до вечера плакала, не снисходя до беседы ни с одним из своих родственников.
Разумеется, никто в эту версию не поверил. Цесю оставили в покое, лишь за дверью время от времени слышались голоса, в которых звучало беспокойство и скрытое любопытство. Цеся поплакала, поплакала и встала. Она пошла на кухню, где в угрюмом молчании поглотила шесть консервированных огурчиков и полбаночки маринованных грибков. Затем, несколько воспрянув духом, энергично взялась за посуду, вымыла ее, натерла пастой линолеум в кухне, кое-что простирнула и почувствовала себя еще лучше.
За окном внезапно потемнело, поднялся сильный ветер. Цеся закончила стирку, вымыла руки и помазала их кремом. Подглядывавшая сквозь щели в дверях ванной тетя Веся услыхала, как Цеся, обращаясь к своему отражению в зеркале, говорит вполголоса:
- Ну и хорошо. Оч-ч-чень хорошо. О чем речь, идиотка? Ты больше никогда в жизни не скажешь ему ни слова. Побольше гордости, побольше гордости. Единственно и исключительно.
Тетя Веся на цыпочках отошла от двери и доложила семейству, что Телятинка как будто пришла в себя.
И в самом деле, Цеся, сохраняя горькую усмешку и слегка меланхолическое выражение лица, свойственное человеку, получившему от жизни суровый урок, попудрила нос и под аккомпанемент бури села ужинать вместе с остальными. Дождь хлестал в окна, стены старого дома сотрясались от ураганных порывов ветра.
- Опять не купили ветчины, того-этого, - сетовал дедушка, не одобрявший беспорядочного ведения домашнего хозяйства.
- Что ж ты хочешь, папа, ведь завтра выходной, - машинально ответила мама Жак, украдкой наблюдая за младшей дочерью.
- Меня надо было попросить, я бы купил без очереди, - заметил отец. - Могу очаровать любую продавщицу. Единственно и исключительно. - А сам подумал, с грустью поглядывая на Цесю: "Может, ее кто-нибудь обидел? Что произошло сегодня днем?" - Из всей нашей семейки люблю одну корейку, - процитировал дедушка свою излюбленную шутку. За столом вежливо рассмеялись. С улицы доносился свист ветра и грохот падающих черепиц. - А вы что больше всего любите? - обратился он к молчащей Кристине.
На тротуар со звоном посыпались стекла.
- Шампанское, - странным голосом ответила Кристина.
- Моя мышка тоже любит шампанское, - заявил Бобик.
Жачека это сообщение заинтересовало.
- Откуда ты знаешь? Давал ей пробовать?
- Нет. Она мне вчера сказала, - серьезно ответил Бобик.
- О, - проговорил Жачек и с интересом посмотрел на племянника.
- Я-то сам больше всего люблю мясо, - разоткровенничался Бобик. - Кроме курочки. Курочка мне надоела. Смешно, что у нее с птицей одинаковое название. Или вот рыба. Называется в точности так же, как то, что плавает.
- А это и есть одно и то же, - безжалостно объяснила Юлия.
Тетя Веся подпрыгнула, отчаянными жестами пытаясь внушить племяннице, чтобы та не лишала ребенка иллюзий. Однако Бобика уже поглотило другое занятие: он наблюдал за Кристиной, которая попеременно то бледнела, то краснела, пока наконец не выронила со стуком вилку.
- Мама, что с тетей? - спросил Бобик.
- Боюсь, что, к сожалению... - гробовым голосом произнесла Цесина мама.
- Да, уже! - жалобно простонала Кристина.
- Что такое? Что - уже? - потребовал объяснений Бобик.
Инженер Жак сорвался с места.
- Такси!!!
- Где такси? Зачем такси? - чуть не плакал Бобик, любивший получать полную информацию.
- Что за шутки? - вскипела Юлия. - Ведь еще не пришло время!
Но время как раз пришло. Новому обитателю планеты не терпелось взглянуть на нее собственными глазами. Как известно, на земном шаре ежеминутно рождается двести тридцать пять детей. И всякий раз это одинаково прекрасно.
В квартире Жаков мгновенно вспыхнула паника. Ибо выяснилось, что телефон не работает. Правда, роддом был недалеко - в каких-нибудь двух кварталах от дома, - но ведь на дворе бушевала буря. Никто не осмеливался предложить Кристине, чтобы она отправилась в больницу пешком.
- Спокойно, у нас еще масса времени, - повторяла мама Жак, ни секунды не веря, что говорит правду.
- Господи, что же будет? - рыдала Кристина.
- А что должно быть, того-этого? - неловко утешал ее преисполненный сочувствия дедушка. - Все будет хорошо. Кто сказал, что нужно бояться того, что естественно?
- Мама, я хочу есть, - заявил Бобик, чувствуя себя заброшенным.
Цеся собралась с мыслями: "Минуточку. Кто здесь намерен стать врачом? От врача требуется умение, самоотверженность и здравый смысл. Первого у меня нет. Второе, может, и есть, но без первого не в счет. Третьим вроде бы я обладаю. Так воспользуемся же этим".
- Я ухожу, папа, - сказала она.
- Куда? - испугался Жачек. - Уже половина девятого.
- К Новаковским. У них же есть телефон.
- Я с тобой.
Они спустились вниз. Дверь открыл младший Новаковский. На нем была пижамка из ситца, расписанного красными уточками.
- Предки пошли в кино, - сообщил он, нахально хрупая леденец. - А в чем дело?
- Можно нам воспользоваться телефоном? - вежливо спросил Жачек, который до сих пор не имел случая близко познакомиться с восьмилетним Новаковским и не знал, что это за фрукт.
- Нет, - ответил Новаковский. - Папа не велел никого впускать, потому что вокруг полно разных жуликов и маньяков.
- Не думаю, что он имел в виду соседей, ха-ха! - подлизывался Жачек.
- Прочь с дороги, Новаковский, - сказала Цеся и, не вдаваясь в объяснения, втолкнула отца в прихожую. Затем она порекомендовала потомку дантиста выплюнуть конфету, почистить зубы и снова лечь в кровать.
- А я еще и не ложился, - заметил малолетний сосед. - Я смотрю по телевизору детектив.
- Ты меня, Новаковский, лучше не зли! - предостерегла его Цеся. - Я еще с тобой не расквиталась за мышей! Марш в постель! Телевизор я выключаю, этот фильм не для тебя.
Новаковский посмотрел на нее иронически и больше не произнес ни слова, даже когда незваные гости вторглись в кабинет, где стоял телефон.
Тут Жачек простонал, что не помнит номера неотложки.
Но Цеся знала все. С покровительственной усмешкой она взяла у отца из рук телефонную трубку, набрала номер, назвала адрес и попросила прислать машину.
- Ну и ну! - пробормотал Жачек, все больше и больше преисполняясь уважением к Цесе, по мере того как его собственные спокойствие и самообладание испарялись, казалось, безвозвратно.
- С вас один злотый, - раздался голос от двери.
Шустрый вундеркинд преспокойно стоял на пороге и, громко грызя леденец, холодно глядел на Целестину. Из соседней комнаты доносилось гудение вновь включенного телевизора. Юный Новаковский явно был из тех людей, которые твердо знают, чего хотят.
- Ух, попался бы ты в мои руки, - пробормотала Цеся, направляясь к двери, - ты б у меня попрыгал! Скажи отцу, что я зайду утром, отдам злотый! крикнула она уже с лестницы, куда не спеша вышла вслед за Жачеком. - От таких типчиков, как ты, деньги лучше держать подальше! - Ей просто противно было смотреть на Новаковского, который, ухмыляясь из-под рыжей челки, стоял на пороге в своей тонкой пижамке и демонстративно помахивал пакетиком с монпансье.
Дома отец и Цеся застали напряженную ситуацию, хотя напряжение распределялось неравномерно. Мама, дрожащая и бледная, находилась в комнате у Кристины. Она только выглянула из-за двери и, не скрывая разочарования, тотчас скрылась. По коридору пробежала тетя Веся с пылающим лицом и кружкой горячего молока в руке. В большой комнате было поспокойнее: дедушка, потягивая липовый чай, читал Гюго, а Бобик, стоя на коленках, с крайне сосредоточенным видом обучал свою мышь сложному искусству хождения по канату, то бишь по нитке, протянутой между фикусом и ножкой стула. Для страховки он подставлял под мышку свой беретик: потеряй бедняжка равновесие, она бы прямо в него и свалилась. Несчастное животное висело на передних лапках, дрожа от страха, и возмущенная Цеся велела Бобику немедленно прекратить эти домашние пытки.
"Скорая помощь" все не приезжала.
Жачек, бледный как полотно, почувствовал себя вконец обессиленным. Открыв трясущимися руками дверцы дубового буфета и стараясь не слушать доносящиеся из соседней комнаты вскрикивания, он достал бутылку грузинского коньяка, налил золотистую жидкость в стакан от чая, отчаянно хлебнул и... поперхнулся.
Бобику только это и нужно было. Бросив свою жертву, он подошел к дяде и пронзил его голубым взором инквизитора.
- Почему ты пьешь спиртные напитки? Сам всегда говоришь, что в спиртных напитках ищут утешения только слабаки и слюнтяи!
Ошарашенный Жачек сокрушенно заморгал светлыми ресницами.
- Ну да, - согласился он. - Но, дорогой Бобик, ты должен понять, что обстоятельства сильней меня. Я никогда не умел мужественно переносить чужие страдания.
- Почему ты говоришь, что обстоятельства сильней тебя? - продолжал допрос Бобик своим ясным, чистым голосочком. - Сам же говорил, что у слюнтяев это главное оправдание.
