Опять раздалась музыка.
Немного погодя послышался полный благоговения голос Отто:
— Здорово, чёрт побери! Этот Йокус-покус даёт жизни! Пятьдесят тысяч? Вот это называется лёгкий заработок! А, Бернгард? Что скажешь?
— Я скажу, что ты осёл, ослом был, ослом и остался, — проворчал Бернгард. — Пятьдесят тысяч? Ради этого не жертвуют положением.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал Отто. — Просто мысль такая мелькнула.
— Тоже мне мыслитель… — заметил Бернгард. — Мыслить предоставь мне, понятно? А теперь я пойду звонить.
Снова заскрипел стул.
— Следи за карликом!
Когда дверь захлопнулась, Максик чуть приоткрыл глаза. Он увидел за неприбранным столом большого лысого мужчину. Тот рассматривал на свет бутылку. Вот, значит, он каков, этот Отто.
— Жажда хуже тюрьмы, — сказал самому себе Отто. И стукнул бутылкой об стол.
«Теперь или никогда!» — подумал Максик и стал изображать пробуждение. Он так сильно потянулся, что чуть было не перевернул спичечную коробку. При этом он кричал:
— Помогите! На помощь! Где я?
Он в отчаянии огляделся вокруг и зарыдал. Это было проделано на высоком артистическом уровне.
Отто был ошарашен. Он спрыгнул со стула и в бешенстве зашипел:
— Заткнись, мерзавец!
Максик заорал изо всех сил:
— Скажите мне, где я? Как вы смеете так со мной разговаривать? Кто вы такой? На помощь! Йокус! На помощь!
Он кричал в надежде, что его услышат. Но кругом было тихо. Его никто не услышал, никто, кроме лысого пьяницы, по имени Отто.
— Попробуй ещё заорать! Я тебе рот лейкопластырем залеплю. Понятно? мрачно заявил Отто.
— Мне ваш тон не нравится, — ответил Максик. — Вызовите, пожалуйста, такси!
Эта просьба вызвала у Отто припадок смеха. Вернее, это была смесь смеха, кашля и чихания. Казалось, Отто вот-вот взорвётся. Но, к сожалению, этого не произошло. Наконец он успокоился, вытер слёзы и прохрипел:
— Такси ему понадобилось. Только и всего! А Бернгард пошёл самолёт заказывать!
Кто купил белый китель? Переполох в «Золотом окороке». Статья в вечерней газете. Лысый Отто громко рычит. Пустой дом. Берн-гард опаснее, чем Отто. Максик изучает комнату
Белый китель официанта был куплен в городе за два дня до похищения Маленького Человека в специальном магазине. Полиция это в конце концов установила. В магазине продавались фартуки для мясников, шапочки для кондитеров и медсестёр, медицинские халаты, комбинезоны для землекопов, водолазные шлемы, нарукавники для бухгалтеров, наколенники для паркетчиков — короче говоря, это был очень большой магазин. Продавцы очень хотели бы помочь полиции. Но кто купил белый китель и как выглядел покупатель, они не знали.
Роза настояла на том, чтобы Йокус пошёл с ней в ресторан.
— В конце концов ты должен что-то съесть, — объясняла она. — Нельзя же всё время сидеть неподвижно в своём номере и смотреть на стены. И делу это не поможет. Ещё заболеешь, не дай бог.
И вот они сидели в «Золотом окороке» — так назывался ресторан, — Йокус на сей раз смотрел не на стену, а в свою тарелку. Но он по-прежнему не открывал рта ни для еды, ни для разговора,
Так продолжалось уже более суток, и девушка всерьёз обеспокоилась. В конце концов она заставила его выпить чашку горячего бульона.
Чтобы хоть немного утешить его, она сказала:
— Завтра, самое позднее — послезавтра Максик будет с нами. Он слишком хитёр и ловок, чтобы долго сидеть взаперти. Ни одна собака его не удержит.
— В том-то и дело, что это не собаки, а преступники, — возразил Йокус. Кто знает, что они сделали с бедным мальчиком.
Он вздохнул. Потом покачал головой.
— Ведь их даже вознаграждение не соблазнило. А я, признаться, очень надеялся на это.
— Они боятся полиции.
— Я бы их не выдал ради Максика… — пробормотал Йокус, глядя в свою тарелку.
И у Розы Марципан тоже пропал аппетит. Но она старалась не показывать виду и даже немножко поела, надеясь, что Йокус по рассеянности тоже что-нибудь возьмёт в рот. Не тут-то было.
Пока она тыкала вилкой в гуляш, из-за соседнего столика внезапно выскочил какой-то человек и залепил затрещину газетчику, который продавал газету.
— Это ещё что за новости! — орал господин. — Немедленно верните мне спички!
— Браво! — крикнул кто-то за соседним столиком. — Сейчас я ему тоже съезжу по уху.
— Он и у меня хотел стащить! — крикнул третий. — Официант, позовите скорее заведующего.
Начался переполох. Продавец газет держался за щеку. Гости держали продавца. Официант привёл заведующего. Заведующий вызвал младшего официанта. Младший официант привёл постового. Полицейский вытащил из кармана записную книжку.
— Я не понимаю, что вам всем от меня надо? — возмущался продавец газет. Всё время твердят по радио, что надо быть бдительным, потому что похитили Маленького Человека. А когда вот я, например, проявляю бдительность и заглядываю в чужие спичечные коробки, меня бьют. Мне это очень не нравится, господин полицейский.
Услышав это, посетители ресторана и полицейский сразу успокоились. Все стали просить друг у друга прощения. И даже продавец перестал возмущаться. Он вмиг распродал все номера газеты и, довольный, покинул ресторан. Полицейский же бесплатно выпил кружку пива.
Все углубились в чтение вечерней газеты. Хоть газета и была свежей, но свежих новостей о Максике в ней не оказалось. Тем не менее один репортёр поместил небольшую статью об этом нераскрытом преступлении. Её читали все посетители ресторана «Золотой окорок». У всех остыла еда. Роза Марципан и Йокус тоже читали газету. На первой странице в правом верхнем углу было напечатано следующее:
ЗАГАДКА ВОКРУГ МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА
Где он? Где его скрывают? На какой улице? В каком доме? В какой комнате? Огромный город затаил дыхание. Огромный город в растерянности. Комиссар полиции Штейнбайс пожимает плечами. Он и его подчинённые сбились с ног. Что им удалось обнаружить? Белый китель официанта в помойном ведре. Магазин, в котором был куплен китель. А что ещё? Больше ничего. Как выглядел покупатель? Был ли. он похитителем? Или одним из его сообщников? Сел ли похититель в машину? Или затерялся в толпе пешеходов? Население помогает полиции советами. Круглые сутки звонит телефон. Поток писем не прекращается. Работа неимоверная. Результаты ничтожны. В итоге нуль. Тем не менее мы не должны ослаблять бдительности. Только тогда всеобщий любимец населения — Маленький Человек будет найден.
Да, дела были плохи. Даже очень плохи. Никто не знал ни улицы, ни дома, ни комнаты, в которой держали в плену Максика. А сколько улиц, домов и комнат в городе с миллионным населением?!
Но даже сам Максик не знал, где он находится. Он знал лишь комнату, в которой его сторожили Бернгард и лысый забулдыга Отто. Это была одна из тех дешёвых меблированных комнат, которые похожи друг на друга, как костюмы в магазинах готового платья. Но будь то даже салон с венецианскими зеркалами и автопортретом Гойи на стене, какой толк был бы от всего этого маленькому пленнику? Ведь это не помогло бы ему узнать ни номера дома, ни названия улицы!
Правда, одно преимущество в сравнении с Йокусом, Розой Марципан, цирком и всем остальным миром у него всё-таки было: он точно знал, что всё ещё жив и здоров! А мир этого не знал! И Максик очень страдал, потому что думал, что из-за него страдает Йокус. Да, плохи были дела. Очень плохи.
Оба жулика не спускали с него глаз. Ни днём, ни ночью. Они не покидали его ни на секунду. Один из них всё время дежурил возле спичечной коробки. Есть они ходили по очереди. И ели, чтобы не обращать на себя внимания, каждый день в другом ресторане.
Отто готовил Максику еду на керогазе. Он делал это скорее плохо, нежели хорошо, хотя и очень старался.
— Ешь как следует, — приговаривал он каждый раз. — Потому что, если ты заболеешь или загнёшься, Лопес с нас три шкуры сдерёт.
— А кто он такой, ваш сеньор Лопес? — спрашивал Максик.
— Не твоего ума дело! — раздражённо отвечал Отто, поблёскивая узкими воспалёнными глазками.
Максик молча улыбался. Потом ни с того ни с сего требовал:
— Открой окно, пожалуйста! Мне нужен свежий воздух!
Отто, кряхтя, вставал, открывал окно и также тяжело садился на место.
Через пять минут Максик притворялся, будто он мёрзнет:
— Я замёрз. Закрой окно, пожалуйста!
Отто, кряхтя, вставал, закрывал окно и тяжело опускался на стул.
Через пять минут Максик снова обращался с вопросом:
— Осталось что-нибудь от ананасного торта?
Отто, кряхтя, подымался, подходил к шкафу, садился на место и ворчал:
— Нет, ты всё сожрал.
— Пожалуйста, сходи в кондитерскую и купи новый.
— Нет, — рявкал Отто, да так, что стены дрожали. — Нет, лилипут!
