Став постарше, они обнаружили, что крупная ячея сетки позволяет протиснуться наружу. Выбравшись из клетки, они затевали игру возле барьера. Марта не спускала с них глаз и при малейшей, действительной или мнимой, опасности тревожно кричала. Услышав сигнал, они стремглав бежали обратно и протискивали свое толстенькое тельце в родную клетку. Постепенно детеныши осмелели и стали уходить все дальше и дальше. В те дни, когда в зоопарке бывало много посетителей, они устраивали борьбу на главной дорожке за своей клеткой. Нам от этого было одно беспокойство. В контору то и дело врывался какой-нибудь запыхавшийся посетитель и взволнованно сообщал, что из одной клетки звери вырвались на волю. Приходилось объяснять ему всю историю.
Как-то раз, играя на дорожке, малыши пережили потрясение, которое пошло им явно на пользу. С каждым днем они забирались все дальше от "дома", и мать все сильнее за них тревожилась. А детенышей, только что научившихся кувыркаться, материнские наставления ничуть не трогали. И вот однажды, когда они резвились вдали от клетки, на дорожке появился наш фургон с Джереми за рулем. Марта тотчас издала сигнал тревоги, малыши прекратили игру и вдруг увидели, что какое-то огромное рычащее чудовище отрезало им путь к дому и явно собирается напасть на них. Шалуны перепугались насмерть и обратились в бегство. Шлепая плоскими лапами, они галопом мчались мимо клетки бабуинов, мимо шимпанзе, мимо медведей, тщетно пытаясь найти уголок, где можно было укрыться от преследующего их страшилища. Наконец они увидели надежное убежище и все четверо ринулись туда. Хорошо, что в это время в женской уборной никого не было... Проклиная всех носух на свете, Джереми остановил грузовик и вышел из кабины. Проверив, нет ли поблизости посетительниц, он юркнул следом за малышами. Никого! Куда же они подевались? Вдруг он услышал тихий писк в одной кабине. Так и есть, вся четверка протиснулась туда через щель под дверью. Больше всего Джереми возмутила необходимость раскошелиться – пришлось сунуть монетку в замок-автомат, чтобы выпустить малышей из кабины.
Да, немало хлопот и огорчений причиняют детеныши. Но сколько от них радости и удовольствия! Пекари, упоенно играющие со своими поросятами в казаки-разбойники... Детеныши носухи, прыгающие и кувыркающиеся, словно циркачи... Малютки сцинки, которые в своем миниатюрном мире осторожно подкрадываются к уховертке чуть ли не с них ростом... Крохотные мартышки, которые пляшут на ветвях, будто гномы, и озабоченный папаша гоняется за ними... Как это все интересно! Да и вообще есть ли смысл держать зоопарк, если нет приплода? Ведь появление потомства показывает, что ваши питомцы вам доверяют и чувствуют себя хорошо.
Глава седьмая
ГОРИЛЛА В ГОСТИНОЙ
Уважаемый мистер Даррел!
Не могли бы Вы забрать нашу обезьянку Резуса? Она стала совсем большая и прыгает на нас с деревьев и все ломает, с ней столько хлопот. Мама уже три раза ложилась и звала врача...
К концу второго года я решил, что теперь, когда зоопарк твердо стоит на ногах, нельзя больше ограничиваться показом зверей, пора делать что-то для охраны животного мира. Хорошо бы постепенно заменить самые заурядные экземпляры нашей коллекции редкими и такими, которым грозит полное истребление. А их, увы, очень много. Их список, да и то без рептилий, составляет три пухлых тома. Я спрашивал себя, с какого именно из множества исчезающих видов начать, но тут вопрос решился сам собой. В зоопарк позвонил один торговец животными и спросил, не нужен ли мне детеныш гориллы.
Гориллы никогда не были многочисленны, а события в Африке развивались так, что я опасался, как бы их совсем не истребили в ближайшие двадцать лет. Только что созданные новые правительства на первых порах, как правило, слишком заняты самоутверждением, чтобы заботиться о животном мире своей страны, а история не раз показывала, как быстро может быть истреблен тот или иной вид, даже многочисленный. Поэтому горилла числилась в моем списке среди самых желанных экземпляров. Правда, я не был уверен, что обезьяна, которую мне предложили, в самом деле горилла. Я давно убедился, сто рядовой торговец животными еще кое-как различает птиц, рептилий и млекопитающих, но дальше этого его познания не идут. Поэтому "детеныш гориллы" вполне мог оказаться детенышем шимпанзе. Но и отвергать предложение рискованно, вдруг это все-таки горилла!
– Сколько вы за него просите? – осведомился я и покрепче сжал в руке телефонную трубку.
– Тысячу двести фунтов, – последовал ответ.
Перед моим мысленным взором возникло лицо директора банка, но я решительно прогнал это видение.
– Ладно. – Я надеялся, что мой голос звучит уверенно. – Встретимся в Лондонском аэропорту, и, если он в хорошем состоянии, я его возьму.
Я положил трубку и увидел устремленный на меня взгляд Джеки – это был взгляд василиска.
– Что ты возьмешь? – спросила она.
– Детеныша гориллы, – небрежно ответил я.
– Ой, как славно, – обрадовалась мама, – эти крошки такие милые.
Джеки была настроена более трезво.
– Сколько? – осведомилась она.
– В сущности, цена сходная, – сказал я. – Ты же знаешь, гориллы очень редки, и знаешь, что мы теперь делаем упор на редкость. По-моему, такой редкий случай...
– Сколько? – сердито перебила Джеки.
– Тысяча двести... – ответил я и приготовился к буре.
– Тысяча двести фунтов? Тысяча двести фунтов? Ты с ума сошел. Не сегодня-завтра банк закроет твой счет, а ты вдруг заявляешь, что готов заплатить тысячу двести фунтов за гориллу? Ты не в своем уме. Помилуй, откуда мы возьмем тысячу двести фунтов? И что скажет директор банка, когда услышит об этом? Нет, ты решительно свихнулся.
– Я добуду деньги из других источников, – сурово молвил я. – Не забудь, остров кишит богатыми людьми, у них только и дела, что разъезжать по приемам, ну прямо японские вальсирующие мыши. Пора им сделать что-то для защиты животных. Я попрошу, и они дадут денег.
– Эта идея еще нелепее, чем твое решение купить гориллу, – сказала Джеки.
Но пессимизм Джеки не поколебал моей веры в добрую волю общественности. Я поднял трубку и назвал номер.
– Алло? Хоуп? Это Джерри.
– Алло, – безрадостно отозвалась Хоуп. – Чем я могу быть тебе полезной?
– Хоуп, пожалуйста, составь мне список самых богатых людей острова.
– Всех самых богатых? – оторопела Хоуп. – Что это ты еще задумал?
– Понимаешь, мне только что предложили детеныша гориллы по очень сходной цене... тысяча двести фунтов... но у меня сейчас нет таких денег...
Конец фразы утонул в звонком хохоте Хоуп.
– И ты рассчитываешь, что местные богачи за тебя заплатят? – молвила она сквозь смех. – Джерри, честное слово, ты рехнулся.
– А что тут такого, – возразил я. – Они должны быть рады, если их деньги помогут нам купить редкое животное. Нельзя откладывать, надо поскорее создавать питомники для горилл и других зверей, иначе их вовсе не останется на свете. Я уверен, они это понимают.
– Боюсь, что нет, – сказала Хоуп. – Я понимаю, ты понимаешь, но средний человек не понимает, или ему вообще на это наплевать.
– Пожалуй, ты права, – мрачно согласился я. – И все же стоит попытаться. Как ты думаешь?
– Стоит, но на твоем месте я бы не очень полагалась на их щедрость, – сказала Хоуп. – Ладно, через полчаса позвоню.
Через полчаса Хоуп продиктовала мне по телефону около полусотни фамилий, и я их быстренько записал. Потом отыскал номера телефонов, сделал глубокий вздох и приступил.
– Доброе утро, это миссис Макгергл? Говорит Джеральд Даррел из зоопарка. Извините, что я вас беспокою, но нам только что предложили детеныша гориллы... по очень сходной цене... тысяча двести фунтов... конечно, но это совсем немного за гориллу... ну вот, я и подумал, не согласитесь ли вы оплатить часть... скажем, одну ногу или еще что-нибудь? Вы согласны? Это ужасно мило с вашей стороны... большое, большое спасибо... До свидания.
До ленча я успел собрать двести фунтов. Еще тысяча, и горилла будет моя. Следующим в моем списке стоял майор Домо. Я в жизни его не видел и не представлял себе, как он отнесется к предложению купить кусок гориллы.
К счастью, оно его позабавило. Он рассмеялся.
– Сколько она стоит? – спросил он.
– Тысячу двести фунтов.
– А сколько вы уже собрали?
– Двести.
– Хорошо, – сказал майор Домо, – приезжайте ко мне сегодня, и я покрою разницу.
Сказать, что я онемел, – значит ничего не сказать. Называя телефонистке очередной номер, я надеялся получить фунтов двадцать пять, от силы пятьдесят. О ста я даже и не мечтал. И вот майор Домо подносит мне детеныша гориллы, так сказать, на блюдечке. Я промямлил слова благодарности, бросил трубку и побежал рассказывать всем, что у нас будет детеныш гориллы.
Настал великий день, я вылетел в Лондон за обезьяной. Теперь бы только не оказалось, что это шимпанзе! Торговец встретил меня в аэропорту и проводил в помещение, оборудованное Обществом защиты животных. Он отворил дверь, и я увидел... двух детенышей шимпанзе. Они сидели на столе и задумчиво ели бананы. У меня сердце оборвалось. Я живо представил себе, как возвращаюсь на Джерси несолоно хлебавши. Но торговец проследовал к клетке в углу, открыл ее, и в мою жизнь вошел Н'Понго.
