Но все же я порой слышала, о чем беседуют в большой комнате мама и дядя Костя.
Сперва мама рассказывала о квартирных неприятностях, а дядя Костя обещал "прощупать это дело по своим каналам". Потом заговорили про наших знакомых тетю Соню и тетю Лию. Тетя Лия была мамина одноклассница, а тетя Соня - ее мама.
Иногда они приходили к нам в гости и приводили семилетнего Мишку - сына и внука.
Тетя Соня периодически восклицала: "Миша перестань сейчас же, или я тебя отшлепаю!" Восклицала даже тогда, когда Мишка сидел спокойно (что, впрочем, случалось не часто). И теперь я поняла из услышанных фраз, что семейство Лифшицев собирается в Израиль. Насовсем.
Ну вот, еще нескольких славных людей не окажется рядом. Впрочем, для меня это не большая печаль, не такие уж они мои знакомые, но для мамы-то тетя Лия - как для меня Люка...
Я пошла на кухню, чтобы сделать бутерброд с майонезом и помидорами и пожевать, не отрываясь от книжки (потому что ужин еще, видимо, не скоро). Майонез мама прятала от меня на верхнюю полку в кухонном шкафчике ("Ты испортишь себе печень!"). Я встала на табурет, потянулась...
Правду мама внушала мне во младенчестве: "Нехорошо брать без спросу..." Табурет качнулся, и через секунду я хныкала на полу, держась за щиколотку.
Конечно, паника: "Как тебя угораздило! Наверняка перелом! Надо скорую!"
Дядя Костя уговорил маму подождать со скорой. Перенес меня на кровать. Ощупал лодыжку (я повизгивала).
- Никакого нет перелома, растяжение вот и все. Валя, дай бинт...
Он перетянул мне ногу и сказал, что завтра полезно посидеть дома, после чего я буду как раньше "скакать и радоваться жизни".
Вот так и получилось, что с утра я оказалась опять "на приколе".
Ну что ж, буду сидеть, читать. Слава Богу, есть что!
Половину "Фрегата" я прочитала еще накануне (не спала до полуночи), а до конца осилила книгу к середине дня. Ну, конечно, потом еще не раз придется возвращаться к ней, чтобы уяснить получше все корабельные подробности, но и сейчас я чувствовала себя почти "доктором судостроительных наук". И до чего же было жаль, что нельзя помчаться к Пашке Капитанову, отдать книгу, поговорить о ней со знающим человеком! Ну... и вообще повидаться.
Я попробовала походить по комнате: не вылечилась ли нога? Нет, болит проклятая, хотя и не сильно, тупо. Нельзя, наверно, рисковать. До чего обидно...
И в разгар этих горьких сожалений судьба прислала Лоську!
2
Костюм с красным галиотом сидел на нем слегка перекошено и был малость помят, но в общем выглядел гораздо приличнее, чем я ожидала. И не было на Лоське привычной чумазости. Только волосы опять торчали колючками, но тут уж ничего не поделаешь.
Лоська притащил книгу "Алые паруса", старательно завернутую в два слоя газет.
- Всю прочитал?
- Конечно!
- Понравилась?
- Да... Женя, а то чудовище в сундуке, в которое стрелял Том, это был какой-то африканский идол?
- Или индийский... В общем заморский сувенир.
- Все же дураки они были, все его дядюшки-тетушки. Человек ждет не дождется отца, а они: "Гнев, гнев!" Хорошо еще, что им не досталось из револьвера...
Значит, Лоську тоже зацепил этот рассказ! Ну и понятно: про отца же...
А Лоська заметил на моей ноге бинт.
- Это что у тебя?
- Растяжение. Загремела с табурета.
Он сразу загрустил:
- Значит, сегодня никуда не пойдем?
- Хромаю. Надо бы пойти, да боюсь... Лось! А можешь ты меня выручить?
- Да! - сказал он сразу. И уже потом: - А как?
- Помнишь, я говорила про Пашку Капитанова?
Он стрельнул глазами: еще бы, мол, не помнить.
- Сходи к нему, пожалуйста, а то он ждет, наверно, книгу. Дядя Костя вчера уже всё сделал.
- У, как быстро! Дашь почитать?
- Конечно... А ты можешь сходить прямо сейчас? Я дам адрес.
- Давай... Да не адрес, а книгу. Надо же отнести! А где он живет, я и так запомню.
- Лоська, понимаешь... - тут я, дура, задышала от смущения, как паровоз. - Дело в том, что книгу пока отдавать не надо. Я это... сама хочу отдать. Потому что мне надо с ним еще обсудить... всякое... Ну, там насчет библиотеки и вообще...
Скажи ему, что я охромела, пусть он ко мне зайдет, если может.
- Понятно, - то ли вздохнул, то ли хмыкнул этот вредный тип. Он видел меня насквозь, как стеклянный глобус. "До зарезу тебе хочется встретиться с этим Капитановым!"
- Ну чего тебе понятно! - постаралась рассердиться я. - Он мне правда нужен по делу! И к тому же... вдруг он не захочет возвращать тебе монету в обмен на книгу? Скажет: залог в чужие руки не отдают...
- Понятно, понятно, - опять сказал Лоська. - Говори улицу-дом...
- Я все же напишу...
Пока я писала, Лоська нетерпеливо переступал на гибкой скрипучей половице - и правда как лосенок, которому не терпится помчаться по лесным полянам. И постреливал глазами.
- Хорошо, если ты приведешь его с собой, прямо сейчас, - сказала я безразличном тоном. И протянула бумажку.
В прихожей Лоська сунул босые ноги в сандалеты. Оглянулся на пороге.
- А если я его приведу, мне можно зайти? Или гулять восвояси?
- Сейчас дам по шее!.. Постой! Возьми деньги на автобус!
Он хохотнул и умчался.
Я рассчитала, что при самом удачно варианте Лоська (один или с Пашкой) не вернется раньше, чем через час. Но уже через полчаса сидела у окна и нервничала, как ненормальная. Потом, чтобы успокоиться, пошла на кухню сжую помидор... И в этот миг забренчал дверной звонок.
Я лихорадочно допрыгала до двери. Лоська стоял на пороге, взъерошенный и с лицом заговорщика.
- Спрячь книги! Он сейчас придет!
- Кто? - глупо сказала я.
- Кто-кто! Он! Мы на велосипеде приехали, Пашка тащит его по лестнице!
- А книги-то зачем прятать?
- Он же не знает, что они уже готовы! Я не сказал. Сделаешь подарок...
- А что ты ему сказал?
- Что-что! Сказал: изувечила ногу, лежит в безнадежном состоянии. Хочет попрощаться.
Он увернулся от тумака, а я... ну просто дитя малое! В самом деле поскакала в комнату и спрятала книги под подушку. Вернулась в прихожую. С лестницы уже слышались тяжкие шаги и побрякиванье. Лоська у двери велел по хозяйски:
- Вкатывай сюда...
И Пашка вкатил велосипед. Поправил перекошенные очки, раскрутил на щиколотке подвернутую штанину. Выпрямился. В светло-серых глазах за стеклами - сплошная серьезность.
- Здравствуй. Лоська сказал, что у тебя что-то с ногой... и какое-то дело. Я - вот...
Пашка стряхнул растоптанные кроссовки (я не успела сказать "да не надо"). Пошел за мной, хромающей, в комнату. Лоська за нами.
Я отбросила на кровати подушку.
- Вот...
- У-у... - Пашка расцвел. Пропала твердость в скулах и серьезность в глазах.
Сплошная улыбка. - Как быстро... И будто настоящие книги!
- Даже цветные картинки внутри... Вы тут сидите, смотрите, а я... хотите чаю?
- М-м... - непонятно отозвался вцепившийся в книгу Пашка.
- Я хочу, - сказал Лоська.
На кухне я включила чайник, достала печенье и малиновый джем. Лоська пришел помогать.
- Помой чашки, а то я не успела с утра...
Лоська стал мыть, в таких делах он был безотказен. Я дала ему фартук, чтобы не забрызгал галиот. И... вернулась в комнату.
- Пашка...
Ну, никак иначе не могла я себя заставить называть его. Пашка он и больше никто.
И он принимал это как должное, с самого начала... Однако сейчас глянул напряженно. Испугано даже. Стоял с книгой у груди и моргал.
- Я хочу признаться, - сумрачно выговорила я. - Нет у меня никакого срочного дела, только вот, книга. Просто мне... хотелось самой отдать ее тебе, и поскорее. А тут эта нога...
Он кивнул, книгу положил на стул. Взял себя за подбородок.
- Я тоже хочу признаться. Только ты в хорошем, а я наоборот... Я сейчас достал из кармана монету с "Перси Дугласом". Чтобы отдать... А она бряк на пол - и в эту щель... - Он ступней в сером носке провел по щели между половиц. - Теперь никак не достать, да?
- Ну... разве что при капитальном ремонте, - огорчилась я. И сразу встряхнулась:
- Да ладно! Не будем унывать!
- Жалко же, - виновато бормотнул он. - Коллекция будет неполная.
- А она и так не полная. И кроме того... - я решилась наконец еще на одно признание. - Все равно я хотела подарить ее тебе. - И, кажется, порозовела, будто красна девица на первом свидании.
Он печально глянул через стекла.
- Да?.. Тогда еще больше жалко.
И тут мы услышали Лоську. Оказывается, он стоял в дверях.
- Женя, ты подари другую монетку. А то ведь обидно...
Будто я сама не догадалась бы!
- Да! - Я вытряхнула денежки-кораблики из футляра (всего-то три теперь), они звякнули на столе. - Пашка, выбирай!
- Да что ты. Не надо...
- Надо... - я посмотрела в упор. "Неужели не понимаешь? Ведь получилось, что мы как одна корабельная команда". Лючка тогда сказала даже более правильные слова:
"корабельное братство". Может, случайно обронила, но правильно. "Разве ты не согласен?"
Пашка нагнулся над столом. Глянул через плечо на меня, на Лоську, опять нагнулся.
