— Рыба, — наивно сказал Одноглазик.
— Но это же рыба! Рыба! — почти с отчаянием воскликнула атаман Джина.
— Ну, значит, атаман, вы жарили рыбу, — пожал квадратными плечами Коротышка.
Атаман Джина провела рукой по побледневшему лицу.
— Все может быть, — понемногу успокаиваясь, пробормотала она. — Видимо, в пылу битвы у меня выскочило из головы, что я там готовила: рыбу или курицу.
— Что ж, в таком случае отведаем рыбки, — облизнулась Черная Кошка и под столом от удовольствия махнула хвостом. Она вытянула шею, обнюхала рыбу и даже зажмурилась: — До чего же свежа!
Пираты мигом схватили вилки, потянулись к рыбе.
Дрессированная Сардинка на блюде задрожала мелкой дрожью. Правда, это было совсем незаметно. Пламя свечей приплясывало от качки корабля, и чешуя ее и без того ярко блестела.
"Сейчас они вопьются в меня, эти вилки, — обмирая, подумала дрессированная Сардинка. — Конечно, я охотно пожертвую жизнью ради моего друга Тельняшки и ради благородного капитана Тин Тиныча. Но умереть от вилки пирата? О!.."
Вилка Коротышки уже коснулась ее чешуи…
— Вилки на стол! — прогремела атаман Джина. — Сначала обсудим наши планы.
Пираты неохотно подчинились.
Атаман Джина обвела пиратов пристальным, медленным взором.
— Слушайте, слушайте меня все, меня. Джину Улыбнисьхотьразок! — торжественно проговорила она. — Мы должны захватить остров Капитанов. Остров Пиратов — вот как отныне будет зваться этот остров! Плывите к нам, корабли, плывите доверчиво, простодушно! В глубоком мраке мы будем подстерегать вас, грабить и пускать ко дну одного за другим. Для начала мы потопим «Мечту», а вместе с ней фонарик, который дал человек в большом городе на настоящей реке. Я прикажу Корабельной Крысе прогрызть дыру в днище «Мечты»!
— Так-то оно так, атаман. — Черная Кошка поежилась. — Фонарик нам ни к чему, это верно. Но не сказала бы я, что больше всего люблю плескаться в соленой водичке.
— "Мечту" пустим ко дну, а сами переберемся на наш пиратский корабль, — атаман Джина выпрямилась, глаза ее сверкали. — Запомните, пираты! Запомните золотое правило джентльмена удачи: "Чем меньше у других, тем больше у нас, и никаких переживаний!"
Послышались крики восторга. Пираты вопили, пищали, хохотали, щелкали курками пистолетов.
— Чем меньше у других… тем больше у нас… — наверное, чтобы не забыть, повторял Коротышка, из-под квадратных бровей недобро поглядывая на близняшек и Одноглазика.
— Не доверяю я этой, так называемой… ну, словом, Крысе, — покачала головой Кошка. — Не пиратская у нее душа, нет. Грамотная, и все такое прочее…
— "Так называемую" оставим на тонущем корабле, — небрежно махнула рукой атаман Джина.
Черная Кошка заметно повеселела.
— Если так — отведаем рыбки! — Она не удержалась и облизнулась тугим розовым язычком.
— Рыбки!.. — взревели пираты, поднимая вилки. Несчастная Сардинка сжалась на блюде, изо всех сил стараясь унять дрожь.
В это время в каюту заглянула мокрая, окоченевшая от холода Белка. Подышала на кончик хвоста, потерла его лапами.
— Атаман, я не виновата, но корабль слева по борту! — шмыгнув носом, доложила она.
— Фу-у! — пираты разом дохнули на свечи. Быстро затопали по трапу на палубу.
Мимо «Мечты» прошел ярко освещенный корабль.
С палубы неслась оживленная и быстрая французская речь. Звуки гитары, песенка. Это был «Альбатрос» капитана Жана.
Корабль прошел мимо, превратился в неясное золотое пятно. Пятно таяло, расплывалось в темноте и наконец погасло.
Между тем дрессированная Сардинка, оставшись одна в каюте, вся трясясь от пережитого страха, сползла с блюда. Второпях опрокинула кубок с красным вином, потом солонку.
Кое-как дошлепала до края стола, нырнула в бочку с водой.
Чуть отдышалась, дрожащими плавниками ухватила жареную курицу. Подождала, пока с курицы стечет вода. Наскоро вытерла уголком скатерти, положила на блюдо. Собрав последние силы, посыпала сушеным укропом, украсила петрушкой.
Только покончила с этим нелегким делом, послышались грубые голоса, топот ног. Пираты возвращались.
Дрессированная Рыба еле успела нырнуть в бочку, затаилась на дне.
Пираты с шумом расселись вокруг стола.
— Рыбка, рыбка, рыбка. — Коротышка с шумом подышал на озябшие руки. Я не откажусь от хорошего куска рыбки!
— Мы победили, мои пираты! — Атаман Джина тряхнула черными локонами, матовыми от ночной влаги. — Прочь заботы! Попируем всласть!
Красотка Джина потянулась к блюду с ножом и вилкой, да вдруг так и застыла на месте, замерла с протянутыми над столом руками. Лицо ее смертельно побледнело.
— Что это?! — еле слышно проговорила она. Вилка слабо звякнула о нож в ее задрожавших руках.
— Курица… — Одноглазик с изумлением заморгал единственным глазом.
Невозможно представить себе, какой ужас и растерянность охватили пиратов, когда они увидели на блюде вместо рыбы жареную курицу.
Они шарахнулись от стола, опрокидывая табуретки и стулья.
— Пираты, эта курица пахнет привидением… — прошептала Джина Улыбнисьхотьразок, пятясь к двери.
— Даже за кошелек золота я не съем и крылышка… — Вся шерсть на спине Черной Кошки встала дыбом.
— На этом корабле живет привидение, — простонал длинный Джек и сделал попытку спрятаться за Джона, — это оно переменило курицу на рыбу…
— А рыбу на курицу, — договорил толстый Джон и сделал попытку спрятаться за Джека.
— Ясно… Это его рук дело! — прохрипел Коротышка и стал еще меньше ростом, словно ужас, как невидимая тяжесть, придавил его.
Пираты сбились в кучу, в страхе прижимаясь друг к другу.
— Корабельную Белку сюда, — слабым, прерывающимся голосом приказала атаман Джина.
— Белка! Крыса! — нестройно закричали пираты.
По трапу заскрипели мелкие коготки. В каюту вбежала Белка.
— Вот тебе твоя пиратская порция, — негромко проговорила атаман Джина, издали указывая на курицу.
— Мне? Целую курицу!.. — растроганно воскликнула Белка. От умиления слезы навернулись у нее на глаза.
— Но сначала исполни мой приказ. — Джина никак не могла отвести взгляд от заколдованной курицы. Ей казалось, что та вот-вот снова превратится в рыбу. С перепугу ей даже померещилась на курице чешуя и пара плавников на спине. — Пират Крыса! Приказываю тебе немедленно прогрызть в днище корабля дыру. Да побольше.
— Ну уж для дружков-приятелей… — Черная Кошка вежливо перешагнула через ее хвост. Трясущейся лапкой погладила ее по спине.
— Ладно уж… — несчастным голосом сказала Белка.
— Для друзей пират должен делать все, — стараясь казаться спокойной, сказала атаман Джина. Но, не выдержав, повернулась и, подобрав юбку, со всех ног бросилась по трапу вверх.
Пираты, отталкивая друг друга, кинулись за ней.
Белка с некоторым удивлением проводила их глазами. Опустилась на стул, подперла морду лапой.
Море и небо за круглым окном посветлели. Ровная, тихая голубизна небо. Голубые волны — море. День обещал быть ясным, солнечным.
Белка вспомнила об отважном капитане, о матросах, брошенных в трюм, крепко связанных по рукам и ногам. И ей стало так тоскливо, как никогда в жизни.
Много лет подряд мечтала она о морских путешествиях, о друзьях, нашла наконец и теперь могла потерять все.
— Грызть или не грызть? — с глубоким вздохом проговорила она.
— Не грызи! — послышался чей-то взволнованный голос.
Белка вздрогнула, обернулась и увидела высунувшуюся из бочки голову дрессированной Сардинки.
— А, это ты… — равнодушно пробормотала Белка и вдруг, вскочив с места, заговорила горячо, прижав лапки к груди: — Да пойми ты, рыбья голова, как же мне не грызть? Разве я могу? Ведь я тогда останусь одна, без друзей.
— Эх ты, простота, наивная душа, — с сожалением сказала Сардинка, обманывают тебя пираты. Я сама слышала: корабль пойдет ко дну, и ты вместе с ним.
— Не верю, — простонала Белка. — Ведь мы друзья.
— Пираты друзьями не бывают, — твердо сказала дрессированная Сардинка.
Белка в отчаянии заломила тоненькие лапы.
— Грызть или не грызть? — с тоской повторила она.
Глава 14. ПИРАТЫ ПОКИДАЮТ «МЕЧТУ». И ГЛАВНОЕ: У БЕЛКИ ПОЯВЛЯЮТСЯ НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ
Вставало солнце, и золотые волны шли от него до самого носа корабля.
Капитан Тин Тиныч задумчиво глядел на море.
— Хороший денек будет… — вздохнул старпом Сеня.
"По такой погоде мы бы уже завтра, в крайнем случае послезавтра, увидели родные берега " — подумал капитан Тин Тиныч, но промолчал.
На палубу с топотом выбежали пираты. Обрадовались свету, солнышку Атаман Джина с нескрываемым страхом оглянулась на ступеньки, ведущие вниз, передернула плечами, будто от холода.
