плохо играет что ли?!
— Я думаю, она только из-за внешности выезжает на первый план… Она больше модель, а актёрская игра у неё такая себе. Ну. На мой взгляд.
— Ну, а Соломенцев тот же?
— Серёж, я говорила же, что не смотрела «Один год…»
— А кто стоит посередине шкалы? — спросила Тамара.
Нюра пожала плечами.
— Может быть, Филипп Хорбенцов, наверное, знаете такого? Он играл в «Далёких звёздах», старый такой фильм, советский… Я иногда думаю, что все, кто играют хуже него, вообще никуда не годятся, а те, кто лучше — ну совсем молодцы.
— Харбенцов, слышал, умер недавно, — вставил к чему-то Костя.
— Ну ладно, а Щадрин? Помнишь, про которого нам Виктор Палыч рассказывал, что он с ним дружил…
— Ну Щадрин — это да, — согласилась Нюра. — Он… Где-то вот тут, — и она отметила рукой (ребром ладони) какую-то точку на невидимом измерителе. — Выше середины.
— И как ты это измеряешь? — спросила Тамара.
— По собственным ощущениям. Это только моя шкала… — ответила Нюра негромко. — Если я верю тому, что вижу — то актёр хороший. А если, как он ни кривляйся, не верю — то ставлю его ниже отметки. Но это не значит, что он плохой, и что я зазнайка…
— Ну да, какая там Анжелина Джоли, когда у нас есть мадемуазель Колодкина, — рассмеялся Костя.
В ответ на его слова Нюра поморщилась.
— Ну не это я имела в виду.
Помолчали, стоя у остановки. Потом Тамара решила сказать:
— Скорее всего, скоро к нам присоединится ещё один человек. На роль Сильвия.
— Ты кого-то ещё нашла? — спросил Серёжа.
У Тамары в голове мельком пронеслась мысль, что все парни, с которыми она общается, любят строить из себя букву «Ф», особенно ёжась на морозе.
— Не совсем я… Света мне рассказала про Сашу Солнышева. Я собираюсь ему написать…
Серёжа с Костей переглянулись.
— Лучше не стоит, — сказал Костя.
— Почему? — удивилась Тамара.
В компании повисло какое-то неясное молчание. Несколько сомневающихся взглядов встретились друг с другом. Мимо проехала машина с громыхающей из колонок музыкой и скрылась за поворотом.
— Ну так…
— Скажем так, ему здесь не все будут рады, — Серёжа (впервые за время их знакомства) с трудом подобрал слова для такого размытого ответа. И Тамаре тут же стало неловко.
— Кто-то из вас с ним поссорился?
— Ммм… Нюра, в каком-то смысле, — уклончиво ответил Костя, глядя в сторону.
Догадывалась Тамара недолго: как только мысль щёлкнула у неё в голове, она издала негромкое «а-а-а» и затихла.
— Но ведь кто-то на роль Сильвия нам всё равно нужен.
— Только не он, пожалуйста, — попросила Нюра таким тоном, что Тамаре стало её жаль. — Я не смогу…
— Да ладно-ладно! — поспешила Тамара успокоить её. — Если ты не хочешь, то звать его не станем. А про себя подумала:
«Что же может быть настолько ужасного в человеке с такой фамилией?»
* * *
Вечером, оказавшись дома за компьютером, Тамара решила кому-нибудь написать. Единственный вопрос, который встал перед ней — кому именно?
Вариантов было три.
Первым вариантом была Нюра. У неё Тамара подумывала спросить, что их с Сашей Солнышевым связывает, кто он вообще такой и что за человек, и почему не может вернуться в «Стаккато». На втором месте стоял сам Саша Солнышев, вопросы оставались теми же. И третьим вариантом был Ромка. Но о чём его спросить, Тамара не имела понятия. Вряд ли он согласился бы сделать хоть что-нибудь, если бы она попросила — ведь для него она по-прежнему оставалась «хромой» и «чокнутой». И всё же смутное желание хоть что-нибудь написать ему никуда не уходило из-за отсутствия уважительных причин.
Из троих человек в онлайне была только Нюра. Немного — полчаса — поколебавшись, Тамара написала ей:
«Привет ещё раз. Ты уверена, что Солнышеву нельзя в „Стаккато“?»
Лучшей формулировки она придумать была не в силах. Нюра ответила вскоре:
Тамара, поздно опомнившись, на всякий случай проверила список Нюриных друзей: никого по фамилии «Солнышев» там не значилось. Пришло ещё одно сообщение:
«На нём свет клином не сошёлся. Найди ещё кого-то».
«Нужен не «кто-то», а тот, кто заинтересован, и кто сыграет. А он уже был в клубе, так что…»
«Он сам ушёл. Он не согласится вернуться».
Тамара нервно постукивала носком по полу. Потом вдруг вспомнила, поднялась со стула, кряхтя, легла на пол спиной и пыхтела ещё пару минут, поднимая вверх выпрямленные ноги. У неё получалось всё легче.
Когда она вернулась на стул, Нюра уже ответила:
«Сдаюсь, аргументированно высказывать свою позицию ты явно умеешь».
Спустя время Тамара спросила её:
«А этот Солнышев по твоей шкале актёров где находится?»
К величайшему её облегчению, Нюра прислала смеющийся смайлик. Это, должно быть, означало, что она не воспринимает разговор так уж серьёзно.
«Где-то под Безруковым, я думаю».
«Немного выше, чем Мельников».
«Угадай мой следующий вопрос…»
«Солнышев — где-то под серединой. У него есть хорошие задатки. Были».
На коленки запрыгнул Мята. Потоптался и свернулся клубком. Ему явно пришлось приложить усилия, чтобы уместиться на худых Тамариных коленях. Та почесала его за ушком, и спустя время кот по-тракториному замурчал.
В «Стаккатовцы» Ксюха скинула кота со смешным лицом, подписав его: «Костя пытается изобразить Орландо».
«Он же играет Оливера…» — написала Агата. Никто спорить с ней не стал: просто сама Ксюха пока что плохо различала их имена.
— Тамарус! — позвала с кухни мама, — тебе чай сделать?
— Да, пожалуйста! — крикнула в ответ Тамара.
Спустя примерно пять минут после того, как на столе у неё на специальной подставке оказалась кружка с Лисовиной и горячим чаем, в который мама намешала свою медовую настойку, в онлайне оказался Ромка — и Тамара решила всё же написать ему.
Она даже не придумывала темы для разговора, а просто написала первое, что пришло в голову:
«Снова замышляешь какую-то пакость?»
Потом решила быть хоть немного вежливой:
«А ты снова пишешь незнакомым людям?»
«Мы не незнакомы. Я даже знаю твою фамилию».
«Хотела убедиться, что ты снова не делаешь
