьник Алёша Птицын нашёл и принёс… Не знаешь, как его благодарить? — Сергеенко обращается к Алёше: — Моя сестра, Екатерина Ковалёва, мастер спорта по конькам, предлагает поучить тебя… Хочешь?
Алёша не может прийти в себя от восторга.
— Та самая Ковалёва? Вот здорово! Я же её из «Огонька» вырезал… Она у меня в комнате висит.
— Ты у него в комнате висишь, — говорит Сергеенко сестре и, улыбаясь, кладёт трубку. — Приходи сегодня в пять часов на Стадион юных пионеров. Ковалёва там занимается с детской группой.
— У меня каток как раз в пять часов! Я обязательно! — радуется Алёша.
На столе три прибора. Бабушка и Андрей Андреевич сидят на своих местах. Алёшин стул пустует.
— Не придёт он! — говорит отец.
Раздаётся звонок в передней. Бабушка радостно спешит открыть дверь.
Входит Галя:
— Это я! Мы сегодня раньше кончили. Алёша дома?
— Нет, — шепчет бабушка. — Папа пришёл проверить, а Алексея нет.
Городские часы на перекрёстке показывают 1 час 15 минут.
Под часами стоит Алёша. Он ждёт Генку, сердито поправляет ненавистную кепку.
Из детской комнаты выходит Генка, расстроенный, без рюкзака. Он сердито бормочет:
— Помни о школе… Только с ней… Дала она мне жизни с этими стихами! Велела маме за рюкзаком приходить.
Алёша подбегает к нему.
— На, возьми свою ушанку, она мне больше не нужна, — со вздохом говорит Генка.
Алёша резко выхватывает шапку у него из рук.
— Обманщик! Скажи спасибо, что я в милиции ничего не сказал! Кому ты в Каховке нужен!
— А что ты вырываешь? — рассердился Генка, снова схватив шапку. — Тогда не отдам.
Мальчики налетают друг на друга; сейчас начнётся настоящая потасовка.
Вокруг Алёши и Генки собрались зрители — любопытные мальчишки с соседнего двора: они с интересом ждут, как развернутся события.
Но вдруг Алёша вспомнил о чём-то, посмотрел на часы.
— Не буду я с тобой драться! Мне домой надо! Ладно, в этой пойду!
— У! Струсил! — торжествует Генка.
— Струсил! — повторяет один из зрителей.
Алёшино благоразумие вмиг улетучивается. Нет, будь что будет, насмешек над собой он не допустит!
— Кто струсил, ещё поглядим! — кричит он Генке, пылая от негодования.
На столе четыре прибора. Бабушка, Андрей Андреевич и Галя сидят на своих местах. Алёшин стул пустует.
— Давайте обедать, что-то я проголодался, — говорит отец.
Часы бьют половину второго.
Раздаётся звонок в передней. Бабушка спешит открыть дверь.
Входит Алёша в своей шапке-ушанке, завязанной под подбородком. Очевидно, он оказался победителем в бою, так как шапка снова у него на голове.
— Молодец! Пришёл! — шепчет бабушка.
Да, но если бы ты знала, чего мне это стоило! — мрачно отвечает Алёша.
В столовой Галя подаёт суп отцу.
— Папа, ты сдаёшься? Всё по расписанию! — торжествует она.
Бабушка в передней снова принимается звонить по телефону. Набрав номер, спрашивает обрадованно:
— Справочная? Наконец-то! Будьте добры, скажите, пожалуйста, когда приходит поезд из Никитовки: в пять часов или в шесть? Какой поезд? Сочинский или тбилисский? Понятия не имею… Подождите! Почему же вы кладёте трубку? — кричит бабушка.
Снова терпеливо набирает номер. Перекладывает трубку из одной руки в другую, при этом в рассеянности опирается локтем на рычаг. Говорит возмущённо: — Галя, надо позвать монтёра! Телефон не работает! Как же узнать, когда они всё-таки приезжают? Пятнадцатого в шесть или шестнадцатого в пять?
Объявление по радио на вокзале: «В 16 часов 5 минут к третьей платформе прибыл скорый поезд № 6, Сочи — Москва». Пассажиры высовываются с площадок вагонов, кого-то окликают, машут руками. Объятия, поцелуи.
Серафима Васильевна и Сашенька стоят на платформе около своих чемоданов. Серафима Васильевна подтянута, держится бодро.
— Ну, где же твоя подруга? Это она? Какая она? — волнуется Саша.
Серафима Васильевна внимательно оглядывает проходящих мимо пассажиров и встречающих.
— Помолчи, Саша, так я пропущу её. Может быть, я её не узнаю? Я же её молодой помню. Вот такой. — Она вынимает из сумочки фотографию молодой девушки, протягивает её Саше.
Саша рассматривает фотографию… Увидела на платформе похожую девушку.
— Вот она! — кричит Саша радостно.
— А правда, похожа, — растрогалась Серафима Васильевна. — Глупая ты девочка, она же такой была сто лет назад!
— Сто лет! Тогда она, конечно, не придёт.
— Не понимаю… Я ей написала: «Если хочешь меня видеть, приезжай на вокзал…» Может быть, она адрес переменила? Или сама переменилась? — вздыхает Серафима Васильевна. — Письмо не могло не дойти…
Саша чуть не плачет от огорчения.
— Кто же нам теперь Москву покажет?
— Успокойся. Выясним, в чём дело. — Серафима Васильевна смотрит на свои ручные часы. — Так… Наш поезд в Горький уходит в 19.5. В нашем распоряжении ровно три часа. Где тут камера хранения? Носильщик, возьмите вещи! — с подчёркнутой решительностью распоряжается Серафима Васильевна.
На стене расписание дня: «3–4.30 — приготовление уроков».
Алёша сидит за своим столиком, решает задачу.
За другим столом сидит бабушка, в руках у неё толстая книжка «Педагогика». Бабушка читает вслух:
— «Надо предоставлять ребёнку при каждом удобном случае, по возможности, проявить свою самостоятельность…» Ну что ж, — соглашается бабушка, — при удобном случае — это правильно…
Алёша заинтересовался:
— Бабушка, а ты что учишь?
— Я не учу, а читаю. Знаешь, что тут написано? На бабушку надейся, а сам не плошай! — шутит она.
Спрятав книгу в ящик стола, снова машинально начинает искать в ящике письмо.
— Нигде нет, исчезло! Ну, всё равно поеду к пяти часам на вокзал. Если сегодня её не встречу, завтра поеду, — решает она.
Алёша кончил готовить уроки, укладывает учебники и тетради в портфель. Смотрит на часы, радуется:
— Ого! Полтора часика просидел как вкопанный. Задачку решил! «Метелицу» выучил!
…Серафима Васильевна и Сашенька, уже без чемоданов, идут по шумной, многолюдной вокзальной площади. По тому, как они оглядываются по сторонам, сразу видно, что они приезжие.
Серафима Васильевна крепко держит Сашу за руку. Сашенька не перестаёт задавать вопросы:
— Это Москва? А где Кремль?
Серафима Васильевна оглядывает площадь, любуется:
— Москва! Подумать только, какое количество машин!
— Ой, бабушка! Мы ведь не знаем, куда идти! Без твоей подруги мы ничего не увидим!
Серафима Васильевна старается держаться независимо.
— Всё увидим!
Она направляется к будке телефона-автомата.
Мимо проезжает машина ОРУДа с рупором на крыше. Из рупора раздаётся:
— Гражданка с девочкой, вы нарушаете правила уличного движения!
— Бабушка, это он тебе! Он с тобой знаком? — удивилась Сашенька.
Серафима Васильевна, взяв Сашеньку за руку, входит в будку телефона-автомата.
Сашенька, встав на цыпочки, прижавшись носом к стеклу, с любопытством рассматривает площадь. Поворачивается к бабушке:
— Ты своей подруге звонишь?
Серафима Васильевна кивает головой:
— Удивительно! Всё время занято.
На столике, в передней Птицыных, лежит телефонная трубка. Её опять не положила на рычаг рассеянная бабушка Оля.
На платформе вокзала громкий голос объявляет по радио:
«Повторяю. Комната матери и ребёнка находится в центральной части вокзала. При вокзале имеется парикмахерская. Граждане пассажиры, не бегите по платформе, идите спокойно!»
